Чтение 20–й страницы книги ~Вечный воитель~

- Да, так будет разумнее всего. Но мне, откровенно говоря, этот план не
по душе, ибо я жду не дождусь новой схватки с элдренами.

Я согласился с ним.

- Мне неймется поскорее закончить войну, - сказал я.

Однако мы слабо представляли себе расположение армии элдренов. На
Мернадине имелось еще четыре крупных города, главным из которых был
Лус-Птокай. От него рукой было подать до Равнин тающего льда. Герцог Бейнан
утверждал, будто Арджевх находится там. Однако сейчас, вполне вероятно,
принц элдренов спешит на выручку Пафанаалю. Такое развитие событий
представлялось нам наиболее правдоподобным, поскольку Пафанааль занимал
ключевую позицию на морском побережье Мернадина. Захватив город, мы получили
возможность беспрепятственно пополнять наши ряды и запасы провизии.

Если Арджевх на самом деле движется к Пафанаалю, значит, все идет так,
как мы и предполагали. Оставив в городе основную часть нашего войска, мы
вернемся в Нунос, примем на борт те дивизии, которые из-за малого количества
кораблей не в состоянии были отправиться в поход вместе с нами с самого
начала, и тронемся в обратный путь.

Однако у Ролдеро были иные планы.

- Нам не след забывать о колдовских крепостях Внешних островов, - сказал
он мне. - Они лежат на Краю Света. Надо как можно скорее завладеть ими.

- Что за спешка? Чем провинились перед тобой эти Внешние острова? -
спросил я. - И почему раньше про них никто не заговаривал?

- Да потому, - ответил Ролдеро, - что даже дома мы стараемся в разговорах
избегать упоминания о Призрачных Мирах.

Я с деланным отчаянием всплеснул руками.

- Снова Призрачные Миры?

- На Внешних островах находятся ворота в Призрачные Миры, - сказал
Ролдеро. - Оттуда к элдренам на помощь могут прийти их мерзкие дружки.
Теперь, когда Пафанааль в наших руках, нам нужно покончить с ними на западе
- на Краю Света.

Быть может, я зря сомневаюсь в словах Ролдеро? Или он переоценивает
все-таки могущество обитателей Призрачных Миров?

- Ролдеро, тебе доводилось видеть половинников? - спросил я.

- О да, мой друг, - отозвался он. - Ты ошибаешься, если считаешь их
мифическими существами. Они реальны - правда, чуть по-иному, чем мы с тобой.

Он меня убедил. Признаться, я доверял Ролдеро как никому другому.

- Тогда мы слегка подправим наши планы, - решил я. - Основная часть
войска останется отражать попытки Арджевха овладеть Пафанаалем с суши. Мы
вернемся в Нунос, пополним число кораблей, возьмем на борт воинов, которые
дожидаются нас там, и поплывем на Внешние острова, пока Арджевх, если мы
правильно все рассчитали, будет гробить свои силы под стенами Пафанааля.
Ролдеро кивнул.

- Неплохо задумано, Эрекозе. Но как быть с девушкой? Как нам с толком
использовать такой козырь?

Я нахмурился. Мне претила сама мысль о том, чтобы как-то "использовать"
Эрмижад. Я прикинул, где ей будет безопаснее всего.

- Мне кажется, оставлять ее тут ни в коем случае нельзя, - сказал я. -
Отвезем ее в Некраналь. Там ей никто не придет на помощь, а если она
ухитрится сбежать, ей придется ох как туго. Что ты скажешь?

Ролдеро вновь кивнул.

- Пожалуй, ты прав. Весьма разумно.

- Надо будет посоветоваться с королем, - проговорил я.

- Разумеется, - подмигнул мне Ролдеро.

- И с Каторном, - прибавил я.

- Да, - согласился он, - особенно с Каторном.

***

Возможность переговорить с королем и Каторном нам представилась уже ближе
к вечеру. Бледные и измученные, они быстро согласились со всеми нашими
предложениями. Они готовы были сказать "да" на что угодно, лишь бы только их
оставили в покое.

- Закрепившись здесь, мы не должны терять времени, - сказал я, обращаясь
к королю. - Нам следует отплыть из Нуноса самое позднее через неделю. У нас
теперь есть все основания ожидать ответного нападения со стороны элдренов.

- Ага, - пробормотал Каторн, глядя на меня налитыми кровью глазами. - Ты
правильно сообразил: нельзя допустить, чтобы Арджевх призвал себе на помощь
Призрачные Рати.

- Приятно слышать, Каторн, что ты одобряешь мою задумку, - бросил я. Он
криво улыбнулся.

- Ты начинаешь мне нравиться, Эрекозе. Еще бы тебе не быть таким мягким с
врагами, ну да это пройдет.

- Там поглядим, - отозвался я.

Пока наши воины, опьяненные победой и вином, развлекались на улицах
Пафанааля, мы обсудили мой план до мельчайших подробностей.

План был неплохой.

Он сработает, если элдрены поведут себя так, как мы ожидаем. Мы были
уверены, что они поведут себя так и никак иначе.

