Чтение 20–й страницы книги ~Первые шаги по Тропе: Злой Котел~

Учти, что по крайней мере двое из троих сыщиков ? на моем счету.

? Об этом я сразу догадался. В железе Храп разбирался, ничего не скажу, а вот бойцом всегда был никудышным. Он посмотрел сквозь алмаз на огонь, а потом чиркнул его гранью по точильному камню. Дабы разжечь его алчность, я с видом знатока пояснил:

? За эту безделушку можно приобрести целую гору самого лучшего железа. Или десять кузниц, подобных этой. ? Может быть, ? он продолжал рассматривать алмаз со всех сторон. ? Но за нее не купишь Костолома Маету. Я не стану предателем. Ты зря соблазняешь меня.

? Никто и не предлагает тебе стать предателем.

Меня не интересуют ваши секреты. Услышав мои вопросы, ты сам в этом убедишься. В любом случае, заподозрив подвох, ты можешь воздержаться от ответа.

? Ты затеял какую-то коварную игру и заранее уверен в успехе. Но не считай других глупее себя. В искусстве строить словесные ловушки мне приходилось состязаться с самим Кудесником.

Услышав странное имя, не раз упоминавшееся Храпом, я полюбопытствовал:

? С кем, с кем?

? Неважно, ? отрезал Костолом. ? Просто я хочу предупредить, чтобы ты не надеялся на легкую победу. Твоей хитрости будет противостоять моя проницательность.

? Я не собираюсь хитрить и тебе не советую. Поверь, честные и прямые ответы принесут пользу очень многим, в том числе, возможно, и твоему народу.

? Мой народ сам позаботится о себе... Так и быть, сыграем в твою игру. Но вопросов должно быть не больше пяти. Это мое первое условие. Условие второе ? отвечать я буду односложно. Только да или нет. Ты согласен?

? Если других условий не предвидится, придется принять те, которые есть.

? Тогда спрашивай, ? он положил алмаз в центр наковальни, на шаг от себя и на два шага от меня.

? Это ты научил Храпа кузнечному ремеслу? ? первый вопрос был потрачен в общем-то бездарно, на простое, хотя и необходимое, уточнение.

? Да.

? Кто научил тебя?

? Ты забыл условия игры. Вопросы, на которые нельзя ответить односложно, отклоняются.

? Согласен. Тогда я спрошу иначе. Тебя научил кузнечному ремеслу Поводырь?

? Нет, ? всего на миг его лицо приняло недоуменное выражение.

Скорее всего, никакого Поводыря он и знать не знал. Неужели тенетники снабдили меня непроверенной информацией? А если все дело в терминах? В Польше, например, говорят не "красота", а "урода". Пойди разберись несведущему человеку.

И тут меня осенило!

? Тебя научил Кудесник?

? Да, ? сказано это было совершенно спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся.

? Сейчас вопрос будет чуть подлиннее, ? от волнения я стал сбиваться. ? Приготовься его выслушать.

Всему, что умеют твои соплеменники, включая и речь, вас тоже обучил Кудесник?

? Да, ? ответил Костолом и после паузы по собственной инициативе добавил: ? Не всех, конечно, а только таких, как я. Мы потом учили других... В этом на самом деле нет никакого секрета.

? Но сейчас-то вы живете своим умом, не обращаясь ни к кому за советами?

? Да... Зачем нам сейчас чужие советы? Мы сами кому хочешь и что хочешь посоветуем.

? А если...

? Все, все! ? Костолом замахал на меня руками. ? Как и договаривались, я ответил на пять вопросов. Ответил честно и прямо. Четыре раза произнес да и один раз нет... Можно забрать камень?

? Можно. Но молю тебя, окажи мне одну бесплатную услугу! Надеюсь, я имею на это право. Сведи меня с Кудесником.

? А не много ли чести для тебя? Кто такой ты и кто такой Кудесник?

? Заклинаю тебя памятью Храпа!

? Ну если только так... А больше у тебя таких камушков нет? ? он уже опять любовался игрой света в алмазе.

