Чтение 20–й страницы книги ~Глаз дракона~

Я прощался со всеми друзьями, я прощался с солнцем и с травой. Я знал, на что иду. Слишком непредсказуемой была предстоящая встреча. В последний раз, ощутив свежесть лесного ветерка, я сгреб все воспоминания и затолкал их в такой уголок мозга, откуда их можно было бы достать только с помощью хирургического скальпеля.

Я давно усвоил одну вещь. Воспоминания человека являются обузой и даже слабым местом воина, собравшегося совершить то, что собирался сделать я.

Постепенно включая в работу все клетки своего организма, я приподнялся и направился к опушке леса.

Теперь для меня не существовало ничего, кроме дела. Я был единственным механизмом, настроенным на выполнение одного задания. Убивать. Больше ничего для меня не существовало. Отдав последнюю дань миру, который сделал меня убийцей, я заставил стучать в своей груди барабаны боя.

Сначала где-то вдалеке в мозгу, затем все ближе и ближе к сердцу стал звучать стройный ритм варрканского боевого гимна. И тело, со всеми существующими в нем мирами, подчинилось этому единому порыву и стало работать в такт с ним.

Когда я подошел к стене, я уже сам превратился в эту песню, но гром варрканских тамтамов не мешал мне контролировать ситуацию. Он помогал мне.

Я чувствовал своим обострившимся чутьем, что откуда-то из-за леса за мной наблюдает Джек. И с тревогой смотрят на меня глаза Ило. И еще многие десятки сородичей Сталлоне, Бульо и Пата. Я был рад, что Бульо и его люди выполнили мою просьбу убраться из воды.

Я все чувствовал.

Каждая травинка нашептывала мне свою историю. Каждый ветерок рассказывал мне о странах, которые он повидал.

Я поднял камень и бросил его в то место, откуда намеревался начать приступ. Не долетев до стены, камень вспыхнул и пропал в ярком пламени. Мощность силового поля была увеличена, и я со странным удовлетворением заметил, что не зря выбрал цепь с таким диаметром звеньев. Главное, чтобы не подкачала сталь, но Сталлоне и Пато утверждали, что качество - лучше не придумаешь.

Я прикинул расстояние. Цепи хватало за глаза. Пора было начинать. Я разложил цепь на траве и один ее конец опустил в ров с водой, который предусмотрительно по моему заказу прорыли водяные.

Взяв второй конец цепи, я поднес его ближе к стене. Затем, все так же подчиняясь внутреннему ритму, достал из-за плеча арбалет, приладил крюк с закрепленной за него веревкой и разложил пред собой оставшийся моток.

Постояв несколько мгновений в абсолютной неподвижности, я с силой швырнул свободный конец цепи прямо к крепостной стене, на силовое поле.

ГЛАВА 12

ПОСЛЕДНИЕ ВСТРЕЧИ

Я не представлял, сколько мне отведено времени, поэтому не стал терять ни секунды. Арбалет звякнул, и крюк с привязанной к нему веревкой взвился вверх.

У меня была всего одна попытка, и было бы очень жаль, если бы она сорвалась по причине неисправности моего приспособления. Но те, кто работал над моим арсеналом, знали толк в подобного рода предметах, и, похоже, все удалось на славу. Крюк в плавном парении перелетел через стену и зацепился за что-то на той стороне. По натяжению веревки я убедился, что зацеп достаточно надежен и можно переходить к следующему пункту моего, в общем-то, авантюрного плана.

Боковым зрением я видел, как цепь, замкнувшая контур силового поля на ров с водой, покраснела, а вода во рву начинает тихо парить. У стены вообще творилось настоящее светопреставление. Я в школе был довольно слаб в физике, и то, что мое приспособление принесло плоды, несомненно поднимало меня самого в моих же собственных глазах, потому что я до последней минуты сомневался в реальности этого пунктика.

Но все, что происходило у меня за спиной, было уже в прошлом. Стиснув зубы и перебирая руками, я карабкался по стене, давая себе слово, что никогда не буду заядлым скалолазом. Тем не менее я довольно быстро забрался наверх, перебежать небольшой плоский участок стены оказалось для меня тем более плевым делом.

