чего-то недоговаривал, то ли его счастливая звезда именно в эти дни горела
особенно ярко.
По словам Эндрю, первым и единственным, кто навестил его в камере, оказался
капитан Риз, командир того самого "Горбовски". "Пошли с нами, лейтенант, -
сказал он. - Тебя же эти сволочи все равно шлепнут. А так хоть какой-то
шанс. Хрен ли нам, смертникам?" - "Не понял", - сказал Эндрю. "У меня
половина экипажа из-под трибунала, - объяснил капитан. - А остальные -
е...нутые. Ты что думаешь, хоть один нормальный человек согласится по
доброй воле быть первым испытателем нуль-Т-корабля? А с твоими-то руками мы
эту хреновину так гениально сломаем, что испытания лет на сто затянутся".
Эндрю почесал в затылке. Командир "Горбовски" начинал ему нравиться.
"Будем себе болтаться вокруг орбитальной верфи и заниматься саботажем, -
продолжал капитан. - Все равно эта нуль-транспортировка - бред. Не верю я в
нее. Такой мастер, как ты, считай, для нас спасение". - "А если я не
смогу?" - усомнился Эндрю. Капитан пожал плечами. "По большому счету - все
равно, - сказал он. - Нам так и так идти за Цербер. А за границей Солнечной
кто нас заставит делать то, чего мы не хотим? Ты не сомневайся. Они думают,
что я настоящий псих и жду не дождусь, как бы рвануть в это самое
подпространство. А я всего-навсего обычный алкаш. Трус я и сука. Ходил на
десантнике, бросал ребят на поверхность. А однажды нажрался до глюков и
своего навигатора, хорошую бабу, взял и удавил. Показалось мне, что не туда
рулит. Сел за управление, стал отворачивать и собственным выхлопом три
десантных бота спалил. Ну, думаю, молодец, долетался. И тут как осенило
меня. Выхожу на связь и начальству сообщаю - так и так, не могу больше
воевать с мирным населением, свободу Марсу и все такое прочее. Только что в
знак протеста сжег три сотни героических десантников, туда им и дорога,
кровавым убийцам. А самого хохот безумный разбирает. Меня - бац! - в
психушку на экспертизу. И что ты думаешь - нашли какое-то поражение чего-то
там в башке. Допился, судя по всему. Поэтому и не убили. Но три года в
палате - это та же могила, разве что светло. Вот с таким командиром ты
пойдешь, лейтенант. Командир-то я хороший. Тем более не пью вообще ни капли
- вылечили. Ну что, согласен?"
Эндрю не глядя подписал какие-то бумаги, согласно которым исполнение
смертного приговора откладывалось на неопределенный срок. Под усиленным
конвоем его переправили в закрытый тренировочный центр. Он как раз
внедрился в компьютер системы охраны и готовил побег, когда за ним приехал
флаг-адъютант группы F капитан Мозер с секретным предписанием
Адмиралтейства. Приговор скостили до пятнадцати лет условно, звание и
награды вернули. Оказалось, что на флагмане группы F произошла безобразная
драка, и старший техник капитан Скаччи, весь в слезах и соплях, на коленях
стоял перед адмиралом, умоляя не отправлять его вниз. А Рашен обратился в
строевую часть Адмиралтейства и спросил, где сейчас лейтенант Вернер. "Да
он сидит", - ответили ему. "За что?" - удивился Рашен. "Нападение на
старшего по званию. Кажется, съездил по морде командиру базы". - "За такое
ордена полагается давать, - небрежно сказал Рашен. - Найдите мне его. А я
пока с адмиралом флота переговорю и улажу формальности".
Теряясь от смешанного чувства стыда и восторга, Эндрю ступил на борт
флагманского корабля, не зная, что сказать Рашену и как его благодарить.
Эндрю по-прежнему не любил космос. Но он понимал, что единственное его
спасение - работа. И как минимум, был в долгу перед адмиралом. Которому он
зачем-то остро понадобился.
Уже через сутки, проведенные на "Тушканчике", Эндрю буквально расцвел. Ему
поставили безумную по сложности задачу. Но зато адмирал не держал на него
зла, а вокруг были отличные люди, элита группы F. И прелестная
женщина-навигатор, которой Эндрю вроде бы тоже понравился. Жизнь
наполнилась смыслом. А то, что Вернер оказался в сердце настоящего
антиправительственного заговора, его пока не волновало. Он не верил в то,
что противостояние может оказаться долгим и жестоким. Он думал, это все
понарошку и Рашен, как обычно, старается предусмотреть даже невозможное.