? Этот был единственным. Можешь меня даже обыскать.

? Верю, верю... А теперь слушай меня. Все воды этого болота, горячие и холодные, мутные и чистые, текущие сюда и текущие отсюда, рано или поздно сливаются в единый поток, устремляющийся в дальние края, о которых нам ничего не известно. В том месте, где эта великая река покидает пределы болота, и находится жилище Кудесника... Сырость на него, видите ли, плохо действует. Сам я проводить тебя туда не могу. Кузницу не на кого оставить, да и соседи что-нибудь неладное могут подумать. Но ты получишь проводников, которые обязательно приведут тебя куда следует. Конечно, при условии, что ты не растеряешь их в дороге.

Вода ищет другую воду, вспомнил я пророческие слова старой королевы. Ручьи впадают в реки, а реки устремляются в море. Там, где рождается великая река, на границе хляби и тверди, живет тот, кто мне нужен.

Но сначала придется пройти опасным и запутанным путем камышовых плавней, заросших тиной плесов, коварных омутов, заболоченных протоков, медлительных речушек...

Проводниками Костолом громко именовал шарики обыкновенного шлака, приобретшего в огне твердость стекла и легкость пробки. Брошенные в воду, они реагировали даже на самое слабое течение и в то же время не были подвержены влиянию ветра.

Это был как раз тот случай, когда предстояло довериться средству медленному, но верному.

Вдобавок расщедрившийся Костолом одарил меня тростниковой лодкой и невольничьим обручем, насечки которого свидетельствовали о том, что я отправлен на поиски перспективных рудных месторождений. Лучшего пропуска для чужака нельзя было и придумать.

Затем Костолом состриг мою шевелюру, а с бородой и усами я расправился самостоятельно. Чернить себя сажей перед долгим путешествием по воде смысла не имело ? все равно смоет, ? но из подручных материалов я соорудил себе новую одежду, цвет которой не подчеркивал, а наоборот, умалял мою природную бледность.

Уже прощаясь, я задал Костолому не совсем лицеприятный вопрос, касавшийся причин, мешавших его соплеменникам преспокойно обитать в лесах и болотах, словно бы специально созданных для них самой природой. Зачем они рвутся в Ясмень, где условия существования во сто крат хуже?

С завидным хладнокровием, выслушав меня, он ответил следующее:

? На то есть много причин, но я назову только самые главные. Неужели ты сам никогда не мечтал о дальних странах, чье небо выше, просторы шире, земля плодородней, вода слаще и где все можно начать сначала? Жить без мечты можно, но как-то скучно. Ясмень и есть наша мечта, наша надежда, прибежище нашей души. Теперь оставим душу и перейдем к телу. Ясмень является нашей истинной родиной, и только там может появиться на свет наше потомство. Об этом постоянно твердил Кудесник. Попав в условия новой страны, мы, конечно же, должны измениться, но изменится и страна, приютившая нас. Можно еще долго говорить на эту тему, выдвигая все новые и новые доводы, но хватит и тех, которые уже прозвучали.

? Так-то оно так. На словах ваша позиция выглядит убедительно. Но в Ясмене сейчас живет совсем другой народ, тоже считающий эту страну своей родиной.

Как быть с ними?

? Я не собираюсь доказывать, что у нас больше прав на Ясмень, чем у тенетников. Они правы по-своему, мы по-своему. Как рассудить эти две разные правды? Доводы разума здесь бесполезны. Все решит только страсть, только кровь, только беспощадная схватка.

? В которой, разумеется, победу одержите вы?

? По-моему, в этом нет никаких сомнений. Но Кудесник утверждал, что при любом исходе дела восторжествует высшая справедливость и победителей нельзя будет отличить от побежденных.

? Как это следует понимать?

? Не знаю. Иногда его речи казались туманными и путаными, как у углежога, надышавшегося ядовитого дыма.

? Поначалу все великие пророчества кажутся бредом, ? сказал я. ? И лишь время дарует нам запоздалое прозрение...