Оценить обстановку за стеной было делом одной секунды. Ни мгновение не раздумывая, я с силой оттолкнулся и в лучших традициях Голливуда прыгнул вниз, стараясь упасть как можно дальше от стены.

Я еще не долетел до земли, как силовое поле восстановилось и сильный толчок в спину швырнул меня на землю, лицом вниз. Не слишком расстраиваясь из-за таких пустяков, как ободранный нос, и предполагая, что нечто подобное должно было случиться, я вскочил на ноги и перекатился через спину. Так, на всякий случай.

Почему-то мне думалось, что мое появление внутри замка будет отмечено многочисленными встречающими, но, к сожалению или к счастью, никого не оказалось. Какая безалаберность: доверяться одному силовому полю и не выставить элементарной охраны.

Я хотел было отправиться прямиком в замок, но в мозгу зазвенел сигнал тревоги, предупреждающий меня об энергетических ловушках. Если бы я был простым жителем, то сказал бы, что все эти места прокляты темными силами и на них наложены страшные заклятия.

Достав один из своих шариков, я бросил его перед собой. Едва пролетев четверть своего пути, шарик исчез в вспышке пламени. Мне, наверное, повезло, что я сиганул на свободный участок, иначе моя голова находилась бы теперь далеко от тела.

Вся комичность ситуации заключалась в том, что я мог бы пересечь двор в несколько минут. Но для этого мне пришлось бы стать вторым сталкером. Правда, вместо кирпичей я бросал серебряные шарики, что явилось более дорогостоящим предприятием. Как и предполагалось, буквально через пять минут я стоял у одной из дверей, ведущих во внутренние покои.

Но первые двери оказались блокированными, и мне пришлось искать другой путь. Пропустив еще два неподходящих проема, я хотел было воспользоваться окном, но тут на свое счастье обнаружил пустой, свободный от энергетической ловушки проход. Но именно это мне и не понравилось. Любая брешь, сознательно оставленная врагом в обороне, до добра не доведет.

Посовещавшись сам с собою, я решил, что раз другого пути все равно нет, то и думать долго нечего. Но я был бы круглым идиотом, если бы полез вперед сломя голову. Толкнув дверь мечом, я подождал минуту и, убедившись, что ловушки нет, шагнул внутрь.

Когда я готовился к своему визиту и мысленно прорабатывал варианты, то этот стоял у меня на самом последнем месте. Казалось невероятным, но в коридорах, по которым я шел, не было видно ни одного существа. Чувства говорили мне, что на ближайшем расстоянии нет никаких темных сил. Я прекрасно помнил свое второе посещение, и царящая в замке пустота была непривычна. И вместе с тем зловеща. Если то, во что превратилась королева, уже завершило свое превращение, то вполне возможно, что в числе ее первых жертв оказались ее неживые подданные.

Страх и отчаяние попробовали дотронуться до моего сердца, но были позорно изгнаны из тела. Не было в нем страха. Остались только злость и желание убивать. Но убивать осторожно. Всякое излишество, заметил я, может привести к нежелательным последствиям.

Я уже хотел было обидеться и на королеву, и на те силы, которым следовало, в принципе, обитать в замке, но в это время обстановка мгновенно переменилась.

Это случилось, когда я проходил через одну из просторных комнат, служивших, по-моему, для приема черни. Замок словно в ОДНО мгновение покрылся волнами, несущими чужие запахи, чужую мысль. Солнечный свет, до этого беспрепятственно проходивший через окна и бойницы, померк самым странным образом. Замок погрузился в серую мглу.

Мне кажется, хозяева замка всерьез взялись за меня. Но это были только догадки, которые протекали через мозг и не оставляли ничего, уступая место тем знаниям, которые могли быть полезны. Но тем не менее я почувствовал, что дальнейшее путешествие по темным изгибам коридоров и комнат не будет таким же безопасным, как раньше.

Я поднялся уже на второй ярус замка, тщательно ощупывая и проверяя свой шаг, ожидая каждый миг ловушек и скрытых засад.

Освещение было слабым, но и этого мне хватало вполне. Зрение мое усилилось настолько, что даже сейчас я видел словно при солнечном свете, только немного в другом цветовом спектре. Было такое впечатление, что мне прямо в глаза вставили прибор ночного видения.

