запаха опасности, лжи, колдовства и коварства, как в этой
стране. Надо быть начеку.
порядке", - шепнул Ерш. И, действительно, никаких подземельцев в
комнате, где они ужинали, не было. Они вошли внутрь.
и ножкам. Лоб его был в крапинках пота, лицо исказила мука.
Припадок еще не начался. Только не шумите. Я сказал этому
любопытному камергеру, что вы уже легли спать. Ну вот, кажется,
подступает. Скорее! Слушайте, пока я еще властен над своей
речью. Когда наступит припадок, я, наверное, буду умолять вас,
с криками и угрозами, развязать мои путы. Говорят, я всегда так
делаю. Я буду заклинать вас всем самым-дорогим и самым ужасным.
Но не слушайте меня. Ожесточите ваши сердца и закройте уши. Ибо
пока я связан, вы в безопасности. Но едва я выберусь из этого
кресла, моя ярость вырвется наружу, а потом, - он вздрогнул, - я
превращусь в ужасного змея.
нет никакой охоты встречаться с припадочными. Да и со змеями
тоже.
Будем начеку. Мы уже столько глупостей натворили. Он наверняка
будет хитрить во время своего припадка. Можем мы вами положиться
друг на друга? Можем мы обещать, что не будем трогать веревок,
несмотря на любые мольбы? Любые, именно любые?
Джил.
корчился в своих путах. От жалости, или по какой-то другой
причине, но он показался Джил не таким противным, как раньше.
холодная, липкая сеть колдовства! Я заживо погребен. Я втянут
под землю, в черную тьму... сколько лет прошло? Сколько я прожил
в этом колодце - десять лет или десять веков? Я окружен врагами.
О, сжальтесь. Выпустите меня, дайте мне вернуться! Дайте мне
ощутить ветер, увидеть небо... Я помню маленький пруд. Когда
смотришь в него, видишь деревья, растущие в воде вверх ногами, а
под ними, глубоко-глубоко, светятся голубые небеса...
Стоит мне выбраться из этого кресла - и я навсегда останусь
самим собой, снова стану человеком. Но каждую ночь меня
связывают, и каждую ночь я сознаю, как безнадежен мой плен. Но
вы-то мне не враги. Я не ваш пленник. Быстрее! Разрежьте эти
веревки!
- Вам сказали, что если я встану с этого кресла, то убью вас и
превращусь в змея? Вижу по вашим лицам, что так оно и было. Это
ложь. Именно в этот час я в здравом уме, а в другое время -
заколдован. Вы ведь не подземельцы, разрежьте мои путы!
путешественники.
мне, перед вами несчастный, который мучился больше, чем может
вынести человек. Какое зло причинил я вам, что вы становитесь на
сторону моих врагов, желая продлить мои муки? Минуты бегут
быстро. Сейчас вы еще можете меня спасти. Когда же минет этот
час, я снова стану безмолвной игрушкой, псом, или нет - орудием
злой колдуньи, наделенной дьявольской силой, обращенной против
всех людей. И как раз сегодня ее нет! Вы лишаете меня
единственной возможности спастись.
видеть.
мне освободиться, и я отомщу подземельцам так, что они запомнят
на тысячу лет!
крепко.
вдвое сильней обычного. А я не слишком хорошо умею обращаться с
мечом. Он нас без труда прикончит, а потом превратится в змея, с
которым Джил в одиночку не справится.
лодыжки. "Знайте, - продолжал он,- однажды мне удалось разорвать
путы. Но колдунья в тот раз была при мне. Теперь же она вам не
помешает. Освободите меня, и я стану вам верным другом. Если же
не сжалитесь - навсегда буду вашим смертельным врагом.
меня. Страхом и любовью, светлыми небесами Надземья, великим
Львом, самим Асланом, заклинаю вас...
знак" - сказал Лужехмур. "Это только слова знака", - осторожно
возразил Ерш. "Но как же нам быть?" - спросила Джил.
другу, что ни в коем случае не освободят рыцаря, если теперь
собирались отвязать его при первом упоминании дорогого для них
имени? А с другой стороны зачем они заучили знаки Аслана, если
не собирались им подчиняться? Но, опять же, неужто Аслан и
впрямь велел бы им освободить кого угодно, даже безумца, если
тот станет заклинать его именем? Может быть, это простое
совпадение? Что если королева Подземья знает о знаках и
заставила рыцаря произносить имя Аслана, чтобы заманить их в
ловушку? И все-таки, вдруг, это подлинный знак?.. Три знака они
уже пропустили, теперь это был последний шанс.
что случится. Он только велел ей следовать знакам. Не удивлюсь,
если этот малый прикончит нас, как только освободится. Но мы все
равно обязаны подчиняться знаку.
была минута. "Хорошо, - вдруг сказала Джил, - покончим с этим.
Прощайте, друзья..." Они пожали друг другу руки. Рыцарь громко
стонал, на его губах выступила пена. - Вперед, Ерш, -
скомандовал Лужехмур. Они с Ершом вынули мечи и шагнули к
пленнику.
веревки. Как только узник освободился, он одним прыжком пересек
комнату и схватил со стола свой меч, который у него отбирали на
время припадков.
кресло. Меч, должно быть, был отличный. Серебро под его тяжестью
коробилось, словно картон, и через мгновение от кресла осталась
только груда сверкающих обломков на полу. Вдруг они ярко
вспыхнули, а затем раздался грохот, похожий на удар грома, и в
комнате запахло чем-то отвратительным.
чтобы твоя хозяйка не смогла больше мучить другую жертву.
Повернувшись, он взглянул на своих спасителей. Все неприятное в
его лице бесследно исчезло.
квакля-бродякля - настоящего, живого, доблестного нарнийского
квакля?
Джил.
рыцарь. - Что ж, и это наваждение окончилось, как и другие. Мне
ли не знать Нарнии! Ведь я Рилиан, принц Нарнии, и великий
король Каспиан - мой отец.
за ним и дети, - мы пришли сюда лишь за тем, чтобы отыскать вас.
Джил.
королевское высочество, - ответил Ерш. - Я тот самый Юстас,
который плавал с ним к острову Раманду.
же с моим отцом? Жив ли он еще?
милорд, - отвечал Лужехмур. - Но вы должны понимать, ваше
высочество, что король очень стар. Нет и одного шанса из десяти,
Афанасьев Роман
Скальци Джон
Никитин Юрий
Браун Дэн
Афанасьев Роман
Самойлова Елена