знал многих жителей Междуморья, состоявших с ним в дальнем родстве. Он
предлагал им убежище под своим кровом и получил отказ; он делал все, что
мог, чтобы помочь им, хотя золото и не всегда достигало адресатов.
освободительной армии и высадке в Междуморье, чтобы изгнать ненавистных
варваров, но подобная кампания требовала куда больших средств, чем они
могли бы собрать. Более того, никто из них всерьез не верил, что такая
попытка увенчается успехом. Вандок слишком опытный тиран, а Хол - слишком
сильный бог.
Долгопамять Баргарский, известный семье и друзьям как Пами, а правителям
Альгазана как Пами-паша, мучался тревогой и беспокойством.
неприкаянно бродил по своему темному дому. Жена его давно уже отправилась
спать. Как обычно, разговор в этот вечер зашел о страданиях Междуморья.
Как обычно, новости были плохими. Как обычно, все предложения были
скоропалительны и неосуществимы. Пами-паша достаточно повидал на своем
веку, чтобы сразу узнавать безнадежное дело, а каждый новый план,
выдвинутый за столом, был еще безнадежнее предыдущего.
кабинет, к нише, в которой обитал Баргар. Пора было спать - значит, самое
время для вечерней молитвы. Он опустился на колени, как делал несчетное
количество раз до этого, и сделал подношение богу, как делал это еще его
отец много лет назад. Только отец его предлагал богу медяки, а Пами
предлагал ему золото. Он положил перед нишей золотой, добавив его к семи
уже лежавшим там монетам. Рано или поздно перед богом накапливалась вполне
солидная сумма, но рано или поздно Баргар говорил об этом, давая Пами
распоряжение купить на нее жене новый экипаж, или одарить нежданным
богатством случайного нищего бродягу, или сделать еще что-нибудь столь же
непредсказуемое. В конце концов, золото принадлежало богу, и он волен был
поступать с ним как ему заблагорассудится.
благодарности богу и о своих печалях. И всегда кончал простой молитвой:
"Скажи, как могу я помочь им, о Пресвятой Отец?"
отличаются непредсказуемым характером. Но когда отвечал, ответ его, как
правило, звучал одинаково: "Я твой бог, сын мой, но не бог твоего народа.
Тебя я могу хранить, могу содействовать твоему процветанию, но над ними
нет моей власти. Я не могу устоять против Хола, ибо я всего лишь маленький
бог. Малые боги не могут тягаться с великими богами - это познали на своем
опыте еще твои предки. Так что живи и наслаждайся теми житейскими
радостями, что доступны тебе".
могу я помочь им, о Пресвятой Отец?"
что ждет там. Пригласи его в дом, и выслушай его, и поверь ему".
слишком чистый, но, похоже, сообразительный и здоровый. На нем была
потрепанная набедренная повязка, и он так стискивал в руках маленький
сверток, словно тот был ценнее короны эмира. Волосы его слиплись прядями,
один глаз заплыл. Он стоял в свете фонаря Пами, улыбаясь ему и дыша
тяжело, словно только что бежал, но Пами наблюдал за ним в окошко уже
несколько минут и знал, что паренек стоял на месте - вернее, сидел,
скрестив ноги, в пыли, словно намереваясь провести здесь всю ночь, если
понадобится. Возможно, он ждал здесь уже несколько часов.
говорил мальчишеским дискантом на языке Безбожных.
сказал мне.
бог.
недавно. От него разило луком. Впрочем, он оказался воспитан настолько,
что, входя в дом, даже снял сандалии, хотя вряд ли они были грязнее его
босых ног.
заметны гниды. Глаза его расширились от удивления и восторга, когда он
разглядывал мебель, ковры, картины, портьеры. Потом взгляд его остановился
на нише с янтарным тигром и золотом перед ним. Он поклонился богу и бросил
тревожный взгляд на Пами, не рассердится ли тот за такую вольность.
тебя и выслушать то, что ты имеешь сказать, Гордуспех.
говорил со мной до сегодняшнего вечера, а...
Сначала сядь-ка... - он выбрал простой деревянный стул, который потом
можно было бы вымыть, и подвинул его вперед, - ...вот сюда. Теперь, могу я
предложить тебе... - Вино наверняка свалит мальчишку с ног. Еда? Конечно
же, еда! - Я прикажу принести тебе что-нибудь поесть. Чего бы тебе
хотелось?
новости вскочил. Собирать в одном помещении двух богов всегда считалось
нежелательным. Это непочтительно, во всяком случае, если и не прямое
кощунство, но тут, похоже, сами боги устроили эту встречу. Интересно,
подумал он, и как положено себя вести в такой ситуации? Обычно никто не
делит место с тигром.
Например, на эту полку?
похожее на черный камень.
поклонился ему и вернулся на место.
принести хлеба и мяса, сладких пирожков и фруктов - ничего особо дорогого,
все простое и питательное, в расчете на двоих. И побыстрее. Потом он сел и
улыбнулся этим живым темным глазам. Мальчишка того и гляди лопнет, если
ему не дать высказаться.
его собеседника. Волнорез Кравский! Ну конечно же!
второе. Совсем еще юношей сражался он в отряде Волнореза при Мельничном
ручье. Они и в изгнание отплывали на одном корабле, но в те дни Волнорез
был сыном магистрата, а Долгопамять - всего лишь крестьянина. Через год с
небольшим, когда Пами вернулся из первой своей кампании в Иностранном
Легионе, до него дошли слухи, что дочь Утрозвезда бежала и тоже находится
в Альгазане. Он даже слышал, что десять лет спустя имя ее упоминалось
среди жертв Великого Поветрия. И с тех пор - ничего больше.
мальчишка, глядя на Пами с отчаянной надеждой в глазах. Несмотря на
поздний час, сам мажордом стоял в дверях, давая понять, что обед готов.
в столовую. - Садись. Скажи, с чего ты хочешь начать. Разбавь вино как
следует, Мустаир. Мне тоже красного.
двоих", его слуги поняли это так, что дом их навсегда будет покрыт
позором, если два любых едока в Альгазане - пусть даже самых прожорливых -
сочтут угощение недостаточным. Не веря своим глазам, смотрел мальчишка на
полные подносы, на золотые тарелки, потом неуверенно ткнул пальцем в блюдо
жирной свинины. Слуга поднес его поближе, собираясь отрезать несколько
кусков, но Дусс схватил весь ломоть обеими руками и впился в него зубами.
увидеть, что черты Волнореза проглядывали в лице этого голодного оборвыша.
Пами мог поверить в то, что освободительная война под предводительством
внука Утрозвезда имеет значительно больше шансов на успех, чем все
предыдущие восстания. В правление Вандока восстания были частым делом, он
сам поощрял их. Но верит ли Пами в то, что оно увенчается успехом? Верит
ли он в то, что оно поможет его народу? Еще одно поражение того же
масштаба, что при Утрозвезде, превратит страну в пустыню.