Как я и говорил, посторонние мысли только отвлекают от дела. Забив голову всякой дрянью об окулистах, я чуть не пропустил нападение. Прямо из стены, мимо которой я проходил, высунулась костлявая заплесневелая рука и схватила меня за шиворот. Удар мечом был чисто рефлекторным, нежели обдуманным. Мне оставалось лишь отцепить от своего воротника сухую кисть и осторожно положить ее на пол, стараясь не делать лишнего шума.

Не приходилось сомневаться, что это все пока цветочки, а основные ягодки ожидают меня впереди.

Чем ближе я приближался к тронному залу, тем темнее становилось в замке. Наступил момент, когда простой смертный не увидел бы даже пальцев на своей собственной руке. А я, вообще-то, чувствовал себя довольно комфортно.

Правда, мне не нравилось, что воздух становится спертым. Появилось ощущение, словно продираешься сквозь тягучую паутину старого паука.

Душераздирающий крик, донесшийся откуда-то из глубин замка, заставил меня остановиться. Для особого беспокойства, впрочем, причин не было, так как вскоре крик перешел в адский хохот, который вскоре поглотился толстыми стенами дворца.

Но тем не менее я вздрогнул, и левая нога предательски зацепилась за плиту. Несколько секунд я балансировал, чтобы не свалиться и не наделать глупостей и шуму. Наконец мне удалось справиться со своим телом. Сбившийся ритм барабанов выровнялся. Я недовольно покачал головой и сделал глубокий выдох.

Именно в этот момент плиты пола, лежащие передо мной, с легким шорохом соскользнули со своих мест и рухнули вниз, обнажая черную глотку подземелья. И буквально в ту же секунду из провала на меня хлынула целая стая летучих мышей. Я еле успел вскинуть руку, ставя перед собой знак луны.

Некоторые представители этого зубастого племени все же успели залететь на мою половинку. А тело продолжало работать именно в том ритме, которого от него и требовали.

Несколько вампиров повисли на мне и тщательно прокусывали мою одежду, и подбирались к коже натуральной. Но меч сделал свое дело, сверкая как молния и вращаясь словно винт вертолета. Несколько тварей полегли от моей руки. Я просто свернул им шеи, настолько настырными они были. Но остальные продолжали летать передо мной и, похоже, никуда в дальние страны не собирались.

Эта задержка была мне совершенно не нужна. Промедление смерти подобно. С этим я полностью согласился.

Ну что ж. Пришло время испытать мой новый пистолет. Я, правда, проводил его испытания, но здесь, на натуре, все должно было получиться даже лучше, чем в первый раз. У нас всегда так. Как испытание - так медали и ордена, а как производство, так сплошные жалобы от потребителей.

Взяв меч наизготовку, я подождал, пока плотность мышей достигнет максимальных показателей, и снял стену. Сразу же поток, нет, туча вампиров-летунов ринулась на меня. И хотя крови во мне было маловато на всех, каждый хотел долететь до меня первым.

Я естественно не стал ждать, когда меня раздерут на клочья. Просто вытащил пистолет и, подняв его к потолку, выстрелил. Оставалось пожалеть, что руки у меня были заняты: пришлось достать повязку, чтобы губительное мелкое серебро не причинило мне вреда. Каким-то образом изогнувшись, я это все-таки сделал и, похоже, вовремя. Сознание на миг помутилось, но порция чистого воздуха вернула меня к жизни.

Летавшие вокруг мыши хватали распустившееся под потолком серебряное облако своими жадными ртами, совершенно не думая о последствиях, к которым это их приведет.

Впрочем я рассчитывал именно на то, что у них очень маленькие мозги и они не сообразят, что лучше переждать, пока пыль осядет.

Сначала мне показалось, что из моей затеи ничего не получилось. Зубастые мышки продолжали кружить вокруг меня. То один, то другой представитель этого мерзостного мира пикировал прямо на мою голову и старался меня скальпировать. Хорошо еще, что мои ноги и туловище были надежно укрыты от их зубов прочной кожаной одеждой.

