Чтение 20–й страницы книги ~Знак Разрушения~

- Какой еще пир? - огрызнулся Элиен. - И отчего твой хозяин, Иогала, считает себя вправе мне приказывать?

Иогала сделал вид, что не заметил второй части вопроса:

- Этот пир - в честь вашего брата Шета окс Лагина, он вот-вот начнется и проходить будет в Малахитовом зале. Там будет немало сановитых особ. В том числе и чужеземцев.

Упоминанием о чужеземцах Элиен был изрядно удивлен. Интересно, кто еще не брезгует якшаться с герверитами, кроме диких ноторов? Неужели среди просвещенных народов Сармонтазары найдутся те, кому по нраву водить дружбу с отпрысками Вязов Герва во главе с-Хуммеровым прихвостнем Урайном?

- Да-да, чужеземцев, - желая рассеять недоверие Элиена, подтвердил Иогала. - Грютское посольство, посланное Нараттой. Также варанские вольные торговцы числом не менее десяти. Градоуправитель Магдорна со свитой. И многие другие.

Варанцы? Грюты? Градоуправитель Магдорна? Все это казалось Элиену чем-то средним между ложью и бредом. Отказываться от приглашения было глупо хотя бы оттого, что представлялась возможность самому убедиться в лживости Иогалы. И пожалуй, самое главное - увидеть Шета.

Элиен поднял тяжелый взгляд на Иогалу и сказал:

- Я готов идти. В том, в чем я есть. Мне по нраву моя харренская одежда, сколь бы потрепанной и старой она ни казалась. В противном случае пируйте без меня. Можете тащить меня волоком, хитростью или как-либо иначе. Таково мое последнее слово.

- Как угодно, гиазир Элиен, - отвечал Иогала, и в голосе его немотствовало безразличие.

* * *

Под конвоем десяти герверитов с мечами наголо Элиен и Иогала спустились в Малахитовый зал.

Урайн царствовал на широкую ногу. Это было тем более удивительно, что гервериты имели репутацию народа бедного и неумелого. Кроме плотницких ремесел, считалось в Харрене, гервериты ни на что не годны. С каких это пор изменились порядки в Земле Герва? Элиен еще раз мельком оглядел малахитовые своды.

- Приветствую тебя, Элиен! - громко, распевно сказал Урайн, занимавший возвышение во главе стола.

- Приветствую сидящих, - сдержанно кивнул Элиен; Иогала указал ему место по правую руку от Урайна.

Элиен сел и принялся разглядывать гостей, созванных на пир, ища глазами Шета окс Лагина.

- Я поднимаю кубок за здравие отважного ласарца, проделавшего немалый путь, чтобы быть моим гостем в Варнаге! - провозгласил Урайн.

Элиен едва заметно усмехнулся. Ловко завернул, Хуммерово семя! В самом деле, сказанное Урайном было наполовину правдой, наполовину - вопиющей, наглой ложью, степень наглости которой, впрочем, присутствующие едва ли могли оценить.

Элиен смочил губы вином, но пить не стал. Пировать в обществе Урайна у него не было никакого желания. Тем более напиваться допьяна. Гости же алчно осушили свои кубки и поставили их на стол.

В одном из гостей Элиен узнал Шета окс Лагина, своего Брата по Слову.

Пожалуй, если бы он не был предупрежден, что Шет присутствует на пиру, то и не узнал бы его вовсе. Одет варанец был на герверитский манер, в изумрудно-зеленый камзол с лазоревым шитьем. Волосы его были прибраны в точности так же, как у Урайна.

Но самым грустным и незнакомым оказалась серьга с огромным гранатом красного цвета, которой было украшено левое ухо Шета окс Лагина. Его лицо было сосредоточенным. На его щеках играл румянец. Он вел беседу со своим соседом, по виду - варанским вольным торговцем, и, казалось, появление Элиена не вызвало у него никакого интереса.

Сын Тремгора отвернулся - сердце его пронзила боль, сравниться с которой могла бы только она сама, усиленная десятикратно. Ему вспомнилась одна из ночей во время давней памятной экспедиции на Цинор, когда, раненный меткой стрелой напавших из засады смегов Элиен лежал у костра, мучимый лихорадкой, а молодой варанец поил его целебным настоем, замешанным на его собственной - Шета окс Лагина - крови.

