хоромы Знахаря. Было ясно одно - они находятся где-то на подземном ярусе,
неподалеку от кузниц Свода. Но где находятся кузницы Свода, Эгин тоже не
знал.
сопровождающих из Опоры Единства, старший из которых имел звание
рах-саванна. Пациенту Знахаря еще в клети подъемника надевали на голову
глухой шлем, который не только лишал возможности видеть, но и слышать
тоже, поскольку имел плотные войлочные наушники. Офицеры Опоры Единства
спускались вместе с пациентом вниз на подъемнике, а потом вели его
извилистыми коридорами со множеством поворотов. Шлем с пациента снимали
только после того, как за спинами офицеров закрывалась последняя из трех
дверей.
произведенный в эрм-саванны и тем самым зачисленный в "предвечные,
неколебимые и бессмертные" ряды офицеров Свода Равновесия, восторженный и
взволнованный (ах, как громко билось тогда в груди сердце! громче, чем все
барабаны "Зерцала Огня"!), явился пред очи Знахаря, чтобы сдать кровь на
Секиры - Внутреннюю и Внешнюю. Знахарь показался ему тогда черепахой, с
которой содрали панцирь. Старый, согбенный, безмерно ленивый, он сидел в
огромном чану с горячей водой, от которой разило мочой, к великому
сожалению, тогда еще брезгливого эрм-саванна. Из хрустальных шаров под
потолком струился неровный многоцветный свет, в стенах Эгин, к своему
удивлению, увидел множество зеркал. Круглых, квадратных, ромбовидных,
шестиугольных, овальных... Стеклянных и бронзовых, золотых и
греовердовых... И эти зеркала показались Эгину самым странным, что он
видел в своей жизни.
острым, как мысль, ножичком и, нацедив в две склянки по наперстку Эгиновой
крови, проскрипел: "Убирайтесь!"
Сорока Отметин Огня отвечают своему владельцу не просто так. Металл жетона
каким-то образом "чувствует" кровь своего хозяина. И чтобы он мог
"помнить" о ней, все пластины изготовляются совершенно индивидуально.
Кузнецы Свода Равновесия подмешивают в расплавленное железо кровь, взятую
от того офицера, для которого изготавливаются жетоны. Внутреннюю Секиру
офицер носит в себе до самой смерти, а Внешняя переделывается всякий раз
после очередного повышения. Дорого и сложно? Вольный город Орин, да и
Великое княжество Варан, уже когда-то экономили на безопасности
государства, и каждый школяр знает, что из этого вышло.
в него готовую Внутреннюю Секиру. Эгину показалось, что сопровождающие его
офицеры Опоры Единства немного нервничают. "Впрочем, - подумал тогда Эгин,
- они, наверное, нервничали и в прошлый раз, но я тогда был слишком
взволнован сам, чтобы заметить их волнение". Знахарь принял его, будучи
одет в длинный прожженный во многих местах халат, расшитый одним и тем же
сюжетом: огромная косматая звезда изумрудно-зеленого цвета с женским
ликом, перекошенным яростью, пожирает желтую звезду - Солнце Предвечное.
невесомый старик с походкой змеи (да, если бы змея имела ноги, у нее была
бы именно такая походка! - воскликнул тогда Эгин мысленно). На голове
Знахаря был надет странный шлем серебристого цвета, подражающий птичьей
голове. Опущенное забрало было выполнено в форме загнутого книзу и, судя
по всему, действительно острого клюва. В прорезях светились - не злобой,
не неистовством, нет! - совершенным, ледяным спокойствием глаза Знахаря.
стол, усыпанный сухими пахучими травами, из которых Эгин не знал и
половины. Единственным отличием этого стола от своих бытовых собратьев
были ножки, которые выходили вверх над столешницей на локоть, и на каждой
из них была укреплена медная чаша. Еще до того как лечь на стол, Эгин
догадался, каково предназначение этих чаш. И он не ошибся.
