Чтение 20–й страницы книги ~Подмененный~

кустов, отведенные в сторону, а затем отпущенные рукой идущего впереди
человека.

Дейл провел ладонью по мокрому лицу и поправил на плече широкий ремень из
эрзац-кожи, на котором висел зажатый под у локтем автомат. Накинутый на
голову капюшон пластикового армейского плаща резко сужал поле зрения. Но
зато влагу он не пропускал. Впрочем, также, как и воздух. Плащ, застегнутый
на все пуговицы, быстро превращался в подобие миниатюрного парника. Душно,
жарко, а все лучше, чем мокнуть под дождем.

Дейл сидел на корточках среди придорожных кустов, пристально всматриваясь
в уходящий за горизонт серый, разбитый гусеницами танков и раскисший под
дождем проселок. Если бы не дождь, то человека, идущего по дороге, можно
было бы заприметить издалека. А так уже на расстоянии метров тридцати все
тонуло в потоках нескончаемого ливня.

Отведя в сторону край рукава, Дейл посмотрел на часы. Человек, которого
он ждал, опаздывал уже почти на двадцать минут. Оставалось надеяться на то,
что его задержали дождь и дорога, превратившаяся в болото.

У сержанта Апстрака был недельный отпуск. Сослуживцам он сказал, что
намеревается провести его в Сабате.

От гарнизона, в котором стояли "Кейзи", до Сабата было пять часов езды на
мотоцикле, который Апстрак выпросил у начальника машинного парка, пообещав
ему за это две бутылки сорокаградусной и свежие журналы с кинокрасотками.
Мотоцикл числился в ремонте, хотя давно уже был в полной исправности - у
ремонтников всегда имелись в резерве две-три машины, о которых не было
известно никому из командного состава части.

Для начала Дейл и в самом деле отправился в Сабат. Дождь тогда еще не
зарядил по-настоящему, и дорога была в порядке. Движение по ней тормозили
только патрули, встречавшиеся с той же регулярностью, что и дорожные столбы.
Каждые пять километров - патруль.

Побродив пару дней по городу и закупив все, что обещал привезти
приятелям, Дейл снова сел на мотоцикл и отправился в направлении Красных
холмов. Дождь сейчас был, как никогда, кстати - патруль встретился ему
только однажды, а мотоциклетных разъездов на дороге вообще не наблюдалось -
она была в таком ужасном состоянии, что большую часть пути приходилось ехать
по уложенным вдоль обочины бог знает для каких целей бетонным плитам.

Когда впереди показалась красная башня насосной станции, Дейл свернул с
дороги. Закатив мотоцикл поглубже в кусты, он вернулся к дороге, присел на
корточки и приготовился ждать.

Дейл не знал в лицо человека, которого ждал, поскольку договаривался о
встрече через третьих лиц. Но был уверен, что он непременно придет.

Его звали Вайм Гортин. О его существовании Дейл узнал по чистой
случайности. Четыре месяца назад, приехав в Сабат по служебной
необходимости, он, как обычно, зашел на барахолку, чтобы прикупить то, о чем
просили оставшиеся в части ребята: мыло, папиросы, зажигалки, карандаши,
писчую бумагу и прочую мелочовку. При виде сержанта торговцы вынимали из-под
полы свой лучший товар - военные расплачивались купонами, по которым в
спецраспределителях можно было получить дефицитные продукты питания.

Папирос Дейл закупал много, поэтому пожилая торговка, закутанная в драный
серый платок, уложила их ему в три больших кулька, свернутых из грубой
оберточной бумаги.

Уже в части, раздавая папиросы, Дейл обратил внимание на то, что на
бумаге, в которую они были завернуты, что-то написано. Из любопытства он
начал разбирать небрежные каракули и вскоре уже не мог оторваться. Это были
всего лишь наскоро записанные фрагменты чьих-то обрывочных суждений, но даже
в них чувствовалась глубина и сила мысли, стоящая за словами, нацарапанными
на помятой бумаге.

Вне всяких сомнений, это были отрывки из какого-то неизвестного Дейлу
философского трактата, открывающего совершенно новый взгляд на основные
проблемы космогонии, связанные с рождением Вселенной и местом, отведенным в
ней для человека.

Но в руках у Дейла были всего лишь обрывки, дающие только самое общее
представление о том, что мог бы представлять собой законченный текст.

Восторг и ужас одновременно захлестнули душу и разум Дейла. Он ликовал,
думая о том, что родился все-таки человек, которому могли прийти в голову
подобные идеи, и содрогался от страха при мысли о том, что этого человека,
возможно, уже нет в живых и три мятых листа, которые он держит в руках,
единственное наследие неизвестного гения. В порыве нетерпения Дейл готов был
немедленно сорваться с места и снова ехать в Сабат, на барахолку, чтобы
найти там торговку папиросами и выяснить, как попали к ней эти листы.

Его удержала на месте только привычка к строгой самодисциплине,
выработанная долгими годами работы в Статусе. Он должен был выполнять свою
работу. А то, что он хотел разузнать, мог гораздо быстрее и осторожнее
выяснить агент Статуса, постоянно работающий в столице.

