Чтение 20–й страницы книги ~Под знаком мантикоры~

- Это увидит и ребенок, - раздраженно бросил кардинал. - Меня больше интересует, как спасти короля. Фернан сделал ход.

- Вы собираетесь пожертвовать кавалерией? - Старый Гриф явно был разочарован маркизом.

- Да. Кавалерия погибнет, но защитит короля. Вы выиграете время.

- А с помощью кого вы собираетесь выиграть битву? Четыре пешки; башня и офицер - это не армия.

- Иногда и пехота выигрывает сражение. Черный офицер обязательно забудет о Его Величестве и атакует кавалерию, иначе следующим ходом вы окажетесь в опасной близости от его короля. А теперь прячем Его Величество за башню. Как видите, белые еще могут побороться.

- Хе-хе. - Кардинал не отрывал взгляда от доски. - Черные сами загнали себя в ловушку. Но пойдет ли этим путем Папа? Пожертвовать кавалерией, чтобы выиграть битву... Признаюсь, об этом я не подумал. Быть может, игра будет не так скучна... Что же, я счастлив, что Спаситель надоумил меня пригласить вас сегодня в мою скромную обитель. Мое время потрачено не зря. Не желаете прогуляться?

Фернан, примерившись к мелким, торопливым шажкам Старого Грифа, направился следом за кардиналом в сад.

- Вы любите розы?

- Нет.

- Отчего же? - Водянистые глаза главы таргерской Церкви с интересом воззрились на Фернана.

- У этих цветов шипы.

- Хм... Они как мы, знаете ли. Правда, пахнут, лучше. Хе-хе. У всех людей есть шипы, вы не знали? Просто, в отличие от роз, колючки скрыты от чужаков-до той поры, пока кто-нибудь не схватит. Да покрепче. - Старый Гриф сжал кулачок, как видно представляя, что там находится шея какого-нибудь еретика. - А розы...- Кардинал остановился у клумбы. - Одолжите вашу дагу, сын мой.

Фернан молча достал из-за спинных ножен клинок, краем глаза заметив, как один из клириков Неразлучной четверки дернулся, но, повинуясь едва видимому жесту Его Высокопреосвященства, остался на месте. Кардинал взял дагу и аккуратно, можно сказать нежно, срезал желтый цветок.

- Благодарю. Вот о чем я говорил, посмотрите сюда. Фернан убрал клинок и без всякого интереса изучил розу.

- Видите? Розы гораздо честнее людей. Они сразу показывают шипы и предупреждают о том, что, если их захотят обидеть, они будут кусаться. Хе-хе. С людьми не так. Шипы появляются только тогда, когда они решают атаковать. Я не вижу вашего слуги.

На этот раз резкая смена разговора не застала Фернана врасплох.

- Я не знал, что вы хотели его видеть.

- Но догадывались. И потому не взяли. Хе-хе. Не отрицайте. Не стоит. Я, конечно, старик, но не дурак. Мне было бы очень интересно посмотреть на этого человека. Епископ де Лерро рассказал о нем много чего интересного. Так что нет ничего удивительного, что я заинтересовался. Знаете, почему ваше чудовище все еще на свободе, а не разговаривает с милейшим братом Агирре? Я вас удивлю. Мне нет дела до дураков. А те клирики, что полезли на ведьму из Дождливой Страны, были дураками, и туда им и дорога вместе с епископом Александром, которого Папа с чего-то решил отправить управлять Церковью в Ллоге. Я бы Его Преосвященству не доверил свой ночной горшок, не то что епископский перстень. - Кардинал нахмурился и с минуту молчал. - Да, формально я должен наказать виновного, но признаюсь честно, хоть Орден крови Бриана и играет с огнем... хе-хе. Но не настолько. Мы, знаете ли, не всесильны. Лишь Спаситель велик, а дети его ничтожны и слабы. Так что сейчас я предоставляю вам право забавляться с пламенем, сын мой. Мы будем наблюдать до той поры, пока этот чужак не совершит ошибку и не превратится в пожар. До этого времени можете играть со своей игрушкой, просто помните, что она слишком опасна и, чего уж скрывать, непонятна. Этот человек хоть и язычник, но с Искусителем не имеет ничего общего. Удивлены? Вижу, что удивлены. Понимаю, что разрушаю ваши стереотипы о нас, служителях Спасителя.

