блудница мертва, все поймут, что Шелл согрешил с этой сукой, а потом убил ее
и сбежал.
след Шелла. Вдруг на влажной земле позади колодца он наткнулся на отпечаток
босой ноги. Шелл не мог вернуться в деревню, иначе ему пришлось бы пройти
мимо Беяша. Значит, он бежал к холмам, в оливковые заросли. Беяш пошел по
следу, стараясь ступать как можно тише.
увидел больше, чем просто пруд. Он смотрел издалека, и расстояние многое
скрывало от него. Сменить же укрытие было невозможно. Беяш припал к земле,
понимая, что шпионит за Зайремом и Шеллом. Он предполагал, что Шелл теперь
один, но сейчас молодой монах уже не казался убийце такой легкой добычей,
хотя по-прежнему казался очень уязвим. Всего несколько секунд понадобилось
Беяшу, чтобы придумать новый план, который понравился ему даже больше, - он
казался более коварным.
писарь, согрешивший со своей сестрой.
***
дня зеленоватым золотым цветом сверкало сквозь листву оливковых деревьев.
Мир благоухал. Очнувшись, юноша вспомнил сон. Он сел, выпрямившись, с широко
раскрытыми глазами. Его вдруг переполнило отвращение. Но ведь это был просто
сон - многие невероятные детали его, казавшиеся такими реальными, убедили
Зайрема в этом. Рядом никого не было. Утро казалось прекрасным - свежее и
чистое. Юноша подумал, что если этой ночью он и нарушил бы свои клятвы, то
теперь узрел бы знак своего позора - в безмолвном пейзаже или в затхлом
воздухе.
Шелла и надеялся, что не встретит его: ведь Шелл был главным персонажем его
сна, и Зайрем не знал, сможет ли он теперь честно посмотреть другу в глаза.
Стыд, который отшельники насадили в нем, дал всходы и расцвел буйным цветом.
ними. Их окружили жители деревни. На их лицах любопытство смешалось со
страхом и нетерпением, словно они ждали чего-то необыкновенного. Перед
толпой, на тропинке, стоял писарь, у которого хранился список всех
подношений, дарованных храму. Писарь заламывал руки и тряс в воздухе
кулаками. В глазах его было отчаяние. Беяш, стоя неподалеку, разговаривал с
братьями, но, увидев приближающегося Зайрема, замолчал. Лицо Беяша, как и
лица сельчан, выражало нетерпение и испуг.
поэтому считал, что несет ответственность за всех остальных ему охотно и
льстиво вторил Беяш.
Из повозки с дарами украли одну вещицу.
своих товарищей.
этих набожных землях почитают богов и не смеют красть у храма. Как ты
думаешь, кто мог совершить это богохульство?
шее, веревки, связывающие его руки, и запах львов ударил ему в ноздри.
преданным своей семье, отцу и благочестивой сестре. Скажи им все, что
знаешь.
замечать Зайрема, закрыл глаза и выпалил:
подношения. Человек схватки серебряную чашу - одно из подношений, и убежал.
Я решил проследить за ним - но боялся выдать себя и поэтому не догнал. Этот
человек - без сомнения, один из наших братьев - вышел из деревни и
направился на запад, по тропинке к старому колодцу. Там есть дом. Я слышал,
в нем живет распутная женщина. Около дома его встретил другой мужчина Эти
двое обнимались и целовали друг друга в губы Целовались они долго. Вдруг
свет из окна упал на них, и я увидел, что у одного волосы желтые, как у
лисы, а у другого темные. Потом черноволосый постучал в окно и распутная
женщина, открыв дверь, впустила их.
остальное. Этот бедняга прибежал ко мне и рассказал все, что видел. И хотя я
знаю этого человека как добродетельного и набожного, я усомнился в том, что
услышал, - скажите, разве я не прав? В панике, не разбудив никого - слишком
велико оказалось мое смятение, - я попросил писаря проводить меня к дому
грешницы. Приблизившись, мы оба - писарь и я - увидели двух юношей, которые
вышли из дома и, смеясь, направились к холму среди оливковых зарослей. К
своему ужасу и горю, я узнал обоих. Мы пошли за ними - писарь и я. И мы
увидели - сжальтесь над нами, могущественные боги! - что эти двое, не
насытившись женщиной, возлегли друг с другом и свершили мерзостный акт.
какой-нибудь балаганщик.
опадали, словно волна, набегающая на берег, пока не замерли в экстазе и не
упали без движения.
внимавший рассказу убийцы, вдруг побелел, как кость.
вдруг стали глубже, лицо словно раскололось на куски.
знает.
они стали колотить в дверь дома и, не получив ответа, вошли без спроса.
Женщина была мертва. Несмотря на грубое отношение к ней, многие считали, что
она весьма привлекательна и даже полезна. Ее смерть совсем не обрадовала
сельчан. Они ничего плохого не видели в том, чтобы накопить денег, а потом
потратить их на хорошенькую блудницу - ведь та не разрешала даже
прикоснуться к ее груди, пока ей не принесут три куска серебра. А эти
монахи, давшие обет безбрачия, украли подношения богам, да еще и убили
женщину. В сердцах мужчин вспыхнули гнев и ревность. Они поверили в то, что
убийство совершили Зайрем и Шелл.
Теперь ни монахи, ни селяне не сомневались истинности рассказанного. И даже
те, чьих детей вылечил молодой целитель, подходили и плевали в него. И
старуха сказала, что боль в спине снова вернулась, и прокляла Зайрема.
***
рассвета. Она приподнялась и, любуясь по-детски невинным прекрасным лицом
своего возлюбленного, нежно коснулась кончиком языка его век, длинных и
темных, словно нарисованных, ресниц, скрывавшихся в тени. Чем больше она
смотрела, тем больше ее переполняли радость и восторг, теперь ей уже никто
не был нужен, чтобы разделить ее чувства. Она ушла в гущу деревьев, чтобы в
одиночестве упиваться своей радостью.
воспитанных в детстве демонами - ни единой логической мысли или
представления об окружающем мире. Прежде Симму была юношей, молодым монахом.
Но это осталось в прошлом. Она освободилась от этого. Позже, когда Симму
полностью осознает случившееся, она вернется к Зайрему, и он пойдет с ней,
или она с ним, - туда, куда приятно идти вдвоем. Инстинктивно, вспомнив свое
прошлое, вспомнив, что воспитывали ее эшвы - вечные скитальцы, Симму
представила свою жизнь чередой бесконечных странствий...
где росли более высокие деревья, где в траве мерцали бледные цветы. Такие
места любили эшвы. Симму встретила восход солнца, лежа в черно-зеленой
листве на ветке дерева. Она взобралась туда с грациозностью кошки. Рассвет
напомнил ей детство, когда она вот так же лежала, спрятанная высоко в
ветвях. Откинувшись на спину, она думала только о Зайреме. Симму еще не
готова была вернуться к нему и предпочитала дразнить себя его отсутствием.
Так, замечтавшись, она и не заметила, как чары сна эшв, сберегавшие ребенка,
овладели ею. Она не хотела спать, но тем не менее уснула. В то время как
Зайрем проснулся и, пытаясь избавиться от дурных предчувствий, направился к
деревне, прямо в западню, Симму лежала в ветвях дерева, нежась в грезах
любви.
замерла, безмолвная и неподвижная, став частью дерева, но той его частью,
что наблюдает и слушает.
Двое из них остановились прямо под ветвью, на которой лежала Симму.
Трубников Александр
Якубенко Николай
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Андреев Николай
Андреев Николай