Тем временем в стае стали происходить странные вещи. Я, отмахиваясь от кишевшей надо мной стаи, заметил, что почти одновременно в стае мышей загорелись серебряные костерки. Серебро действовало изнутри, оно разрушало их организм раньше, чем мыши могли догадаться об этом.

Через минуту все было кончено. Серебряная пыль легла ровным слоем на плиты, очистив проход от маленьких кровопийц и полностью выполнив возложенную на нее функцию.

От кратковременного действия серебра на организм у меня начали предательски дрожать колени. Нужно было срочно сматываться с этого места. С силой оттолкнувшись, я перелетел провал и благополучно продолжил свое опасное путешествие по королевским покоям.

Сбившийся ритм барабанов снова загремел неторопливо и монотонно, подчиняя себе движения моих мыслей и моего тела.

Едва я прошел с десяток шагов, как впереди и сзади упали решетки, заключив меня во вполне комфортабельную тюрьму. Но эта ловушка была слишком старой и рассчитанной на обычных людей. Для меня она не представляла совершенно никакого препятствия. Четыре коротких взмаха мечом, и в решетке образовалось отверстие, достаточное для того, чтобы в него мог пролезть человек, гораздо более крупный, нежели я. Но я не полез в эту дверь сразу. Хорош бы я был, если бы не проверил все несколько раз. Я сунул туда сначала руку.

Решетка будто этого только и ждала. Она, словно живая, резко дернулась вверх. Если бы я не прислушался к своему сознанию и сломя голову полез через прорезанную дырку, то, наверняка, меня бы разрезало пополам.

В подобных ситуациях все решает решительность и быстрота маневра. Как только решетка оказалась в верхней точке своего подъема, я прыгнул через условную линию, стараясь быть как можно ниже к полу. Едва мое тело перелетело через опасный промежуток, на его место опустилась стальная мощь решетки, сотрясая стены и плиты.

Все действие заняло меньше двенадцати секунд.

- А могло бы занять еще меньше, если бы думал головой, - пробурчал я, соображая, что можно было бы прорубить не окно, а целые безопасные ворота.

Но я тут же забыл об этом происшествии, так как по замку снова прокатился истеричный хохот. Если в первый раз он мог быть случайным, то повторное его звучание приходилось связать с моим присутствием. Каким-то образом со мной играли. Причем, вполне возможно, что я все время находился под постоянным наблюдением.

Я попытался определить, с какой стороны доносится хохот, но его звуки прокатывались буквально по всем коридорам и комнатам, и я быстро потерял направление. Определив, хотя бы примерно, куда идти, я продолжал быстро, но достаточно осторожно, приближаться к тронному залу. Несколько раз мне в голову приходила мысль использовать знания, полученные от моих новых друзей, но я опасался попасть в какую-нибудь ловушку, приготовленную специально для подобных путешественников в пространстве. Так что при всей заманчивости данного вида передвижения, я пользовался только силой своих ног.

Сначала я не поверил своим глазам. Но остальные чувства подтвердили истинность увиденного в следующем помещении.

Из глубины коридора на меня шли дети. Самые обыкновенные дети. Они шли в длинных белых рубашках и, плача, протягивали ко мне свои бледные худенькие ручки.

Я замер на месте, судорожно пытаясь найти происходящему объяснение и отыскать выход из этой, крайне щекотливой ситуации. Вскоре посланный вперед импульс доложил, что дети хотя и являются вполне нормальными биологическими существами, но разума у них в головках, как у кроликов. За это время дети подошли настолько близко, что стали видны из бессмысленные глаза.

Но это были дети. Тот, кто управлял ими, прекрасно понимал, что должно твориться с варрканом, попавшим в такую ситуацию. Не было ничего легче, чем перебить детей, но в тоже время и не было ничего сложнее. Это были чьи-то дети. Неважно, что у них отняли разум.

Я чувствовал, как мое сознание мечется в поисках решения этого вопроса. Долг варркана обязывал меня проложить себе дорогу мечом, чтобы избавиться от большей беды, но человеческое сострадание встало у меня на пути. Как быть? И нет ответа. Мощный комплекс всесильного убийцы рушился прямо на глазах.

Можно было бы попытаться пройти через эту кучку детей, но я почему-то сильно сомневался, что мне это удастся. Что-то здесь было не так.

