исчезли вместе с белем Озе-мом, значит, они были наложены кем-то другим.
сосредоточенности и принялся изучать структуру наложенных заклятий. Я был прав:
эти заклинания были сформированы очень-очень давно весьма могущественным
чародеем. Прочтению они почти не поддавались. Мне стало ясно, что бель Озем не
мог знать содержание этой книги и охранял ее так строго только из-за ее
древности или по чьему-то прямому приказу.
уловить природу наружного заклинания. Однако постепенно понимание чужой ворожбы
приходило. Это было нечто в стиле нашего Древнего Египта. Заклинание
базировалось на призыве к какому-то темному острозубому ползающему божеству
прикрыть своей мудростью истину, хранящуюся на этих страницах. Оно было
наложено против неосторожных чар. Другими словами, стоило попробовать прочитать
книгу с помощью волшебства, не сняв наложенного заклинания, и неосторожный
читатель мог оказаться в некоей божественной пасти. Впрочем, там же можно было
оказаться и в случае Неудачной попытки снять заклинание.
попробовать стереть ее.
набрасывать контрзаклинание, посчитав, что лучше всего подойдут для этой цели
именно египетские иероглифы. На это занятие у меня ушло не менее двух часов и
восемь карточных листочков. В конце концов у меня получились удовлетворившие
меня шесть иероглифов, которые я аккуратно выписал на чистый лист. Мне
оставалось всего лишь положить написанное заклинание на книгу и произнести на
выбранном языке одно слово: "Свершилось".
книгой закурилась легкая туманная дымка. Она быстро уплотнялась, прикрывая
книгу и часть столешницы. И только исписанный мною листочек плавал поверх этой
дымки. Я внимательно наблюдал за происходящим, и в этот момент из волнующегося
туманного облачка вынырнули чудовищные, вытянутые вперед челюсти, вооруженные
здоровенными, загнутыми внутрь зубами. Они мгновенно раскрылись, демонстрируя
казавшуюся бездонной пасть, и лязгнули, как стальной капкан, у самого моего
лица.
зеленовато-бурого цвета.
тут я вспомнил, что книгу должно оберегать какое-то "темное ползающее
божество".
пасти этого неведомого божества свою бумажку с заклинанием, принялся
лихорадочно проверять написанное.
Огромная уродливая голова длиной не менее метра с шипастым костяным гребнем
вдоль морды и красновато посверкивающими глазищами уже полностью появилась на
свет. Стало ясно, что если это и крокодил, то совершенно неизвестной мне
породы. Гораздо больше это жуткое божество напоминало какого-то доисторического
ящера. Вот только его глаза были удивительно умны и внимательны.
голову, он решил главную задачу, а все дальнейшее для него было только делом
техники. Но в этот момент я наконец понял, в чем дело. В изображении одного из
иероглифов я применил упрощенное начертание, чего, по-видимому, делать не
следовало. Я немедленно добавил к этому сволочному иероглифу две недостающие
черточки и, швырнув листочек на прежнее место, снова произнес кодовое слово.
начала таять, растворяясь в заклубившемся туманном облачке.
зеленоватым пламенем. Несколько мгновений я смотрел в этот чудесный огонь, а
затем он стих, словно у него кончилось топливо.
невредимом столе, а затем стала медленно уменьшаться в размере и при этом
стремительно стареть! Я с удивлением наблюдал за столь неожиданной
метаморфозой, ожидая ее завершения. Наконец преображение, а вернее, возвращение
истинного облика, закончилось.
древней... нет, настолько ветхой, что я не сразу решился взять ее в руки. Я
просто сидел и рассматривал этот раритет.
стерто. Еще два заклинания, по-прежнему покрывавшие переплет, были совершенно
безвредны. Как я сразу понял, они всего лишь предохраняли бумагу книги от
старения, а краски - от выцветания. Если бы их не было, томик уже давно
рассыпался в прах.
красиво, вручную выведено "Альмагест", и я не совсем понял это название. Зато
внизу страницы, так же аккуратно, только гораздо мельче, было написано "3012 от
Сотворения мира".
Она означала, что эта книга увидела свет до Всеобщей Войны. Именно от окончания
Всеобщей Войны велось летосчисление во всех государствах Разделенного Мира!