Воспользовавшись имплантированным нейрочипом телепатической связи, Дейл
связался со Статусом и передал свою просьбу. Объяснять подробно, для чего
ему понадобился человек, в рукописи которого торговка с сабатской барахолки
заворачивала папиросы, Дейл не стал. Во-первых, от агента категории "ЗХ"
подобных объяснений не требовалось - если он о чем-то просил, следовательно,
в этом был определенный смысл, и просьбу агента, какой бы бессмысленной на
первый взгляд она ни казалась, надлежало выполнить без промедления. Дейлу и
самому пару раз доводилось выполнять полученные из Статуса задания,
непонятные ему и не имевшие прямого отношения к его собственной работе. А
во-вторых, Дейл все же опасался того, что мог переоценить умственный
потенциал человека, которого пытался отыскать. Ведь он судил о нем всего
лишь по нескольким коротким отрывкам. И если вдруг окажется, что дело,
затеянное им, вовсе того не стоило...

Сидя под кустом, Дейл передернул плечами, чтобы стряхнуть собравшуюся в
складках плаща воду...

Ответа из Статуса пришлось ждать три дня.

Встреча с курьером всегда происходит как бы случайно. Вот и на этот раз
Дейл просто шел по своим делам вдоль ограждения ремзоны, когда услышал за
спиной раздраженное рычание мотора приближающегося мотоцикла. Дейл
остановился и с любопытством посмотрел назад. Его догонял военный, едущий на
старом, облепленном засохшей грязью мотоцикле, которым он к тому же еще и не
слишком умело управлял. На нем была не обычная полевая форма, а штабной
френч, также изрядно пострадавший за время пути. На голову штабиста был
надет яйцеобразный шлем с затемненным забралом, закрывающим половину лица.

Поравнявшись с Дейлом, штабист остановил мотоцикл и, чтобы не упасть,
отставил в сторону ногу. На карманах у него были нашивки лейтенанта пятого
мотопехотного полка "Непобедимые".

- Сержант! - командным тоном, но при этом вальяжно и неторопливо
растягивая слова, как это умеют делать только штабисты, обратился к Дейлу
"непобедимый". - Покажите мне дорогу на Эйлот!

- На Эйлот? - удивленно прищурился Дейл. - Вы едете из Сабата?

- Какая тебе разница! - раздраженно стукнул ладонью по рулю мотоцикла
лейтенант.

- Если вы едете из Сабата, то сделали большой крюк, - спокойно объяснил
Дейл. - Теперь, чтобы попасть в Эйлот, вам придется вернуться назад и на
развилке повернуть направо.

- Спасибо, сержант!

Лейтенант по-уставному отсалютовал Дейлу, а затем, как бы проявляя свое
расположение к сержанту, слегка коснулся кончиками пальцев его запястья.

Дейл вздрогнул, почувствовав в месте касания легкий укол, словно от
несильного разряда тока. Информация перекочевала от курьера в чип
расширенной памяти Дейла.

Ничего более не сказав, лейтенант развернул мотоцикл, крутанул ручку газа
и укатил в указанном направлении, оставив Дейла в облаке пыли, поднятом
колесами мотоцикла.

Забыв, куда он шел до этого, Дейл быстрым шагом направился в сторону
казармы. Сейчас ему нужно было уединиться, чтобы спокойно разобраться в
переданной курьером информации.

Агент, работающий в Сабате, сообщал, что человека, которого разыскивал
Дейл, звали Вайм Гортин. Он жил в пригороде Сабата, официально называемом
Радужным Краем, а в народе прозванном Клоповником.

Это был район, с огромной помпой заложенный еще в первые годы правления
Пирамиды. Он предназначался для самых неимущих слоев населения, которых
собирался облагодетельствовать Нени Линн. В конце концов так оно и вышло - в
Радужном Крае поселились те, у кого не было собственного дома. Да вот только
Клоповник для них тоже домом не стал. Новый район так и не был достроен.
Десятка полтора домов, в проекте выглядевшие, как многоэтажные дворцы,
поднялись на один-два этажа вверх от земли. На месте других домов остались
только плиты Фундаментов, уложенные в котлованы. Бродяги и нищие
приспособили эти остовы домов под собственные нужды, и Радужный Край
превратился в гетто, живущее по собственным законам и правилам. Сюда даже
патрули внутренней стражи наведывались только в случае экстренной
необходимости. Самым простым решением проблемы Клоповника могло бы стать
распоряжение властей сровнять его с землей. Однако по непонятной причине он
все еще оставался на своем месте, предоставляя убогий кров тем, кому не на
что уже было рассчитывать.

И в этом ужасающем месте жил человек, чья мысль могла перевернуть
представления всех разумных существ, обитающих во Вселенной, как о самих
себе, так и о своем месте в мире!.. Поверить невозможно, но так оно и было.

Вайму Гортину было 47 лет. В возрасте пяти лет он перенес тяжелую форму
легочной инфекции, в результате которой от легких у него остались только
жалкие клочки. Родители Вайма работали на одном из оборонных предприятий
Сабата, а потому могли взять на себя заботу о ребенке, ставшем на всю жизнь
инвалидом. Вайм задыхался от любого резкого движения. Ему было трудно
самостоятельно передвигаться, поэтому практически все время он проводил
дома. В те годы в Кедлмаре разразился жесточайший энергетический кризис.
Даже в столице дома почти не отапливались. Родители приносили домой книги из
заводской библиотеки, которые выдавались сотрудникам для обогрева квартир.