Дети подошли еще ближе. Их плач был так жалобен, что просто не хватало сил справиться со своими чувствами. И я все-таки сделал попытку пройти сквозь строй. Едва я взялся за плечо одного малыша, как плач моментально стих и ко мне потянулись сразу несколько рук. Это не были руки, зовущие на помощь или просящие милосердия. Это были руки смерти. Я моментально отскочил назад, заметив, как мгновенно потухли возбужденные глаза, а плач снова наполнил коридор.

В голове не сразу, но созрел какой-то план, однако для его осуществления требовался сквозной коридор с более узким проходом. Приметив один из таких коридоров, я завернул в него. Только через секунду я заметил, какую ошибку совершил. Коридор кончался тупиком. Детишки почуяв, что их добыча находится в ловушке, поперли напролом.

Я не стал отходить слишком далеко от входа в главный коридор. Подождав, когда последний из белой процессии завернет в тупик, я засунул "Лучший" в ножны за спиной, уперся в стену ногой и, подпрыгнув, уперся руками и ногами в стены. Теперь самым главным было, чтобы кроме детей в коридор не пожаловал кто-нибудь другой, иначе мой план пошел бы насмарку. И главное, чтобы дети прошли подо мной, иначе... Мне не хотелось думать об этом, но я знал, что в случае необходимости придется поработать мечом.

Отряд, состоявший из безумных детей, приблизился и остановился как раз под тем местом, где я находился в подвешенном состоянии. Перебирая руками и ногами, рискуя каждую секунду свалиться вниз, я стал медленно передвигаться поближе к выходу из тупика. Как я и предполагал, дети продолжали стоять, упрямо таращась прямо перед собой. Мысленно я уже вытер пот, как дети резко сменили тактику. Все как один, они подняли головы и стали подпрыгивать, стараясь ухватить меня за все, за что возможно было ухватить.

Я и не знал, что умею так хорошо лазать по стенам. Откуда только силы взялись, я вскарабкался повыше и быстро засеменил к выходу из этого чертова тупика. На мое счастье, дети продолжали стоять на месте, не пытаясь преследовать меня, иначе мне пришлось бы применить меры, которые я применять не хотел.

Миновав последнего и создав себе небольшую фору, я соскочил со стены и бросился бежать. Лишь промчавшись до того места, откуда появились дети, я замедлил бег и продолжил идти обычным шагом. Некоторое время плач преследовал меня, и мне постоянно приходилось оглядываться, чтобы убедиться, что преследователи отстали.

До тронного зала оставалось не так уж и много, когда чувства известили, что недалеко от меня еще кто-то находится. Я проверил весь диапазон звуков, запахов и мысленно обследовал помещение, в котором оказался. Тот, кто приближался ко мне, был один. Я примерно определил разделяющее нас расстояние. Примерно два поворота главного коридора. И всего тридцать шагов.

Это явно нечеловек, дыхание без характерных всплесков.

Двадцать пять!

Существо примерно моего роста и моего телосложения.

Двадцать шагов!

Очень странно, что он один. С расстояния двадцати шагов трудно определить, кто это, тем более, что он еще находится за прикрытием стен. Пятнадцать!

Он на следующем повороте коридора. Понастроили катакомб! Десять! Пора.

Я резко обострил свои реакции и выпрыгнул за угол, готовый к любым неожиданностям. А их-то и не оказалось.

В десяти шагах от меня, в довольно непринужденной позе, облокотившись плечом на стену, стоял боболок. Больше всего он напоминал стилягу, приткнувшегося от безделья к первой попавшейся стенке. Видимо, я улыбнулся, потому что боболок, совершенно неожиданно для меня, отлип от стенки и почти по-человечески оглядел себя с ног до головы.

- Что-нибудь не так? - недоуменно спросил он.

У меня не было никакого настроения, чтобы долго разговаривать с сумасшедшим нелюдем.

- Кончай свой цирк! - прорычал я. - Или уматывай отсюда или...

Я весьма недвусмысленно показал, что значит в моем понимании это "или".

Но боболок действительно оказался каким-то пристукнутым.

- Подожди, подожди!

Он попытался заглянуть себе за спину.