так-то просто в этом страннейшем из закутов Свода Равновесия под
пристальным взором страннейшего из лекарей, о которых ему когда-либо
приходилось слышать. Потом Знахарь заиграл на двойной флейте. И вместе с
причудливой мелодией, повествующей, казалось, о самой предвечности бытия,
из медных чаш над столом поплыли клубы ароматного, сладостно-удушливого
дыма, в котором сознание Эги-на растворилось, словно бы и не существовало
отдельно от Гулкой Пустоты никогда.
происходящее, он первым делом посмотрел на свое левое предплечье. Там,
едва заметные среди волос и здоровой кожи, белели шрамы, образующие
разомкнутый прямоугольник.
музыки Знахаря. Так относишься к возвращению всего хорошего, о чем думал,
что потерял его безвозвратно.
тяжелым вздохом снимая шлем с клювообразным забралом. Эгин успел заметить,
что железный клюв красен от крови до самого основания. Чья же кровь? Эгин
подумал, что его - едва ли в том могли быть сомнения.
напомнил рах-саванн Опоры Единства.
взглядов несложно и собственный черен позабыть, не то что какие-то
предписания гнор-ра по Распорядку Свода.
глухой шлем, когда до слуха Эгина донеслись слова Знахаря, брошенные ему в
спину:
запечатал его глаза и уши, в сознании Эгина мелькнула мысль, что он нигде
не заметил третьего офицера Опоры Единства. Чья же, кровь?..
раз, едва заметные среди волос и здоровой кожи, белели шрамы, образующие
замкнутый прямоугольник.
прозвучал из-под серебристого шлема с клювообразным забралом, сплошь
перемазанного кровавым гноем.
идиотских вопросов вроде: "Кто я?", "Где я?", "Четный ли сегодня день
месяца?" и тому подобных. Память ему тоже не отшибло, и он помнил, что
Знахарь обладает совсем не таким голосом, как тот, который осмелился
назвать рах-саванна Свода Равновесия "придурком".
совсем молодое безусое лицо с костистым длинным носом и подвижными
голубыми глазами. - Я - Знахарь, и если ты сомневаешься в этом, можешь
считать, что твоя душа вот уже полтора часа как на пути к Зергведу. Я спас
тебя от неистовства Внутренней Секиры, очень необычного неистовства.
глаза Знахаря шарят по его лицу, словно бы на нем калеными иглами
начертана некая тайная истина.
приподнялся на локте и огляделся. Да, это было то же самое помещение, в
котором несколько лет назад предыдущий Знахарь вживлял ему Внутреннюю
Секиру. Но где же офицеры Опоры Единства?
неожиданно он понял, что это ему совершенно не интересно, да и смысла
никакого не имеет.
поводу?
именно поэтому я тебе отвечу. Я думаю, что аррум Опоры Вещей Норо оке Шин
подверг тебя два часа назад молниеносному, но очень жестокому допросу. Он
незаметно влиял - а к этому есть много способов, уж поверь мне, - на твою
Внутреннюю Секиру, и она терзала тебя в десятки раз сильней, чем терзала
бы без стараний аррума. Я думаю, что ты должен был выть от боли и
рассказывать ему все в мельчайших подробностях, начиная с родовых схваток
своей матушки и заканчивая самой жгучей тайной типа приязни к десятилетним
златокудрым девочкам или козочкам-однолеткам - тут уж я не знаю. И еще я
думаю, что раз уж ты оказался здесь, значит, аррум Норо оке Шин не услышал
от тебя ничего из того, что хотел услышать. Я этого не понимаю и в твоих
глазах вижу то же самое непонимание. Кто-то или что-то помогло тебе. Ты
знаешь, что?
утратил способность удивляться. Он спокойно покачал головой.
мы еще увидимся. И когда это произойдет, нам найдется что порассказать
друг другу.
вернусь...
три) отъехало в сторону, и из-за него вышли офицеры Опоры Единства. Те
самые, которые привели его сюда. Или, по крайней мере, похожие на тех как
две капли воды.
это была ключевая фраза из скабрезного анекдота. Но никто не засмеялся. И
только Знахарь, улыбнувшись краешком губ, слегка подтолкнул Эгина к ним.
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Махров Алексей
Круз Андрей
Ильин Андрей