обнаружил свое тело в теплой ароматной воде. Под опекой Джинна жизнь
стала настолько простой и приятной, что меня подмывало тихо захрюкать
от удовольствия.
неизвестной мне породы и пытался тактично объяснить Джинну, что его
представления о том, какое количество пищи мне требуется на завтрак,
весьма далеки от реальности: того, что он извлек из небытия, с лихвой
хватило бы на дюжину оголодавших молотобойцев.
возразил он. - Слишком много еды - это не проблема, можешь мне
поверить!
памяти скудные сведения о физиологии джиннов, почерпнутые
исключительно из арабских сказок. К моему удивлению, Джинн пожал
призрачными плечами.
но вполне способен составить компанию тому, кто в ней нуждается. Мне
все равно.
получить от этого удовольствие, присоединяйся. - Обрадовался я.
проскальзывала совершенно божественная ирония, и мне это нравилось -
даже больше, чем все остальное. Все-таки хороший собеседник - это
величайшая роскошь, недоступная большинству существ, родившихся под
этим небом, какими бы важными персонами они не были. А хороший
собеседник, на мой вкус, совершенно немыслим без лошадиной дозы
иронии, каковой по моему глубокому убеждению, должна приправляться
каждая вторая фраза - как минимум!
описать то, что с ним происходило. Он здорово уменьшился - почти до
нормальных человеческих размеров. В то же время, его тело стало более
материальным. Теперь он почти ничем не отличался от человека:
симпатичный бритоголовый дядька средних лет, одетый в какой-то
неописуемый кисейный балахон, очертания которого оставались
неопределенными, как клубы тумана.
тебе просто мерещился? - Усмехнулся Джинн, усаживаясь рядом со мной.
После этого начались настоящие чудеса: этот потрясающий парень за
полчаса расправился с горой продовольствия, количество которого совсем
недавно казалось мне совершенно неуместным. Я наслаждался этим
редкостным зрелищем и скромно похрустывал каким-то печеньем: мой
аппетит по утрам всегда оставляет желать лучшего - в полном согласии с
заветами просвещенных диетологов.
у Джинна, когда пришло счастливое время первой чашки восхитительного
утреннего кофе.
наблюдениям, если человек долго не принимается за свое дело, дело само
принимается за него.
устроить себе отпуск на недельку... Ну да ладно, судя по всему, у меня
все равно ничего не получится. Угрызения совести по утрам, полуденная
скука и сражения с прекрасными индейскими богинями по ночам - вот все
удовольствия, которые мне светят! Что ж, в таком случае, мне следует
сегодня же отправиться на могилу Мухаммеда и заняться археологическими
изысканиями. Ты перенесешь меня в Медину? Эта пустыня - воистину
великолепное место, но мне немного надоело быть первопроходцем. И
потом, ты будешь смеяться, но я даже не знаю, в какой она стороне, эта
чертова Медина!
существую, чтобы помогать тебе справляться с мелкими бытовыми
проблемами. - Кивнул Джинн. - Отправишься туда прямо сейчас, или
все-таки сначала допьешь кофе?
попрошу у тебя еще одну чашку. А потом, возможно - еще одну, если
разойдусь. Думаю, Мухаммед может побыть мертвым еще полчаса, правда?
торопливость приличествует только зеленым юнцам и лишенным мудрости
полоумным старцам. - Важно кивнул Джинн, с насмешливым полупоклоном
подавая мне вторую чашку кофе.
Дело кончилось тем, что я решительно отставил в сторону пустую чашку,
немного повздыхал и пошел в спальню за своим плащом и "Энциклопедией
мифов": мне показалось, что этот источник знаний лучше держать при
себе. По крайней мере, из него можно было почерпнуть хоть какие-то
сведения о моих будущих соратниках, и врагах, разумеется! Судя по
всему, в ближайшее время мне предстояло иметь дело исключительно с
мифическими существами...
Синдбада, потом сам взгромоздился на его многострадальную спину. Мой
героический верблюд мужественно стерпел это надругательство над
основными принципами гуманизма.
таксиста спросил Джинн откуда-то из-за моей спины.
Понятия не имею, где она там находится, а мне, вроде бы, надо на нее
наступить. Вернее, это Мухаммеду надо, чтобы я на нее наступил...
вообще все куда-то подевалось - правда, всего на мгновение. Потом мир
вернулся ко мне. В этом мире почему-то была ночь, темная и прохладная,
и я почти не различал очертаний окружающих меня предметов.
осталось только спешиться и сделать несколько шагов влево.
понимал, что имеет дело с неопытным седоком, так мило с его стороны!
темноту.
начала дрожать под моими ногами. В свое время мне довелось пережить
землетрясение - совсем слабенькое, баллов пять, не больше - и я
навсегда запомнил панический животный ужас, который охватил меня в тот
момент, когда надежная земная твердь беспокойно зашевелилась под моими
ногами. Впрочем, поведение окружающих доказывало, что моя паника
вполне согласовывалась с общечеловеческими представлениями о том,
какие именно чувства следует испытывать в таких обстоятельствах. На
этот раз мое слабоумное сердце тоже попыталось со всей дури рвануть в
пятки - сказывалась благоприобретенная дурная привычка. Но уже через
мгновение я успокоился - вот уж сам от себя не ожидал! На смену
закономерному человеческому страху пришло сладкое чувство причастности
к происходящему. На этот раз я был причиной разбушевавшейся стихии, а
не ее перепуганной жертвой. Земля под моими ногами пружинила, как
хороший батут, и мне это нравилось, кто бы мог подумать! Толчки
становились сильнее и сильнее, а потом все закончилось - так внезапно,
словно кто-то всемогущий резко повернул выключатель, сердито ворча:
"надоело!"
баритон за моей спиной. - Ты все-таки выполнил свою клятву, Али!
в темноте. Он жадно дышал, как бегун на финише, и восхищенно озирался
по сторонам. К счастью, он совершенно не был похож на ожившего
мертвеца из какого-нибудь второсортного ужастика. Он вообще не был
похож на ожившего мертвеца. Нормальный живой бородатый дядька,
кажется, довольно симпатичный, несмотря на свою кошмарную биографию.
Его лицо казалось мне смутно знакомым. Оно и неудивительно: если
верить словам этого красавчика Аллаха, мы с Мухаммедом в свое время
были хорошими приятелями. Усилием воли я загнал в самый дальний угол
себя воспоминания об этих славных временах, уже готовые прорвать
ненадежную плотину, впопыхах сооруженную из жалких остатков моего
здравого смысла: мне по-прежнему казалось, что эти самые воспоминания
вполне способны свести меня с ума, а это было не совсем
своевременно... Мухаммед тем временем грохнулся на колени, уткнулся
лбом в землю и принялся велеречиво благодарить моего приятеля Аллаха.
Вообще-то, я мог его понять: если бы мне довелось воскреснуть из
мертвых, я бы наверняка проявил неменьший энтузиазм, восхваляя всех
известных мне богов подряд - на всякий случай, пока они не передумали!
Я беспомощно обернулся. Где-то здесь, по моим расчетам, ошивался
Джинн, а я как раз нуждался в его мудром совете: тупо топтаться у
знаменитой гробницы Мухаммеда мне не очень-то хотелось, на мой взгляд,
для полноценного общения нам с Мухаммедом требовалось какое-нибудь
уютное местечко. Откуда-то из темноты выглянула флегматичная морда
Синдбада, над его головой, словно некий неуместный нимб мерцало хорошо
знакомое серебристое облачко.
в голосе возразил Джинн. - Тем не менее, я здесь.
Орловский Гай Юлий
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Орловский Гай Юлий