Каторн оставался командовать гарнизоном Пафанааля, а мы с Ригеносом
возвращались в Нунос. Ролдеро вызвался составить нам компанию. Приходилось
надеяться, что по пути домой нас не перехватит флот элдренов, ибо мы решили
сократить экипажи кораблей до минимума, с тем чтобы, насколько возможно,
усилить гарнизон крепости. Так что, столкнувшись с вражеским флотом, мы
оказались бы в незавидном положении.

Несколько дней мы провели в приготовлениях. Наконец настал день отплытия.

На рассвете тяжело нагруженные корабли вышли из гавани Пафанааля. Их
трюмы были забиты сокровищами элдренов.

Поупиравшись, король согласился поселить Эрмижад в каюте рядом с моей.
Его отношение ко мне после той веселой ночи в Пафанаале заметно изменилось.
Он держал себя так, словно мое присутствие его смущало. Должно быть, он
смутно помнил, на какое посмешище сам себя выставил. Быть может, он не забыл
моего отказа отпраздновать вместе с ним победу, а быть может, завидовал моей
воинской славе - хотя, видит бог, мне эта слава и даром была не нужна.

Или он почувствовал мое отвращение к войне, в которой я сражался за него,
и испугался потерять полководца?

Возможности поговорить с королем откровенно мне никак не представлялось,
а у графа Ролдеро нашлось одно-единственное объяснение: дескать, устроенная
в Пафанаале резня утомила Ригеноса ничуть не меньше, чем меня самого.

В этом я, признаться, сомневался, ибо король как будто ненавидел элдренов
сильнее прежнего, что отчетливо проявлялось в том, как он обращался с
Эрмижад.

Девушка продолжала играть в молчанку. Она почти ничего не ела и редко
покидала каюту. Но однажды вечером, прогуливаясь по палубе, я увидел ее: она
стояла у борта и глядела на воду. Вид у нее был такой, словно она готовилась
свести последние счеты с жизнью.

Решив во что бы то ни стало помешать ей, я прибавил шагу. Когда я
приблизился, девушка искоса посмотрела на меня и молча отвернулась.

Тут на полуют вышел король. Он окликнул меня:

- Эй, Эрекозе! Хоть ветер дует тебе в спину, не стоит подходить так
близко к элдренской шлюхе!

Я остановился. Сперва я даже не понял, на что он намекает. Я бросил
взгляд на Эрмижад: девушка сделала вид, что не слышала оскорбительной
реплики короля. Я отвесил неглубокий, но вежливый поклон.

Пройдя мимо Эрмижад, я встал у борта, повернувшись к королю спиной.

- Ты будто начисто лишен обоняния! - крикнул король.

Я стиснул зубы, но промолчал.

- Подумать только, чего ради мы скоблили палубу после битвы? Неужели для
того, чтобы по ней расхаживала эта мерзавка? - продолжал Ригенос.

Не выдержав, я повернулся к нему, но на полуюте уже никого не было. Я
посмотрел на Эрмижад. Она по-прежнему наблюдала за тем, как весла флагмана
вспарывают поверхность моря. Ее словно зачаровал ритм их движения. "А
слышала ли она в самом деле насмешки короля?" - подумалось мне.

Король Ригенос не упускал возможности уязвить Эрмижад. В ее присутствии
он говорил о ней так, как будто ее не было поблизости. Он обливал грязью и
ее, и всех элдренов, вместе взятых.

Мне все труднее становилось сдерживать себя, но так или иначе я сохранял
самообладание. Что касается Эрмижад, она ни словом, ни жестом не давала
понять, что ее задевают королевские замечания.

Я видел Эрмижад реже, чем мне того бы хотелось, и чувствовал, что,
несмотря на все предостережения короля, меня влечет к ней. Она была
прекраснее любой из женщин, встреченных мною до сих пор. Ее красота
разительно отличалась от холодной красоты моей нареченной, Иолинды.

Что такое любовь? Даже теперь, когда мне вроде бы открылось мое
предназначение, я не могу дать ответа. Разумеется, я продолжал любить
Иолинду, но, незаметно для себя, влюбился в Эрмижад.

Я отказывался верить тому, что о ней рассказывали, и относился к ней с
приязнью, однако я был тюремщиком, а она - пленницей, и отнюдь не простой.
Она была пленницей, от которой, быть может, зависел исход войны.

Несколько раз я задумывался над тем, годится ли она в заложницы. Если,
как уверял король Ригенос, элдрены холодны и жестоки, с какой стати Арджевху
беспокоиться о судьбе своей сестры?

Эрмижад вовсе не казалась мне способной на все те мерзости, о которых так
вдохновенно вещал король. Наоборот, у меня сложилось впечатление, что она
обладает удивительным благородством души, которое проявлялось еще отчетливее
на фоне грубости короля.

Быть может, подумалось мне, король заметил мою привязанность к Эрмижад и
испугался, что Вечный Воитель раздумает жениться на его дочери?

Но я оставался верен Иолинде. У меня не было никаких сомнений в том, что,
когда я вернусь из похода, мы сыграем свадьбу.

Любить можно по-всякому, и форм любви существует бесчисленное множество.