Прежде чем научиться соразмерять взмахи шеста с неспешным движением шариков-проводников, я успел благополучно растерять половину из них. Вода, даже стоячая, может быть богата на любые сюрпризы.

Но постепенно дело наладилось, и процесс моего возвращения на сушу начался. Болото отпускало своего узника весьма неохотно, заставляя разгадывать все новые и новые головоломки, однако пригоршня шлака вела меня к заветной цели с неуклонностью нити Ариадны.

Конечно, я использовал чуткие шарики не везде, а лишь там, где направление течения нельзя было определить другими, более простыми методами. Но в любом случае, при слиянии двух проток обойтись без них было невозможно.

Иногда для отвода глаз я брал в руки промысловое корыто, следовавшее за лодкой на буксире, и начинав энергично промывать болотную грязь. Смотрите, мол, какой я прилежный работник! Дадим стране больше угля и железа!

Смешно сказать, но пару раз мне действительно сподобилось наткнуться на очень богатые месторождения, в память о которых я оставил себе несколько причудливых, а главное, полновесных кусков бурого железняка. Теперь при встрече с сыщиками я мог предъявить не только обруч, дающий чужаку право беспрепятственно шастать по болотам, но и зримый результат своего труда.

В пути со мной случилось немало приключений, но все их можно было отнести к разряду неприятностей ? иногда курьезных, иногда досадных, но чаще всего драматичных.

Это касалось и стычек со сверхбдительными вредоносцами, нередко сопровождавшихся мордобоем, на который нельзя было ответить даже словом, и атак хищных тварей, безошибочно чуявших во мне недоброжелателя их кумиров, и водоворотов, дважды едва не проглотивших лодку, и грязевых озер, и кипящих гейзеров, и нашествия пиявок, и куда более массированного нашествия клещей. Но хуже всего было мерзкое ощущение того, что драгоценное время безвозвратно уходит и я поспеваю в лучшем случае к шапочному разбору.

Однажды, сломленный перманентной усталостью, я уснул прямо в лодке (что было еще опасней, чем загорать на крыле летящего самолета), а, проснувшись, не узнал окружающей местности.

До ближайшего берега было уже не рукой подать, как прежде, а, грубо говоря, с колокольни не доплюнуть. Что касается болотной воды, на долгое время ставшей для меня неизбывным кошмаром, то она двигалась уже не со скоростью подагрической улитки, а, как, скажем, река Волга в нижнем течении.

На мгновение мне даже почудилось, что Дрыгва осталась где-то далеко позади и, следовательно, я проспал цель, к которой стремился все последнее время, однако тучи мошкары, нахлынувшие со всех сторон, сразу рассеяли эту иллюзию.

Граница болота действительно была где-то рядом, но я все еще находился на суверенной территории вредоносцев, вход на которую для незваных гостей стоил столько же, сколько и выход, а именно ? три-четыре литра собственной крови.

Истома и на сей раз спасла меня, но флакон окончательно опустел, и я без всякого сожаления отшвырнул его прочь. Очень уж много тягостных воспоминаний было связано с этой стекляшкой ? и жертвенный костер, в котором нашла свой конец старая королева; и роковой танец вещуна; ставший для него и гибелью, и счастьем; и опасное путешествие в недрах гигантского гриба; и мучения, причиненные мне болотными кровососами.

Нельзя обременять память столь тяжким грузом, особенно сейчас, когда приближается развязка всей этой затеи, в которую я так опрометчиво позволил себя втянуть.

Ну что же, мне не раз приходилось попадать из огня да в полымя. А куда, интересно, я попаду из трясины? Учитывая мою удачу, не иначе, как в зыбучие пески...

Безымянная река, вобравшая в себя всю избыточную мощь болота, на глазах ускоряла свой бег, и скоро мою лодку вынесло на самую стремнину, благодаря чему я заметил жилище Кудесника еще издали.

