бойцов, занятых одним противником, - это половина бойца" - так учил
Герфегеста
безжалостной башки дошло, что его теснят и не исключено, вот-вот оттяпают
ему пару передних ног, он прижался к земле и прыгнул. Герфегест замер - не
успей Горхла увернуться, его участь будет печальной.
сальто, молниеносно выполнив которое, проворный карлик тут же вышел из
опасной зоны.
снова вышвырнул вперед ложно-язык. На сей раз Горхле не повезло. Он
потерял равновесие и упал, зажимая рану в плече рукой. Кровь брызнула на
булыжники, которыми были вымощены улицы мертвого города. Топор выпал из
его рук. Горх-ла оказался почти полностью беззащитен.
сразу два метательных кинжала.
чувствовал боли в том смысле, в котором ее чувствуют люди. Но даже ему
пришлось не по нраву нахальство Киммерин. Он так долго собирал себя из
частей, он так долго собирал себя по каплям близ святилища, он так долго
строил свое тело из разрозненных кусочков и пылинок, повинуясь
неискоренимому инстинкту обрести целостность... А теперь снова, теперь
снова кто-то пытается помешать ему выполнить назначение, найти Семя...
кто-то новый, кто-то...
заминкой своего вероятного палача, смирил боль заклятием и, набрав в
легкие воздуха, вскочил на ноги, подобрал топор и отошел на расстояние,
которое хотя и нельзя было назвать безопасным, но все же Слепец не
покрывал его одним своим прыжком.
изготовился к новому прыжку. Герфегест никогда не видел, чтобы пауки
прыгали. Слепец был пауком. Скорее пауком, чем каким-нибудь иным
созданием. Его ложноязык, правда, был неким новшеством в паучьей анатомии,
но все остальное было сходным. Слепец был пауком, гигантским пауком,
который знает лишь одно дело - искать Семя Ветра и крушить все на своем
пути. Сейчас, похоже, он сокрушит Киммерин.
словно медная монета от булыжной мостовой. Киммерин сделала более удачный
бросок, но уж лучше бы она сделала менее... И тут Герфегест понял, что
спустя еще минуту он потеряет Киммерин точно так же, как он потерял Тайен.
Второй такой утраты он себе не простит. Сердце Герфегеста наполнилось алым
бешенством битвы и безумной жаждой защитить Киммерин во что бы то ни
стало. Такого яростного порыва Герфегест не помнил за собой давным-давно.
"Конгетлары всегда старались казаться себе людьми без сердца. Но никому
это не удавалось!" - заключил он и, выхватив меч, бросился на середину той
невидимой линии, которая соединяла Киммерин и Слепца. "Линией смерти"
называли ее люди Алу-страла.
настолько совершенна, что лезвие легко разрубало пополам женский волос,
осторожно положенный на него сверху. Разить в мягкие места, которые
наверняка можно будет отыскать там, где хитиновые части брони Слепца
сочленяются друг с другом, - таковы были мысли Герфегеста. Если бы он умел
заговаривать Семя Ветра, как это делала Тайен!
ранен, Киммерин была безоружна. Герфегест услышал некий шум со стороны
крыши, под которой примерялся к-прыжку Слепец.
не мог себе позволить повернуть голову, поскольку все его внимание было
обращено на приготовления Слепца.
случилось вонзить свой меч в брюхо Слепца.
теснил гигантского паука Горхла. Прыжок был великолепен - тень в
длиннополом одеянии пролетела огромное расстояние и приземлилась
ровнехонько на холку омерзительного создания, обхватив руками его слуховые
бугры. Кто бы он ни был, проделанный трюк выдавал в нем по меньшей мере
опытного наездника. Никто - ни Герфе-гест, ни Киммерин, ни Горхла - не
успели подыскать происходящему хоть какое-нибудь объяснение, как Слепец,
укрощенный голосом незнакомца, осел на лапах, спрятал в своей уродливой
пасти бичеобразный ложноязык и опал на землю.