- Ты чего-то сегодня слишком грозный, Файон, - наконец осмотр был закончен, и боболок занял устойчивую позицию. - А я вот хочу поболтать с тобой!

- С каких это пор варркан должен разговаривать со своей жертвой?

- Ну, наверное, с того времени, когда мы получили дар речи, - не совсем уверенно проговорил мой враг.

Затем он пошарил у себя за спиной и под моим подозрительным взглядом вытащил откуда-то сооружение, отчасти напоминающее табуретку.

- Если у тебя есть что сказать путного, то торопись! Я не собираюсь долго задерживаться с говорящей обезьяной.

Меня немного насторожила эта неожиданная встреча. Я собирался драться за каждый шаг, а не вести приватные беседы. И с кем? Со своим извечным врагом. Но что-то удерживало меня от стремительного броска. Пока это было преждевременно.

Спокойно и без суеты, усевшись на свою табуретку, боболок небрежно закинул ногу на

ногу, вызвав у меня еще одну усмешку.

- Присядь, Файон! У меня есть, что тебе сказать.

Тварь оказалась и наглой! Но тем не менее я опустился на одно колено, держа меч наизготовку.

- Слышишь ты, тварь...

- Называй меня Боболок. Мне весьма нравится имя, которое мне дали людишки.

Я молча проглотил фразу насчет "людишек".

- Так вот... Боболок, надеюсь, ты умеешь считать до десяти? Если нет, тем хуже для тебя. Я даю десять секунд, чтобы ты смог сказать мне все, что ты хочешь. А после этого можешь хватать свою этажерку и спасать свою задницу.

- Ну-ну, Файон! Ты стал таким резким парнем! - Господи, кто учит их так разговаривать? Такое впечатление, что он насмотрелся боевиков.

- Десять!

- Ну ладно! Не горячись. То, что я хочу тебе сказать, должно заинтересовать тебя. Иначе зачем ты перся через все наши шалости?

Боболок залез пальцем в нос и стал беззастенчиво там ковыряться.

- Девять! - напомнил я.

- Торопишься, Файон? А куда ты, собственно, торопишься? Думаешь, что тебя ждут? Никто тебя не ждет, варркан. Ты всегда был одиночкой!

- Восемь!

- И умрешь, как одиночка, если, конечно, не задумаешься!

- Семь!

- Ты даже не даешь поговорить с тобой! Торопишься, а то, что...

- Шесть!

-... с тобой...

- Пять!

-... дураком...

- Четыре!

- Хочет...

- Три!

-... говорить...

- Два!

-... сама...

- Все!

-... королева!

Вскочить с колена и занести меч для короткого удара было пустяковым делом. Но именно в тот момент, когда расстояние между черепом боболока и "Лучшим" начало сокращаться, с боболоком произошла мгновенная перемена, заставившая меня пустить меч с меньшей скоростью. Вслед за этим я вообще отдернул меч.

Из пасти боболока, замершего, словно новогодний дед Мороз под елкой, раздался голос Иннеи. И словно в подтверждение, что это не галлюцинация, по коридору разнесся аромат роз.

- Файон! Выслушай моего посланника! Надеюсь, у тебя найдется немного времени для меня.

Ее голос нельзя было спутать ни с чем.

- Друг мой, я знаю, как ты торопишься ко мне. Но если ты еще любишь меня - остановись. Послушайся, наконец, своего разума. Нет больше твоей принцессы, нет Иннеи, которая любила тебя. Все кончилось! Я не хочу твоей смерти. И если у меня хватит сил, я только тебя оставлю живым в этом мире. А сейчас уходи. Если ты не послушаешь меня, ты умрешь! Ты умрешь, Файон! Ты умрешь, варркан! Ты умрешь!

Голос Иннеи становился с каждой секундой ниже и ниже, пока не стал одним рычащим хрипом. Из пасти боболока потекла слюна, и нечеловеческий голос стал захлебываться в ней.

Я заставил заткнуться его одним ударом. Голова боболока упала к моим ногам, а длинный язык выпал из пасти и шлепнулся на носок моего сапога. Откинув его кончиком "Лучшего", я обошел разговаривающий костер и направился вглубь коридора. Туда, куда мне ходить не следовало. По словам Иннеи. Но не по моему собственному мнению.