Братья по Слову, братья по крови и теперь еще - братья по несчастью. Такое не забывается. Но Шет, судя по всему, забыл.

Если бы сын Тремгора мог испепелять взглядом, Урайн обратился бы пеплом, не успев допить вторую здравицу. Шет окс Лагин вовсе не глядел в сторону своего брата. Похоже, Элиен был ему совершенно безразличен, и в этом он склонен был видеть злую волю правителя герверитов. Ничто, кроме зла, порожденного Хуммером, не может разрушить узы Братства по Слову.

- Да расцветет дружба Сынов Степей и Сынов Вязов, словно майский клевер, и да будет она крепка, словно лоза аютского винограда! - воскликнул грютский уллар, и все подняли кубки.

"Похоже, Наратта совсем выжил из ума, коль скоро ему достало ума послать в Варнаг посольство после того, как он сам из-за вмешательства того же Варнага лишился кисти и едва не остался без обеих ног", - вздохнул Элиен.

Грютское посольство было довольно представительным, но отнюдь не пышным. Восемь человек - ни одним больше. Элиен исподлобья рассматривал грютов. Лицо одного из них показалось ему знакомым. Он пригляделся.

Внимание Элиена привлекла тяжелая пряжка из янтаря, на которую застегивался плащ одного из членов грютского посольства. Внутри выпуклой янтарной капли застыл тарантул - символ царской власти. И в некоторых случаях - знак посланца, облеченного особым доверием царя.

- Кольчуга из мелких колечек, скрывавшая тело знакомого незнакомца, была несвойственна грютам - при дворе Наратты Элиен не видел ни одной такой. Его черные волосы были заплетены в две косы, лежащие словно две упитанных гюрзы на плечах.

Две черных косы, кольчуга. Лица незнакомца никак не удавалось рассмотреть - он сидел довольно далеко и, склонив голову над блюдом с неким герверитским яством, ловко орудовал пальцами, разделывая птицу.

- Да будет здравие правителя Урайна неколебимым, а дела его удачными! - провозгласил тучный, с большим животом человек, в котором Элиен без труда узнал уроженца Магдорна. Быть может, это и есть магдорнский градоуправитель собственной персоной.

Все подняли кубки и осушили их в который раз. Слуги снова стали обегать гостей, подливая в кубок каждому вина или наливки.

Элиен бросил взгляд на загадочного грюта. Что-то не давало ему успокоиться. Что-то знакомое виделось Элиену в его манере держаться. Знакомое?

И тут Элиена словно молния поразило прозрение. Тот, кого Элиен вначале принял за грюта, - человек с тарантулом в янтаре на пряжке плаща - был не кем иным, как Герфегестом. Герфегест при дворе Урайна. Вот это был действительно сюрприз, и Элиен не знал, радоваться ему или печалиться.

"Сдержанность и только сдержанность, - одернул себя Элиен, которому не хотелось, чтобы его прозрения относительно одного из присутствующих стали достоянием правителя герверитов. - У Урайна и так слишком много преимуществ, чтобы давать ему в руки еще одно".

Пока он лакомился пеночками, фаршированными крыжовником, в мозгу его вращалась одна и та же мысль. Узнал ли его Герфегест и хочет ли он сам быть узнанным Элиеном?

Ответ на этот вопрос мог дать только сам Герфегест. Но надеяться на то, что на этом пиру, под бдительным надзором Урайна, ему удастся улучить момент и переговорить с Герфегестом, было по меньшей мере наивным.

В зал, где происходило пиршество, вошли двое воинов. В одном Элиен узнал Иогалу.

Урайн приблизился к ним и начал о чем-то совещаться. Это было весьма удобным поводом сделать попытку взглянуть в глаза Шету окс Лагину. Но тот даже не обернулся в сторону Элиена.

Тогда Элиен посмотрел на Герфегеста. Здесь его Ждал приятный сюрприз.

Герфегест, пристально глядя на Элиена, двумя пальцами взял с ближайшей к нему тарелки герверитский хлебец, который имел форму длинной палки.

Держа хлебец над своим блюдом, он демонстративно преломил его пополам. Посыпались крошки.

Герфегест дидактично помедлил, а потом положил обе половинки на стол, не прикоснувшись ни к одной, ни к другой. Элиен едва заметно кивнул ему - не понять этого знака мог только полный кретин.