Эндрю не был глуп. Но он был неисправимый романтик и открытая душа.
Как раз таким людям больше всего доверял Рашен. Такие не любили умирать и
поэтому старались никогда не совершать ошибок. Еще их не тянуло на подвиги.
С героями Рашен боролся всеми доступными способами. Недаром его начальником
штаба был известный буквоед, задница и саботажник контр-адмирал Задница,
лучшим разведчиком считался отпетый перестраховщик Эбрахам Файн, а за
состоянием техники следил зануда Боровский. Отчасти этим объяснялись успехи
группы F во второй марсианской кампании. Опираясь на таких, мягко говоря,
странных людей, Рашен воевал ювелирно. Задница обеспечивал абсолютную
тактическую грамотность операций, Файн ни разу не дал заключения на основе
недостаточных данных, а Боровский гнал на верфи любой мало-мальски побитый
корабль. В итоге Задница получил орден, у Файна проявилась в легкой форме
паранойя, Боровский слег в больницу. Рашен имел кучу неприятностей в
Адмиралтействе, но все задачи были выполнены, а все экипажи группы F -
целехоньки.
И Эндрю Вернер, все боевые подвиги которого были делом чисто вынужденным,
такое положение вещей от души приветствовал. Под крылом у Рашена он
отогрелся и почувствовал себя человеком, которого в беде не бросят. Взамен
он работал как проклятый. А ночами ему снилась блондинка с зелеными глазами
и обворожительной улыбкой. Мастер-навигатор Кендалл. Милая Кенди.
* * *
Вернер после работы забежал в душ и теперь слегка опаздывал. Поэтому он
спешил и, выскакивая из-за угла, чуть не сбил с ног весьма
представительного господина, одетого в парадную форму военного астронавта -
сплошь пуговицы, галуны и прочая бижутерия.
- Ты куда так разбежался? - хмуро спросил его флаг-адъютант капитан Мозер.
- К бабе, что ли?
- Извини, - сказал Вернер и потянулся было поправить сбившийся на сторону
аксельбант, но Мозер деликатно вырвался. - А что это у тебя аксель не
пришит? Оторвут ведь.
- Когда пришит - некрасиво, - авторитетно заявил Мозер, приводя себя в
порядок.
- И пуговица вот на честном слове болтается...
- Тише, ты! Да не дергай! Ну же, Энди! Отпусти!
- Да я так... попробовал. Ты вообще откуда взялся такой красивый?
- Снизу, - устало объяснил Мозер, приваливаясь к стене. Видно было, что он
не особенно спешит и рад возможности почесать языком.
- Ну, и как там, внизу?
- Ты что, новостей не видел?
- Мне по Сети бродить некогда, - заявил Вернер. - Я в основном по
центральному стволу летаю. Вот тебя бы туда со всеми твоими...
причиндалами.
- Ладно, ты, слесарь хренов... Короче говоря, последний опрос показывает -
скорее всего на Собрании Акционеров для роспуска военного флота не хватит
шести процентов голосов.
- Так отлично! - просиял Вернер. - Это же просто здорово!
- Здорово-здорово, а ничего не здорово, - неожиданно зло высказался стихами
Мозер. - У соседа моего вы...ли борова!
Вернер опешил. О существовании такой лихой баварской поговорки он, судя по
всему, не слышал. Даром что был немец только по фамилии.
- Ты чего?.. - с опаской спросил он.
- Да ничего. Видишь, стою, дурака валяю, а дальше идти - боюсь. Мне сейчас
твоего папочку в парадку одевать. Бляху ему драить, башмаки чистить и все
такое...
- Что-то случилось? - посочувствовал Вернер. - В Адмиралтейство, к Дяде
Гуннару на пистон?
- А то... Слышал, "Рипли" к Церберу послали?
- Даже видел. И правильно сделали, что послали.
- Я не знаю, правильно или как, только вот денежки на бустер твой обожаемый
Рашен хапнул из резервного фонда. Никого не спросясь, без серьезного
обоснования. Накарябал записочку для отчета... И какая-то сволочь из штаба
Шломо Вульф
Акунин Борис
Мацумото Сэйте
Орлов Алекс
Махров Алексей
Лукьяненко Сергей