Чтение 20–й страницы книги ~Ричард Длинные Руки

иногда переходило в светло-зеленое, это лес сменялся равнинами, иногда я
замечал тончайшие коричневые нити, это дороги, пять-шесть раз под нами
проплыли извилистые вены рек и речушек.

Я продрог, утром воздух вообще холодный, хоть и лето, а здесь уже
встречный ветер, однако дракон медленно шел вниз, еще ниже, еще. Сперва
я думал, он перешел на бреющий полет, чтобы не очень замечали крестьяне,
а маги не сбили, будучи предупреждены заранее, но дракон снизился еще,
выставил вперед лапы, чуть откинулся корпусом назад, крылья распахнул и
выставил против ветра, как паруса.

Несколько раз тряхнуло, он приземлился только с третьей попытки, чуть
пробежал и тяжело рухнул брюхом на траву. В десятке шагов поднимались
высокие деревья, там лес, так что дракон совершил неплохую посадку.

Подо мной в недрах дракона хрипело и хлюпало.

Я рванулся, меня держало, но на следующий полный вдох пластины
раздвинулись, я сумел встать и даже улыбнулся наезднице..

- Спасибо за полет! Я понимаю, вы в самом деле старались сделать все,
чтобы мы летели как можно быстрее.

Женщина смотрела на меня в негодовании, на щеках выступил злой
румянец.

- Что значит ?старались??

- Все равно спасибо, - произнес я галантно. - Вы сделали, что могли.

Брюхо дракона судорожно раздувалось и схлапывалось, камешки под
брюхом скрипели. Широкие, как шпангоуты корабля, ребра на мгновения
резко обозначались, а затем исчезали под сухой серой кожей, очень
похожей на рыбью. Здесь на боках чешуйки, не ороговевшие плиты, как на
спине, а тонкие слюдяные пластинки, иссохшие, потрескавшиеся, а брюхо
так и вовсе нежное, как у огромного сома.

Я слез, держась за толстую заднюю лапу, передние слишком близки к
страшноватой морде, изо всех сил старался держаться прямо, улыбался
мужественно, ни звуком не выдал боль от защемленной задницы. Женщина тут
же ухватила ремень и потащила усталого дракона в сторону леса.

- Сейчас он лететь не может, - объяснила она с Упреком, словно это я
довел эту ящерицу с крыльями До предынфарктного состояния. - А вам, если
так уж не нравятся драконы, надо летать на селептерах!

- Хорошо, - согласился я, - буду. А что это такое?

Она пожала плечами.

- Откуда я знаю?

- Ну... вы ж сами обронить изволили!

- Так говорят, - отмахнулась она. - Были слухи, что где-то далеко на
юге... Но теперь, когда война, все оборвалось.

- Жаль, - сказал я искренне. - А селептеры... странное имя. Это такие
драконы или... машины?

- Машины? Что это?

Я помахал ей рукой.

- Вам пора. А то уже солнце поднимается... Идите, прямо на восток.
Как эти деревья кончатся, так уже тот лесной замок...

И все-таки, оставшись один в ночном лесу, пусть и предрассветном, я
ощутил приступ страха, почти паники. Тело мое вздрагивало при каждом
шорохе и пугливо хваталось за пояс, где раньше висел молот. Кто-то
говорил, что нетрудно быть храбрым на людях, куда труднее быть отважным,
когда тебя никто не видит, и сейчас я со стыдом ощутил, что в самом деле
несусь через лес с перекошенным от страха лицом, сгорбившись, дышу
часто, выгляжу, как бегущий от плети хозяина раб...

Я заставил себя глубоко вздохнуть, выпрямился, плечи пошли в стороны,
а взгляд, надеюсь, стал гордым и надменным. Так и топал через лес:
выпятив нижнюю челюсть, на губах презрительная улыбка, взгляд свысока на
все, будь это упавшее дерево или же прошмыгнувший мелкий зверек,
который, может быть, вовсе не зверек, а... Не думать о таком, не думать!

В этом лесу, как рассказал мне по дороге Беольдр, по ночам появляется
ночной народ, которого не видит никто из живущих. А кто увидит, тот
больше не увидит белого света. Ночной народ выносит из тайных пещер
драгоценные камни, что добыли в глубинах земли, и раскладывает на
полянах, чтобы камни впитали свет звезд, набрались магической мощи.
Некоторые камни, который выносят уже сотни или тысячи лет, набрали такую
мощь, что способны разрушить этот мир и создать новый. А самые молодые
камни, которые набирают свет звезд только неделюдругую, могут
привораживать или створаживать, лечить раны и болезни.

Кроме того, в этом лесу бродит конь с рогом посреди лба. Он, как
стрела, бросается на человека и пронзает его рогом насквозь. Вообще-то
это не конь, только обликом схож, а на самом деле это зверь, что остался
с тех времен, когда на небе еще не было луны...