Элиен помнил переправу через Орис. И Октанга Сарома, цепляющегося за плот, на котором фыркают едва живые от страха кони. Элиен помнил, как барахтался в воде, силясь воткнуть стрелу промеж глаз умертвия. И ту стрелу, которую Герфегест преломил в знак их дружбы и доброго союза, скрепленного кровью, он тоже помнил.

Такое не забывается. Преломив тонкий герверитский хлебец, Герфегест хотел напомнить Элиену о переправе. А значит, и о том, что он по-прежнему его друг и союзник.

"Это не так уж мало", - подумал Элиен и оглянулся на Урайна, который спешил присоединиться к гостям; будто почуял, что за его спиной творится нечто нежелательное.

Герфегест снова принялся за угощение. То же сделал и Элиен. Разумеется, Урайн понимал, что во время его отсутствия у Элиена и Шета окс Лапша будет шанс перекинуться хотя бы взглядами, и теперь он испытующе проницал Шета своим двуигольчатым взором.

"Значит, Шет еще не превратился окончательно в ручную зверюшку правителя герверитов. По крайней мере, Урайн в этом уверен не до конца", - заметил Элиен.

* * *

- А теперь, милостивые гиазиры, я позволю себе развлечь вас! - сказал Урайн и распахнул окно Малахитового зала. Внутрь ворвался колючий ветер.

Гости, явно не ожидавшие такого продолжения пира, смотрели на Урайна во все глаза. Чем можно развлечь изрядно захмелевших людей при распахнутом окне? Толстый градоуправитель Магдорна поежился - он явно не привык терпеть предзимние холода.

- Прошу всех на смотровую площадку. - Урайн указал рукой в сторону распахнутого окна. - Сейчас поднесут шубы, я уже распорядился.

Тотчас же из потайной дверцы за одной из малахитовых колонн выскочили молоденькие рабыни в белых одеяниях. Каждая из них несла в руках по длиннополой собольей шубе, и было их ровно столько же, сколько и гостей.

- Вот это совсем другое дело, - сказал предводитель варанских вольных торговцев.

Пирующие, закутавшись в меха, поспешили на смотровую площадку, которая располагалась прямо за окном.

Только теперь Элиен понял, насколько же на самом деле высока башня, воздвигнутая в Варнаге Урайном, и насколько титаническим и непосильным был бы этот труд, если бы не помощь магии Хуммера.

Малахитовый зал располагался на огромной высоте над землей. Оттуда была видна изрядная часть владений Урайна: Киад, пристань, западные леса, холмы, покрытые вязами, и черная лента дороги, уходящая в Лон-Меар. И даже Орис маячил далеко на северо-востоке мутно-серой лентой.

- Итак, милостивые гиазиры, плох тот правитель, что не радеет о благе своего народа. А радение сие, как известно, совершенно невозможно без подобающего войска, правильно? - сказал Урайн, подмигнув Элиену.

Тот с трудом удержался, чтобы не раскровянить сияющую физиономию герверитского царя парой сочных оплеух.

- Отсюда вы можете видеть все, что создано трудами моих подданных при моем более чем скромном участии. Когда я вошел в Варнаг, город был сплошь деревянным, а теперь он радует глаз греовердом, горным хрусталем и яшмой. Три кольца крепостных стен надежно защищают нас от любых неожиданностей, - говорил Урайн, тыча указательным пальцем вниз.

Под башней распростерся город, действительно окруженный тремя обводами стен. Такого не могли себе позволить даже строители Тардера.

Самое внешнее кольцо было невысоким, но исключительно широким и больше походило на вал, чем на стену. На площадках массивных башен Элиен видел отличные метательные машины и многочисленных воинов, которые с бравым видом разгуливали взад-вперед.

Вторые, промежуточные, стены были повыше и поуже. Башни в них стояли значительно реже, чем во внешних.

И наконец, третья стена была самой высокой, а ее круглые башни могли сравниться по своей высоте с тардерскими - теми самыми, которые так и не смогли одолеть полчища Эстарты.

- Теперь, милостивые гиазиры, извольте любопытствовать далее.

Довольный собой Урайн кивнул агналу, стоявшему за спиной у гостей. Его распоряжение быстро пошло по цепочке дворцовых стражей.

Где-то внизу пропел горн. Ему отозвался второй; переливы третьего донеслись уже с противоположного берега Киада. Большая роща, которая виднелась на юге, неожиданно ожила.

