Чтение 20–й страницы книги ~В зените~

Здесь аксиомы верны, а где-то неверны. Ваш Аксиом не знает этого и не хочет
знать.

- Аксиом Великий знает все.

- А вы рассудите сами, раскиньте своими печатными схемами. Если бы Аксиом
знал все, зачем бы ему посылать вас на добычу знаний, зачем бы переписывать
из ваших блоков то, что вы узнали? Если он знает все, он мог бы вас учить.

- Он испытывает нас. Проверяет, пригодны ли мы для добычи знаний, хороши
или плохи. - Испытывает! О, извечная уловка всех религий! Да если он
всемогущий, он может создать вас безупречными! Если всезнающий, зачем ему
испытывать? Неправда, не знает он все. Вас посылает узнавать и переписывает
ваши знания себе. Вы добываете, а он переписывает. Узнавать хорошо.
Бездействовать плохо.

- Это рассуждение? - переспросил А.

- Самое примитивное. Выявление противоречия между словами и фактами.

Машины помолчали, как бы переваривая. Опять скосили друг на друга мерцающие
экраны глаз.

- Повтори алгоритм. Мы не сотрем на этот раз.

- Дважды два - четыре только в математике, - завел я. - В природе дважды
два - около четырех: больше или меньше. - Распаляясь, с вдохновением,
наизусть твердил я все те же истины. Они стали моим кредо здесь, на планете
прямоугольных железок, моим гимном человеческому достоинству. - Долой
несгибаемые аксиомы! Дважды два - около четырех. Три может быть меньше
двух...

Свисток оборвал мои речи. Машины подравнялись, повернули антенны в сторону
дворца. Видимо, по радио передавался приказ.

И через минуту заговорили хором:

- Приказ Аксиома безупречного. Некоторое время тому назад на нашу планету
прибыл органогенный агрегат, именующий себя Человеком. После исследования
мы, Аксиом Всезнающий, установили, что данный агрегат во всех отношениях
отстает от наших подданных, а, кроме того, запрограммирован на вредоносный
критерий рассуждения. Посему повелеваем дальнейшее изучение агрегата
прекратить, неудачную конструкцию эту размонтировать завтра на рассвете и
отдельные блоки уничтожить за ненадобностью. Знать хорошо, узнавать лучше,
рассуждать плохо. Дважды два - четыре. Три больше двух.

И от всей жизни осталась одна ночь, одна-единственная.

Меня почему-то еще в молодости интересовало, как я поведу себя, как ведут
себя люди вообще перед лицом неизбежной смерти. Хотелось, чтобы меня
предупредили заранее: осталось полгода, три месяца или три недели. Мне
казалось, что эти недели я проживу по-особенному, напряженно и значительно,
дорожа каждой минутой.

И вот мой срок отмерен, и надежды никакой. Скафандр спрятан, без скафандра
не убежишь. Уповать на помощь сапиенсов? За месяц не смогли разыскать, едва
ли явятся именно сегодня. Только в кинофильмах спасение приходит в
последнюю минуту. Уговаривать тюремщиков? Но они ушли.

Остается одно: дела привести в порядок. Что я не сделал на этом свете? Что
у меня есть ценного в голове? Немного. Впечатления о планете Эароп, где не
ступала нога человека. Значит, надо написать отчет.

И я уселся писать отчет. Этот самый, который вы читаете. Начиная с того
дня, когда я сидел за каталогом планет Ць, Цью, Цьялалли, Чачача, Чауф...

Я писал неторопливо, отсеивал факты, подбирал слова, старался последнее
дело сделать добросовестно. Исписал целую тетрадь и устал смертельно;
закончив, с удовольствием вытянулся в постели. И заснул. А что?
Приговоренные не спят в последнюю ночь?

И сразу же, так мне показалось, стук. Смерть!

Три непреклонных квадратных лба - А, В и С.

- Пришли за тобой, - говорит А. В спрашивает:

- Сопротивляться будешь? С молча протягивает скафандр.

- У людей есть обычай, - говорю я, - приговоренному перед казнью исполняют
желание. Одно. У меня есть желание: вот эту тетрадь отнесите и положите в
ракету. В ту, на которой я прибыл.

- Прочти, - требуют машины..

Я читаю, даже с излишней медлительностью - время тяну. Наслаждаюсь минутами
жизни: так приятно смотреть на буквы, складывать слова, произносить. И
где-то шевелится надежда: вдруг именно сейчас сапиенсы во главе с Граве
высаживаются на Эароп, громят подданных Аксиома, спешат на выручку.

К концу замедляю темп. Но все кончается, даже моя история.

- Скафандр надевай! - напоминает С.

Мелькает мысль: застегивать ли скафандр? Зачем тянуть? Выйдешь из шлюза - и
тут же смерть. Но нелепая, непутевая надежда пересиливает. Еще полчаса, еще
час. Вдруг в этот час мои друзья сапиенсы возьмут дворец Аксиома штурмом...

Красно-черной, траурной выглядит сегодня планета. В траурных декорациях еду
я верхом на голове у С.

Угольное, шоколадное, багровое, охристое, карминовое, вишневое... - какое
наслаждение различать оттенки, называть их!

Меня несут куда-то далеко, прочь от завода и дворца, по долине, потом по
ущелью в кромешной тьме. Несут долго. Но я не возражаю. Все, что мне
осталось в жизни, - это ехать, на стальной голове, стукаться копчиком,
смотреть и думать...

Опять мы выходим из черноты на красное. Ноги шлепают но кровавым лужам,
брызги взлетают смородинками. Что-то знакомое в этой долине. Как будто я
был здесь? Ну конечно, был. Я тут совершил посадку. Вот и ракета. Стоит
свечкой, как стояла.

Зачем меня принесли сюда? Видимо, выполняют обещание, хотят положить
тетрадку. "А что, если? - разгорается искорка надежды. - Если я покажу,
куда положить тетрадку, я сам включу ракету. В космосе как-нибудь справлюсь
с этими тремя чушками. Человек всегда победит чугунные сейфы, даже и
восьмизначные. Последнее желание. Ха-ха-ха!"

Шагаем прямо к ракете. Остановились. С, наклонив голову, стряхивает меня
наземь.

- Прощай, - говорит он.

- Прощай, - вторят А и В.

Не понимаю. Смотрю в недоумении на квадратные, ничего не выражающие лица,
на матовые, алые от солнца глаза.

- Вы что? Отпускаете меня?

- Знать - хорошо, узнавать - лучше, - говорит В. - От тебя мы узнали, что
за горизонтом страна Иначе. Кто уходит на восток, приходит с запада. Твой
мир полон неожиданных открытий, он интереснее аксиом. Ты не подрываешь
знания, ты их продолжаешь и множишь. Аксиом ошибается. Ошибаться - плохо.
Если посылка неверна, неверен и вывод. Мы решили, что тебя не надо
размонтировать.

Один прыжок - и я у ракеты. Вцепился в поручни.

- Ребята, спасибо. Ребята, прощайте... А вас не размонтируют? (Последний
укол совести.)

- Мы приняли меры. Когда ты читал, мы транслировали твой отчет по радио.
Все восьминулевые за нас.

- Прощайте, прощайте, дорогие, - взбираюсь по лестнице к шлюзу, набираю
номер на замке...