Даже по меркам Злого Котла, это была халупа, пусть и довольно просторная. Бывший учитель, а по большому счету, и отец всех вредоносцев (ведь в этом качестве хлопоты по воспитанию ребенка имеют куда большее значение, чем сам факт зачатия), вполне мог претендовать и на нечто иное. Уж если не на дворец, так хотя бы на приличную виллу. Да только сами вредоносцы, равнодушные ко всему, что останется после них в Дрыгве, по-видимому, придерживались на сей счет совершенно другого мнения. Не каплет сверху ? ну и слава богу!

Хотя в голове роилось великое множество самых разнообразных мыслей, по-настоящему меня занимал сейчас только один вопрос ? как пристать к берегу.

Шест здесь помочь не мог, и я выбросил его за ненадобностью. Хорошо еще, что опостылевшее корыто оказалось на месте. Управляться с ним было страшно неудобно, зато каждый удачный гребок посылал лодку на два-три корпуса вперед. Несмотря на то, что течение продолжало сносить меня вниз и на пользу шла только десятая часть затраченных усилий, лодка в конце концов уткнулась носом в прибрежный песок. Это был первый песок, который я увидел с тех пор, как покинул пещеру, куда после недолгого, но опасного путешествия в недрах гриба доставили меня загадочные слепни. До хижины Кудесника отсюда было не больше полусотни шагов, и кто-то уже стоял в проеме полуоткрытых дверей, пристально наблюдая за моими действиями.

Жизнь на отшибе весьма способствует развитию подозрительности и, дабы вместо привета не получить стрелу в сердце или камень в лоб, я закричал, размахивая руками:

? Не бойтесь! Я прибыл с добром! Хочу говорить с Кудесником!

Когда этот призыв не возымел действия, я стал пробовать самые распространенные из известных мне языков. Ответ последовал почти незамедлительно: ? Не кричи! Что еще за Кудесник тебе нужен? Голос, вне всякого сомнения, где-то уже слышанный мною, всколыхнул душу, но я еще успел машинально произнести:

? Обыкновенный... Учитель прытников и чревесов.

? Считай, что я за него.

Судя по всему, голос принадлежал женщине, к тому же молодой. Когда она вышла из-за прикрытия дверей на открытое пространство, я мгновенно узнал Феру.

Не скажу, что меня словно обухом по голове огрели. Но поленом ? это уж точно!

Я так расчувствовался, что не сразу заметил некий холодок в словах и поведении Феры. От нашей встречи она была явно не в восторге. Может, просто растерялась?

? Откуда ты взялся? ? оглядывая меня с ног до головы, спросила она.

? Из болота, ? только и сумел ответить я.

? Вижу, что не с неба. А как тебя в это болото занесло?

? Случайно.

? И вредоносцы тебя пиявкам не скормили?

? Наоборот, еще и наградили, ? я снял с головы уже ненужный мне обруч.

? Странно... Насколько мне известно, они обходились с чужаками весьма сурово.

? Судя по твоему цветущему виду, не со всеми, ? только сейчас ко мне вернулась способность здраво оценивать окружающую действительность. ? Кое-кому, похоже, и поблажки даются.

? Обо мне разговор особый, ? Фера хоть и была ростом с пятиклассницу, а на меня посматривала свысока. ? Кстати, на моем месте мог вполне оказаться и ты. Помнишь нашу неудачную прогулку за околицей? Не надо было так ожесточенно сопротивляться.

? Я защищал тебя.

? Честно сказать, я и сама тогда брыкалась, как дура, ? ее взор затуманился воспоминаниями. ? Никогда не знаешь, за каким поворотом судьбы таится горе, а за каким ? счастье.

? Хочешь сказать, что ты счастлива, ? я со скептической гримасой огляделся по сторонам. ? Одна-одинехонька? На краю болота?

? Пока не очень, ? она загадочно улыбнулась. ? Но скоро буду счастлива, как мне и не мечталось.

? В каком смысле? Найдешь себе достойную пару? Нарожаешь кучу детей?

? Все же я считала тебя чуточку умнее, ? Фера презрительно скривилась. ? Неужели счастье состоит лишь в том, чтобы ложиться под таких, как ты, а потом плодить сопливых ублюдков, во всем похожих на своих папочек? Я к этому никогда не стремилась. Если счастье и существует на самом деле, то его могут дать только богатство и власть. Скоро я стану повелительницей нового поколения вредоносцев. Имея столько верных подданных, я со временем добуду все, что пожелаю.