Элиен напрягся, ожидая увидеть ненавистные ему серебристые силуэты кутах. И действительно, роща в мгновение ока обернулась сверкающим прямоугольником, но сияла она отнюдь не серебром.

На плоском холме, который Урайн наверняка заранее облюбовал для своей бравады, стояли... гервериты! Но Элиен был готов дать правую руку на отсечение, что никто и никогда не видел их в такой великолепной броне.

Едва ли хоть один правитель Сармонтазары мог раскошелиться на подобные роскошества. Даже для парадных доспехов стердогастов. Даже для личных телохранителей харренского сотинальма. Даже для гвардии тирана Магдорна.

- Хотите рассмотреть получше? - любезно осведомился Урайн. - Нет ничего проще.

Урайн выставил перед собой ладони, сложенные лодочкой, его серьга на миг вспыхнула, и перед завороженными гостями восстала колеблющаяся воздушная стена. Казалось, строй герверитов приблизился десятикратно.

"Фокусник, дрянь, балаганный затейник", - в бессильной злобе выругался Элиен. Но то, что он увидел в магическом колыхании подвластного Урайну воздуха, увы, могло впечатлить любого великого воителя. Эррихпу. Эстарту. Эллата. Элиена.

- Моя личная сдвоенная девега, - скромно и коротко прокомментировал Урайн.

Сорок шеренг по пятьсот человек. Двадцать тысяч. Больше, чем в свое время привел Элиен на Сагреалу.

Каждый воин - в позолоченной броне, с длинным копьем, перепоясан мечом. На каждом рогатый шлем с наличником, у агналов и лантатов на шлемах - пышные султаны из крашенного пурпуром конского волоса.

Отличные щиты наподобие харренской "башни". А на позолоченном поле каждого щита - наложенная поверх посеребренная пластина в форме чащи. Чаши Хуммера.

"Когда он успел?" - единственное, что вертелось в мозгу Элиена все то время, пока безмолвствующие, как покойники, гости разглядывали герверитов. .

Не было на смотровой площадке ни одного человека, кроме Урайна, кто не перенес бы мысленно эти двадцать тысяч воинов под стены своей столицы. Ордоса. Магдорна. Радагарны.

Урайну же не было нужды мысленно переносить все это великолепие под стены своей столицы, потому что оно и так находилось под ними и беспрекословно подчинялось ему - Длани, Устам и Чреслам Хуммера.

- Но, как вы сами понимаете, милостивые гиазиры, я никогда не стал бы бахвалиться такой мелочью, как моя личная охрана. Думаю, пришло время показать вам настоящих воинов. Однако ради этого я буду вынужден вас покинуть, а мои речи временно поведет мой преданный друг Иогала.

Урайн ушел. Стена колеблющегося воздуха, пожиравшая расстояние, быстро рассосалась. На балкон вышел Иогала.

- Милостивые гиазиры! Спустя непродолжительное время вы сможете увидеть истинную мощь Земли Герва, а пока наслаждайтесь выучкой, которую проявит перед вами сдвоенная девега личной охраны нашего повелителя.

Прямоугольник на холме распался на две части, которые в образцовом порядке разошлись в разные стороны. Каждая из частей, в свою очередь, разделилась на пять колонн. Воины маршировали, перестраивались в каре, в клин, в "двойную косу" и в "секиру".

Все это сопровождалось пояснениями Иогалы, которые Элиен пропустил мимо ушей. Потом гервериты вновь сошлись в плотный прямоугольник и двинулись куда-то на восток.

- Сейчас, милостивые гиазиры, вы видели лучших из лучших, но, помимо них, наш повелитель имеет в распоряжении достаточно прочих воинов - лучников, простых копьеносцев и пращников. Единственное, чего испокон веков мы, гервериты, не имели, - это конницы. Но теперь у нас есть нечто получше. Обратите внимание на внешнее кольцо стен.

При этих словах Иогалы на гребне внешней стены появились кутах. Даже Элиен непроизвольно содрогнулся, а об остальных гостях и говорить не приходилось.

Сын Тремгора не без злорадства подметил, что герверитская стража, доселе привольно расхаживавшая по стене, столпилась на башенных площадках вокруг метательных машин. Стражи чувствовали себя в присутствии кутах не очень-то уютно, по всему было видно.