когда я развернул его, то с непередаваемым изумлением увидел... карту! Да-да,
передо мной лежала яркая, подробная карта Разделенного Мира. Нет! Не
Разделенного Мира, а того мира, который существовал до Разделения.
о части, и весьма незначительной части, своего мира. Области, пограничные с
Ойкуменой, пестрели самыми фантастическими сведениями об их обитателях.
Встречались здесь сообщения о людях-собаках, кентаврах, "драконоголовых" и
других "уродах" мыслящей фауны.
Дальше шли уже обычные странички величиной в размер книги. И на каждой из них
было подробно изображено одно из государств, существовавших в те времена. Я
понял, почему эту книгу хранили так тщательно. Конечно, мне еще предстояло
разобраться в ее содержании, в тех пометках и пояснениях, которые имела каждая
из карт этого атласа, но ее ценность я представлял достаточно хорошо уже
сейчас. Пусть Злата и не нашла Фугу, но и этот том был для нас необычайно
ценен.
тщательно завернув в него Златкину находку и наговорив еще одно охранное
заклинание, я аккуратно уложил ее рядом со своим оружием. Закончив с этим
делом, я встал из-за стола и медленно пошел вдоль стеллажей хранилища.
Активизированные мною Истинные Зрение, Слух и Осязание все еще действовали,
хотя я понимал, что пора их гасить. Мои силы тоже были не бесконечны. Но на
полчаса, необходимых мне для внимательного изучения хранилища, этих сил должно
было хватить.
не отыскал.
подумал я с непонятной грустью. Я вернулся к столу и еще раз провел рукой по
полированной поверхности, согретой Златкиными руками. Затем я погасил
магические чувa и произнес свое фирменное заклинание, становясь на Серую тропу.
растения... Они удивительно велики и удивительно мелки... Поэтому больше всего
на свете они хотят, чтобы их знали и о них помнили. Поэтому они дают людям...
религию. Каждый бог вырабатывает свою собственную религию, только почему-то все
они очень схожи... А религия обязательно рождает монашество... И правильно!
Кому же еще, как не монахам, хранить божественные заветы... Только почему-то
монахи очень часто... Правда, не все...
совершенно пустом проезжем тракте. Равнина, по которой он тянулся, мокла под
серым пасмурным небом, прикрываясь от дождя желтоватой пожухлой травой. А
далеко впереди величественно поднимали свои вершины горы Тань-Шао. Если я прав,
то именно отсюда должен начинаться путь Серого Магистра, и указать его должны
монахи монастырей, основанных учениками Хэлфа.
плащ с капюшоном не пропускали дождевые капли, а моя поклажа, хоть и находилась
совсем рядом, была вообще совершенно в другом месте - там, где ей не грозили
сырость, сухость и воры. Поэтому я беззаботно шагал по пустой и уже зарастающей
короткой травкой дороге.
скромного соснового бора. Воздух, и без того достаточно влажный, сразу
превратился буквально в водяную взвесь, но, пропитанный смоляным запахом хвои,
стал необычайно вкусным. Я удачно миновал большой куст еще зеленой бузины,
счастливо избежав готовых сорваться с ее листьев капель, и, следуя за дорогой,
повернул направо. Впереди, у следующего поворота мелькнула Чья-то неторопливая
фигура. Шагавший впереди путник скрылся за придорожными кустами, а я прибавил
шагу, надеясь его нагнать. И действительно, когда я миновал следующий поворот,
совсем недалеко от меня оказался медленно бредущий по дороге старик.
на скользкую глину обутые в тяжелые башмаки ноги. На его плечи поверх кожаной
куртки был накинут кусок грубой рогожи, а голову прикрывала старая, побуревшая
от времени широкополая шляпа. Похоже, старик не слышал, что я его догоняю. Он
шагал не оглядываясь, негромко то ли напевая, то ли приговаривая что-то себе
под нос.
повернул в мою сторону свое изрытое глубокими морщинами лицо, и я увидел
светло-голубые чистые глаза, со спрятанной в их глубине едва уловимой
лукавинкой.
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Корнев Павел
Березин Федор
Флинт Эрик
Шилова Юлия