? Откуда это новое поколение возьмется, если все вредоносцы бесполые? ? удивился я. ? Ничего не понимаю!

? Да и мне пока не все ясно. Но обстановка вкратце такова. Прежний Кудесник, взрастивший нынешних вредоносцев, одряхлел. В преддверии смены поколений пришлось подыскивать нового. А годится на эту роль далеко не всякий. Взять, к примеру, вещунов. Они, кажется, подходят идеально, но вредоносцы такую возможность даже не обсуждают. В окрестных странах они наловили дюжину самых разных существ, из которых Кудесник почему-то выбрал меня. Чем-то я ему, значит, приглянулась.

? Почему вредоносцы сами не могут воспитывать своих потомков?

? Мне что за дело! Не могут и все. Так уж природа распорядилась.

? Подожди... Но ведь ты даже не знаешь их язык!

? Зачем мне его знать? Я научу вредоносцев своему языку. Какая разница? Нынешнее поколение тоже разговаривает на родном языке Кудесника. Да и тенетники, кстати, тоже.

? Так он и тенетников обучал?

? Кто же еще! Везде преуспел, пень старый.

? Не могу поверить... ? в полной растерянности произнес я. ? Где хоть он сам?

? Помер, тебя не дождавшись, ? ухмыльнулась Фера. ? Нельзя на старости лет лезть в постель к молоденькой девушке. Сердце может не выдержать.

? А где тело?

? Уплыло в дальние дали, ? она махнула рукой в ту сторону, куда текла река.

? На кого он был похож?

? Немножко на меня. Немножко на тебя. Немножко на дряхлого козла.

? Как я понимаю, вы не очень-то ладили.

? Очень мне нужно ладить со всяким ничтожеством! Если ты свое отжил, уступи место молодым.

? Строго ты с ним обошлась.

? Как он заслуживал, так и обошлась. И с любым другим будет то же самое... Что ты стоишь, словно громом пораженный? Скажи что-нибудь?

? Слов нет. Дай мне немножечко прийти в себя.

? Заходи внутрь, ? Фера посторонилась. ? Перекусишь с дороги. Но на богатое угощение не рассчитывай. Сама впроголодь живу. И рук не распускай.

Вот ведь как иногда случается! Вроде бы и до намеченной цели добрался и кучу новостей узнал, а ситуация так и не прояснилась. Хотя я и сам виноват, ? запоздал маленько.

Оказывается, Поводырь и Кудесник ? одно и то же лицо, призванное обеспечивать преемственность поколений как среди вредоносцев, так и среди тенетников. Сами они почему-то заниматься этим благим делом не хотят или не могут.

Если Поводыря-Кудесника в нужный момент и в нужном месте вдруг не окажется, то оба враждующих народа рискнут сначала одичать, а потом и вообще исчезнуть, поскольку дикий вредоносец в болоте долго не протянет, как и дикий тенетник в Ясмене. Это то же самое, что забросить слепого котенка в джунгли Амазонии.

Не знаю, кому принадлежит столь оригинальная идея, но уж только не матушке-природе. Природа делает ставку на закономерность, пусть даже порожденную методом проб и ошибок. А здесь все наоборот ? держится на чистой случайности.

Пойдет, к примеру, Фера купаться ? и утонет. Тогда на будущем сразу двух народов придется поставить крест. Печальная перспектива.

И потом ? можно ли считать таких субъектов, как Фера, достойными пастырями народов? Да ведь ее волнуют только собственные прихоти. Представляю, кого она воспитает, ? или покорных рабов, или отъявленных негодяев.

А главное ? до сих пор нет никакой определенности с этой самой сменой поколений. Как они все собираются размножаться ? делением, словно амебы? Или почкованием? И почему ради продолжения рода между вредоносцами и тенетниками должна состояться война?