Кутах издали вой, уже неоднократно слышанный Элиеном. Рядом с сыном Тремгора послышался глухой стук падающего тела. На полу лежал один из вольных торговцев. Остальные гости были бледны, как зимняя луна.

- Вот наше истинное воинство, - сообщил Иогала. - Вот наша подлинная сила.

Со второй, более высокой стены на кутах обрушились стрелы. Некоторые из них вроде бы случайно (относительно случайности у Элиена были вполне определенные сомнения) полетели мимо цели и попали в скученных на башнях герверитов. Те, как и положено, падали замертво, но кутах встречали стрелы столь же равнодушно, как встретила бы ящерица полуденное знойное солнце.

Потом кутах прыгнули. Одного прыжка им хватило, чтобы очутиться на втором кольце стен, наводненном лучниками. И тогда гости затрепетали по-настоящему.

Многие отвели глаза. Двух впечатлительных варанцев вытошнило.

- Увы, кутах вершат справедливость и ничего, кроме справедливости, милостивые гиазиры, - как ни в чем не бывало сказал Иогала. - Эти лучники были не очень хорошими стрелками, набранными среди пленных таркитов, и они посмели убить наших воинов на внешней стене. Хорошую конницу нужно хорошо кормить, а для кутах нет лучшего овса, чем человеческие сердца.

Когда последнее растерзанное тело полетело вниз со стены, чтобы стать добычей степенных герверитских могильщиков, кутах ушли столь же стремительно, как и появились.

Урайн не видел необходимости затягивать представление. По его мнению, все здравомыслящие правители Сармонтазары, едва выслушав донесения своих послов, наперегонки ринутся в Варнаг целовать пыль под стопами кутах. Под его, Октанга Урайна, стопами. Да и буйный Элиен должен бы наконец понять, что он тля перед мощью Хуммера.

- Ну а теперь, так сказать, сладкие закуски, - медоточивым голосом сообщил Иогала.

Гостям, похоже, после "второй перемены блюд", устроенной кутах, в предвкушении сладенького больше всего на свете хотелось очнуться от кошмарного сна рядом с прехорошенькой прислужницей. Или прислужником, на худой конец. Но уйти со смотровой площадки никто не решался.

На унылой поверхности Киада появились три сагерны. Людей на них видно не было, весла отсутствовали; неуправляемые, они безвольно следовали течению реки.

Откуда-то сверху выскользнули Серебряные Птицы. Когтистые лапы сжимали клети с огромными камнями. В том, что произойдет дальше, сомневаться не приходилось.

Все было очень просто и очень убедительно. Пролетая над сагернами, Птицы опорожнили клети.

Одна сагерна буквально разлетелась в щепки.

Второй оторвало корму, и она, высоко задрав нос, быстро скрылась под водой.

Третьей досталось меньше всех: она утонула на ровном киле под тяжестью камней, которые не смогли пробить ее днище.

Затем Птицы описали плавную дугу и вернулись на крышу башни. Совсем скоро на смотровой площадке вновь появился Урайн.

Глава 16

ВНИЗ ПО РЕКЕ

562 г., Двадцать второй день месяца Наюд

Элиен вернулся в отведенный ему покой, когда время приближалось к полуночи. От обилия съеденного, увиденного и услышанного его слегка мутило.

- Воды, немедленно! - приказал он стражникам. И хотя те были воинами, а не прислужниками, один из них опрометью бросился куда-то по лестнице, чтобы как можно скорее исполнить пожелание почетного пленника.

Вскоре стражник вернулся, бережно неся перед собой, словно некую хрупкую драгоценность, чашу с водой. Элиен дождался, пока стражник снова скроется за дверью, и только тогда осушил чашу.

Со стен на него смотрели каменные чудовища. Смотрели во все глаза. Казалось, даже более зорко, чем утром. По всему видно, насторожившийся Урайн дал им наказ удвоить бдительность.

Но чего боится Урайн, окружая Элиена соглядатаями? Сбежать из гостевых покоев невозможно, на то они и "гостевые". По крайней мере, сбежать в одиночку.

Быть может, Урайн опасается, что некто окажет Элиену помощь. Кто же этот некто? Шет окс Лагин? Герфегест? Быть может, кутах?

Горькая усмешка - единственное, на что был способен Элиен, думая о своем Брате по Слову. Сегэллак учил его иначе, заставляя не только повторять и заучивать наизусть все слова Клятвы Братства, но и вдумываться в суть каждого из них.