Еще страшнее деревья, что охватывают неосторожного путника ветвями и
корнями, выпивают его досуха, а утром солнце освещает только иссушенный
труп. Такие деревья нельзя отличить, днем они как простые деревья, а вот
ночью... Еще здесь ходит чугайстыр, что ловит мавок и рвет на части, а
сами мавки сидят чуть ли не на каждой ветке. Только ночью здесь можно
встретить дивного дракона, что знает людскую речь и может перекидываться
купцом, зато встреча с попутником, а то и вовсе с исчезником грозит
опасностью как днем, так и ночью...

Край земли искрился, солнце высунуло раскаленную лысину, оттуда сразу
пошел радостный свет, а от всех предметов побежали угрюмые, бесконечно
длинные тени.

Запыхавшись, я вылетел из леса и взбежал на вал. Сердце оборвалось и
покатилось в темный ров. Мост поднят, незамеченным вернуться не
удалось...

Внезапно послышался скрип. Я не верил своим глазам, подъемный мост
очень медленно пошел вниз. Я дергался, стискивал кулаки, оглядывался на
встающее солнце. Беольдр сейчас поднимается, а то уже и встал, седлает
коня. Спрашивает Терентона, куда мог Деваться из запертого замка его
спутник... С другой стороны, кто, как не Терентон, опускает подъемный
мост? Вряд ли ему сообщили, что я вернусь, да еще вот так. Явно, завидев
меня, терзается страхом, что если я убежал из Морданта, такой герой, то
ему не сносить головы... Но и оставить меня здесь бесполезно, ведь
Беольдр все равно выедет из замка, я брошусь навстречу и все расскажу,
мы тут же вернемся, чтобы все здесь сжечь и разрушить...

Концы бревен опустились на уровень моего пояса, я подпрыгнул, вскочил
на мост и побежал к воротам. Мост опускался еще пару секунд, потом
остановился и начал подниматься.

Я выбежал во двор. Дверь здания распахнулась, вышел Беольдр. Лицо его
было хмурым и подозрительным.

- Дик, - проговорил он с великим удивлением, - где ты был?..

Краем глаза я увидел, как из башенки ворот спустился Терентон. Лицо
его побледнело, он старался не смотреть в мою сторону, но уши
вытянулись, как у самого породистого эльфа.

- Я? - переспросил я. - Вообще-то у меня было ночью такое
приключение...

Беольдр насторожился, Терентон стал еще несчастнее.

- Что случилось? - потребовал Беольдр.

- Да когда наступила ночь, - сказал я, - мне было так душно... я
пошел к колодцу напиться... Вода холодная, правда!.. Зубы ломит. А потом
пошел обратно, но в потемках заблудился, я ж тут не знаю, где и что.
Блуждал, блуждал, пока не понял, что уже хожу по пятому разу, а конюшни
все нет... Свалился в каком-то углу. Вот только сейчас проснулся. Все
тело болит, спал на каких-то поленьях...

Со стороны Терентона послышался мощный вздох. В его смертельно
бледное лицо возвращалась кровь. Он пугливо посмотрел на меня, тут же
отвел взгляд.

Беольдр взглянул в сторону подъемного моста:

- Что там у тебя скрипит?

- Уже меньше, - ответил Терентон поспешно. - Вы, ваша милость,
изволили не одобрить скрип. Вот я утречком, чтобы вам угодить, смазал,
цепи. А потом разок опустил и поднял, чтобы масло протекло во все
щели...

Беольдр благосклонно кивнул.

- Еще смажь, - велел он. - Все равно скрипит. Вечно вы, торговцы,
жадничаете! Даже масла вам жаль, которым хоть подвалы заливай... Ладно,
Дик, иди быстрее седлай коня. Мой уже готов, понял?

- Понял, - пробормотал я. - Поверьте, ваша милость, мне так стыдно,
так стыдно.

Я побежал к конюшне, едва не упал, а когда распахнул ворота, одна
только мысль жгла череп. Как с такой задницей я смогу выдержать весь
обратный путь?

Обратный путь я не выпускал молот из руки, то и дело швырял в любую
подозрительную тень, даже если то в самом деле оказывалась тень от
дерева или камня. Наше возвращение сопровождали страшный грохот, треск,
падающие деревья, так что устрашенные тролли, гоблины и всякая мелочь
вроде диких зверей рисковать шкурой не стали...

Беольдра приветствовали еще в городских вратах, как героя. Двух коней
с таинственным бартером тут же увели в сторону королевской оружейной, а
ко мне подошел молодой священник, за его спиной маячили двое стражников.
Мечи у них в ножнах, но оба держали острые копья. Один сразу же взял
коня под уздцы, а второй окинул острым взглядом мои доспехи в поисках
щелей.

- Сын мой, - сказал священник, хотя явно мне ровесник, - я готов
проводить тебя в святое место.

- К мощам? - переспросил я.

- Нет, - ответил священник. - Тебя готовы выслушать... в другом
месте.

Мое распаренное долгой дорогой тело как будто бросили в ледяную воду.
Доспехи сразу показались невыносимо тяжелыми. Я медленно спешился,