Все было решено, все предопределено. На кончике моего меча висела жизнь целой планеты. Существо, говорившее мне "уйди", представляло собой силу, которая способна уничтожить все живое. Но она меня боится! Или любит? Все еще любит?! Смешно!

Это было жестокой случайностью или насмешкой судьбы. Любящий человек должен убить любимую. И должен остаться один. Я не строил иллюзий относительно своего будущего. Я знал, кто я и на что иду. И я прекрасно знал, что должен сделать. Боюсь только, что королева тоже догадывалась и поэтому приняла все меры, вплоть до убеждения.

Выскочивший из комнаты виппер был только мешающей движению веткой. Я не стал пускать в дело меч. Перехватив ядовитую пасть левой рукой, я размазал его по каменным стенам.

Не останавливаясь ни на мгновение, я шел дальше. Вынырнувших откуда-то со стороны неповоротливых мулов я не принял даже во внимание, раскидав их в стороны. А чтобы они мне не докучали сзади, бросил на плиты горсть серебра.

Я чувствовал какой-то особый подъем души. И знал, что меня не сможет остановить ничто. Но тем не менее несколько секунд я уделил нетопырям и еще нескольким неизвестным мне тварям, которые, словно старая жвачка, облепили меня со всех сторон.

Но что может сдержать ураган? Чем можно сдержать ветер, вырвавшийся из тесной каморки условностей? Злость за все происшедшее буквально переполняла меня. Но она не мешала мне, эта праведная злость.

Я даже не заметил, как достиг тронного зала. Я дошел сюда по горящим серебром телам, и не было пути обратно. Я вышиб эти чертовы двери одним ударом ноги и замер, остановившись на пороге.

Огромное помещение тронного зала представляло собой удивительно сказочную картину. Оно все было усыпано розами. Черными, с удушающим запахом, который вытеснял все оставшиеся. По залу торопливо бегали какие-то маленькие низкорослые твари, напоминающие карликов, больных проказой. Они перетаскивали с места на место какие-то вещи, молча и как-то целеустремленно. А в глубине зала, там где раньше стоял трон королевы, находилось то, что когда-то вызывало у меня чувство любви.

Теперь это был огромный кокон, который переливался всеми цветами радуги. Сквозь его толстую прозрачную оболочку можно было увидеть существо, приводившее в трепет любого, кто его видел. Какая-то огромная гусеница, переплетение узлов и частей тела.

Трудно было сказать, что это. Ничего подобного ни я, ни те люди, чье сознание находилось во мне, никогда не видели и не слышали, что это может существовать.

Целая армия карликов сновала вокруг кокона, ухаживая за ним: обмазывая его какой-то слизью и осыпая охапками черных лепестков. Воображение подсказывало мне, что находится внутри этого гигантского кокона.

Натягивая эластичную оболочку, в самом верху кокона появилось лицо. И хотя пленка смазывала изображение, я узнал его. Это было лицо Иннеи, но до такой степени изменившееся, что невольная дрожь прокатилась по моему телу. Если что и осталось в этом существе от прежней Иннеи, так только глаза, которые смотрели на меня не отрываясь. И взгляд этот казался ледяным, холоднее льда.

Чувства мои обострились до предела. Сквозь аромат роз, тягучий и донельзя противный, до меня донесся запах смерти. Кокон источал этот запах, и даже розы не могли заглушить этот чудовищный поток жестокости и ненависти.

Я посмотрел на окна, закрытые плотными ставнями. Ни один луч света не проникал внутрь. Но знание, которое жило во мне, говорило, что время еще не пришло. И если я хочу, чтобы моя жизнь была спасена так же, как и жизнь тысяч жителей этого мира, мне стоило поторопиться.

Я сделал шаг вперед, подминая кричащие лепестки и нарушая налаженный порядок. По всему залу пробежала волна дребезжащего движения, и все замерло. Карлики смотрели на меня, словно я собирался убить их родную маму. Затем, в одно мгновение, произошла перемена:

все маленькие монстрики, закричав, бросились к кокону и замерли, обступив его со всех сторон. Они смотрели на меня маленькими немигающими глазками и противно шипели, словно куча змей.