"И я стану радеть о Брате по Слову, как о самом себе, и не пожалею живота своего ради пользы Брата по Слову. И я узнаю его даже через тысячу лет и прикоснусь губами к его щеке, даже буде она сплошь покрыта струпьями хищной проказы".

Не исключено, что Шет окс Лагин не узнал его. Хотя тысяча лет еще не успела с грохотом обрушиться в вечность. Шет окс Лагин не подарил ему братского поцелуя. Хотя на щеках Элиена не сыщешь и следа поганой болезни.

Элиен лег, раскинув руки, и закрыл глаза. Каменные чудовища, не смыкающие своих серых вежд, смотрели на него и видели его. Но по крайней мере, теперь Элиен не видел их...

...Сын Тремгора погрузился в сон, который не принес ему покоя. Он скитался по выжженным землям Хеофора, томимый голодом и жаждой. Он уходил с головой в пески Легередана. Он всматривался в огненную завесу, силясь разглядеть за ней Хегуру...

Нет, спать в гостевом покое Урайна было невозможно. Невозможно спать, когда тебе снятся одни кошмары.

Элиен сел на ложе. Во рту было сухо, язык с трудом ворочался между зубов. Элиен не мог понять, в чем причина такой нестерпимой жажды.

Он зажег масляный светильник и направился туда, где вечером оставил кубок, который приносил стражник. Быть может, на дне осталась хоть пара капель?

К его великому удивлению, кубок был наполовину заполнен кристально чистой и прохладной жидкостью. Хм. Элиен отлично помнит, как осушил его!

Он поставил светильник и приблизил губы к краю сосуда. И тут его глазу открылись буквы, буквы харренского алфавита, которые начали появляться на поверхности вожделенной воды.

Создавалось впечатление, что некто невидимый водит по прохладной глади пером, словно писарь по бумаге. Буквы не растекались, не расплывались, а складывались в слова, слова же - в сообщение.

Элиен, не поднимая головы, бросил исподлобья быстрый взгляд на своих каменных соглядатаев. Они, как видно, пока не заметили ничего из ряда вон выходящего: края кубка и склоненная над ним голова Элиена надежно скрывали таинственное послание. Элиен принялся читать.

"Если ты задержишься здесь еще хотя бы на день, Урайн сделает тебя своим другом. Если ты попытаешься сразиться с ним сейчас, Урайн тем более сделает тебя своим другом. Беги! Ты не забыл меня, и мне не забыть тебя, Элиен. Я помогу тебе. Отпей воды из кубка!"

Шет окс Лагин? Элиен отпил воды. И снова посмотрел на воду. На ее успокоившейся поверхности вновь появилась надпись.

"Сейчас ты выйдешь из комнаты. Скажешь страже, что немедленно желаешь видеть Урайна. Более не говори ничего. Ты можешь доверять кутах, который будет послан тебе в подмогу. На пристани тебя будет ждать доброжелатель. Ты узнаешь его. Тебе не спасти меня - не ищи со мной встречи. Не пытайся вернуть свое оружие. Не время. А теперь допей воду и беги!"

У Элиена не было времени на долгие размышления. Сентиментальным воспоминаниям нет места, когда опасность стучится в дверь и дорога каждая крохотная щепотка Вечности, рекомая Временем.

Элиен вновь глянул украдкой на одну из каменных морд. Соглядатаи не дремлют.

Не торопясь, сын Тремгора допил воду. Напустив на себя отсутствующий вид, он открыл дверь и вышел к страже.

Навстречу ему ощетинились копья.

- Я желаю видеть вашего господина, Октанга Урайна. Немедленно. Прямо сейчас. Проводите меня к нему, - сказал Элиен.

Озадаченные столь неожиданной просьбой, стражники остались неподвижны.

- Ну же! Вы не знаете, что ваш повелитель рад видеть меня в любое время дня и ночи? - Элиен обвел стражников взглядом, не обещающим ничего хорошего.

Стражники не заставили упрашивать себя доле. Агнал, который был у них за старшего, живо передал полномочия своему товарищу и помчался куда-то. Судя по всему, докладывать Урайну.

Элиен вернулся в комнату и сел на ложе, ожидая дальнейших событий. Спустя десять коротких колоколов в комнату вошел агнал, бегавший с докладом:

- Повелитель готов встретить тебя, Элиен из Ласара. Следуй за нами и не бойся.