обессилевшей кобылы. Нарочито легкомысленным движением отер слизь Слепца
со своих бедер, подошел к Герфегесту и упал перед ним на колени, скрестив
руки, положенные на землю. "Кажется, это он, а совсем не я заслужил
большой поклон", - подумал Герфегест, но его врожденная сдержанность не
позволила ему болтать раньше времени. Герфегест вложил меч в ножны. И тут
уста неведомого укротителя Слепца, только что поцеловавшие мертвую землю
заброшенного города, наконец-то отверзлись.
я паду перед тобой ниц.
лишь смирил его силою своей магии. Он усыпил его. Он сделал его покорным.
Он лишил его воли. Он заставил его служить себе.
Сармонтазару, и намордник, который сковывал жвалы мерзкой твари в те дни,
когда она служила Гамелинам. Нисоред одел сбрую на Слепца и привязал цепь
к каменной колонне, подпиравшей ничто у переднего фасада дома, где решил
скоротать ночь отряд. И только когда Слепец был обезврежен и изолирован,
они позволили себе почувствовать усталость.
разорвана стремительно выскочившим из темноты Слепцом, а ребра переломаны
ударом мощной паучьей лапы. Двалара дышал. Но его дыхание было
прерывистым, частым и очень слабым.
стараясь оставаться бесстрастным.
своей беспардонностью и болтливостью, несмотря на то, что в иные минуты он
казался Герфегесту полным идиотом, не достойным чистить императорские
конюшни, несмотря на то, что он ревновал Киммерин к Дваларе, ему не
хотелось потерять его. Помимо жалости и прочих вполне человеческих чувств
была еще одна причина, которая заставляла Герфегеста заботиться о здравии
Двалары. Если он умрет, а именно на это указывает слабый и нечеткий пульс,
который Герфегест смог прощупать с левой стороны его шеи, еще одна смерть
будет лежать на его, Герфегеста, совести. Смерть еще одного человека,
положившего свою жизнь за Семя Ветра, чьим хранителем был Герфегест из
павшего Дома Конгетларов.
безусловно, умрет, - сказал Нисоред. - И карлик умрет тоже - ложноязык
этого урода весьма ядовит!
не знаю противоядия. И вдобавок я знаю, что лечить человека, у которого
сломана грудная кость, выворочены наружу ребра и порвано одно легкое,
совершенно бесполезно.
сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Она не была железной женщиной, хотя и
была отменной воительницей и сильной духом подругой. Если бы Герфегесту в
этот момент случилось видеть ее, он бы сразу догадался, что его ревность к
Дваларе не была лишена оснований.
болезнь - там и лечение. Слепец нанес вам вред - Слепец имеет лекарство, в
котором очень много пользы.
которому абсолютно не улыбалось попрощаться с жизнью уже после того, как
враг повержен и спокойствие победы воцарилось в затуманенном болью и
усталостью мозгу.
хотелось знать, каким образом Нисоред - в чьем магическом искусстве он
теперь не сомневался - собирается выклянчить у Слепца лекарство. Но
сопровождать Нисореда он не пошел. Это было слишком - увидеть мерзостную
тварь еще раз после всего того, что произошло. Даже железные нервы имеют
свойство ржаветь от усталости и напряжения.
фосфоресцирующей белесой жидкостью.
два сосца. Это так же просто, как доить корову или козу, - пояснил
Нисоред.
гримаса крайнего отвращения. Его полные губы теперь потрескались. По всему
было видно, что карлика мучит страшный жар, какой нередко вызывают сильные
яды. Мышцы, обнаженные раной, которую нанес язык Слепца, почернели. Из ее
глубины вместо крови сочился темно-зеленый гной.
мне свое плечо. И отвернись - если ты такой неженка.
внимания на забористую ругань карлика, корчившегося от боли, приступил к
лечению Двалары.
Березин Федор
Самойлова Елена
Сертаков Виталий
Юрьев Сергей
Лукин Евгений
Лондон Джек