Жаль, что я не успел застать прежнего Кудесника, то бишь Поводыря. Уж я бы из него всю правду вытащил... А если он тоже ничего толком не знал, а действовал по чужой указке или вообще по наитию?

Надо будет при случае пошарить в доме. Никаких дневников Кудесник, конечно же, не вел, на это рассчитывать не приходится, но хоть что-то, проливающее свет на обстоятельства его жизни, должно остаться. Не могла же Фера все уничтожить.

Но это потом. А пока следует поинтересоваться состоянием яйца. Что-то оно в последнее время подозрительно притихло. Уж не приболело ли?

Развязав котомку, я ужаснулся. Яйцо разбухло чуть ли не вдвое, а сквозь множество микроскопических трещин в скорлупе сочилось что-то, похожее на сукровицу.

Неужели подходит срок... как бы это лучше выразиться... родов, что ли? Но ведь роженицы нет и в помине! Есть только огромное, как арбуз, яйцо.

Ладно, будем говорить о вылуплении. Тем более что терминология сейчас не главное. Надо думать о том, как этому вылуплению помочь. Повитуха из меня, скажем прямо, неважная. Примерно, как из медведя астроном. Хотя бы какой-нибудь вещун оказался поблизости.

Пока суть да дело, я уложил яйцо на убогое ложе, предоставленное мне Ферой, и прикрыл сверху каким-то тряпьем. Не бог весь что, но все же лучше, чем тесная котомка.

Мало мне было проблем, так еще одна добавилась. Будем надеяться, что все образуется само собой. Главное, что пуповину не придется перерезать. У тех, кто развивается в яйце, она отсутствует. В этом легко убедиться, заказав на обед цыпленка табака.

Спустя какое-то время Фера позвала меня к столу, и я с прискорбием убедился, что вести домашнее хозяйство она совершенно не умеет. Оба предложенных блюда ? горьковатая овощная тюря и недоваренные, зато пересоленные рачки, во множестве обитавшие на речной отмели, ? были совершенно несъедобны.

Не скрывая своего отвращения, я сказал:

? Вредоносцы в тюрьме и то лучше кормят.

? Не нравится, ходи голодный, ? огрызнулась Фера. ? Я тебе угождать не собираюсь.

? А чем питался твой предшественник?

? Он ловил рыбу и выпекал лепешки. А я ставить сети и сеять хлеб не умею.

? Как же ты собираешься воспитывать других, если сама ничего не умеешь делать? Вредоносцы, например, не могут обходиться без железного оружия. Кто их научит кузнечному ремеслу?

? Что-нибудь придумаю, ? беспечно ответила она. ? Помощников себе возьму.

? Откуда? Каких? Как ты заставишь их подчиняться тебе? Все это не так просто, как кажется.

? Но и не так сложно, как ты хочешь представить! В стране, где я жила прежде, многие за корку хлеба согласны делать самую опасную и грязную работу. Стоит только бросить клич, и все они окажутся здесь. Даже Ядовитая река не помешает.

? Боюсь, что это лишь благие намерения. Плод беспочвенных фантазий. Ты даже представить не можешь, какую непосильную ношу взвалила на себя. Твоим заботам поручена не семья и не близкий человек, а сразу два совершенно разных народа.

? На двоих сразу я не разорвусь, ? отмахнулась Фера. ? Пусть тенетники сами о себе позаботятся. Мне они в прошлый раз что-то не понравились.

? Кто же тебе это посоветовал? Неужели предшественник?

? Нет, своим умом дошла... А теперь послушай меня. Ты проник в чужой дом, ешь чужую пищу и еще смеешь оговаривать хозяйку! Тварь неблагодарная! Когда Вредоносцы заявятся навестить меня, я велю, чтобы они вырвали твой гадкий язык. Если мой приют тебе не по нраву ? проваливай прочь. Плакать не буду.

? Этот дом не твой, ? молвил я веско. ? Ты завладела им, сжив со света прежнего хозяина. Уверен, что старый Кудесник расстался с жизнью не без твоей помощи. А к той мерзости, которую ты называешь пищей, я даже не притронулся, можешь убедиться.