Молчите! Молчите, я сказал! Думаете, я не знаю, как вы относитесь к Церкви и как часто бываете на службах?! Лишь в праздники и тогда, когда этого требует этикет. Ни больше ни меньше. Когда вы в последний раз были у своего исповедника, сын мой? Вот-вот. Нет, конечно же вы верный сын Святой матери Церкви, здесь нет никаких сомнений, и Бордовая палата после расследования не нашла в ваших действиях никакого злого умысла. Это скорее... заблуждение. Хе-хе. Опять вы удивлены. Да, мы... смотрим за нашими детьми-прихожанами. Конечно же не за всеми, лишь знатные фамилии достойны внимания. Это наша прямая обязанность - наставить заблудшую овцу на путь истинный, пока не стало слишком поздно. Впрочем, не будем о сеньоре де Суоза. Как я уже говорил, Бордовая палата считает вас лишь заблудшим, но верным сыном Спасителя. Даже Мигель так думает, хотя он вас на дух не переносит. Хе-хе. Так вот... о чем я тут так долго распространяюсь? А! Я рискую разрушить ваши стереотипы, но Орден крови Бриана не так страшен, как о нем говорят. И мы не фанатики. Не "серые". И жестокость наша вынужденная. Мы истово служим Спасителю, служим так, как умеем, выжигаем ересь и спасаем мир от скверны. Я хочу сказать, что ваш человек заинтересовал Орден, и совершенно честно предупреждаю, что отцы-дознаватели не спустят с него глаз. Те знания, которыми он владеет, слишком непонятны и странны для нашего мира, пускай они и малы. Воистину язычники, не имеющие веры, пошли иным путем, и Церковь должна быть готова, если этот путь приведет их в объятия Искусителя. Так что помните - Бордовая палата не дремлет.

- Я запомню это, Ваше Святейшество. Спасибо.

- И не спускайте с него глаз. Любая игрушка может быть опасна. Даже такая послушная, как ваша. Если он нарушит законы мирские и церковные, я перестану закрывать глаза на этого человека. И брат Агирре с удовольствием придет за язычником.

- Я понял.

- Вот и чудесно.

Фернан знал, что кардинал врет. Точнее, несколько... недоговаривает. Была еще одна причина, по которой Его Высокопреосвященство не стремится отдавать приказ об аресте Абоми. И причина эта - епископ Жозе Наярра. Ибо, вне всякого сомнения, чернокожий слуга вначале попадет в подвалы монастыря Благочестия и только потом в руки Ордена крови Бриана. А отдавать такого человека "серому" кардинал не хотел. Неизвестно, что смогут выудить у Абоми "гарпии" и как этим воспользуется Его Святейшество в уже начавшейся борьбе за кардинальский посох. Отдавать подобную карту в руки хитрого епископа Хосе Пабло де Стануззи конечно же не хотел. Впрочем, пойти легким путем и попросту убить чернокожего воина кардинал почему-то тоже не спешил.

Его Высокопреосвященство подошел к лестнице и, подслеповато сощурившись, принялся изучать море. Фернан стоял за спиной кардинала и терпеливо ждал, когда же тот наконец решит заговорить о делах. Вряд ли причиной приглашения в особняк был Абоми.

- Знаете, какая добродетель самая достойная?

- Вера в Спасителя, - не колеблясь ни секунды, ответил Фернан.

Кардинал выглядел разочарованным.

- Вы отлично выучили урок. Только ответ неправильный. Самой достойной добродетелью я склонен считать человеческое упорство и упрямство. Дайте мне руку. Поддержите старика.

Кардинал оперся на руку Фернана и ступил на первую ступеньку. "Василиск" взял свои слова назад. Никто не носил Его Высокопреосвященство на закорках. В свои восемьдесят шесть Старый Гриф преодолевал весь путь от сада до моря самостоятельно. Это было удивительно. И... достойно уважения.

Спускались молча. Кардинал дышал тяжело, с присвистом, но не останавливался, лишь его тонкие пальцы, словно клешни краба, вцепились в руку Фернана. Клирики-телохранители шли ярдах в десяти позади. Про себя сеньор де Суоза считал ступеньки, едва заметно шевеля губами. На сто двадцатой это заметил кардинал и, усмехнувшись, проскрипел:

- Их триста двенадцать. Можете поверить мне на слово, я узнаю каждую из них с закрытыми глазами. Но не останавливайтесь! Идемте! Идемте! Море уже близко.

Пришлось продолжать путь. Наконец лестница кончилась - и они очутились на берегу. Между скалами и морем, на узенькой полоске берега, находилась беседка. Маленькое, аккуратное творение неизвестного, но, безусловно, талантливого архитектора. Ранее Фернан беседку не замечал, ее можно было увидеть только отсюда, сверху вид загораживала скала.

- Упорство и упрямство! - торжественно изрек кардинал. Он порядком устал, это было видно по разом осунувшемуся лицу и хриплому дыханию. Но, несмотря на усталость, Его Высокопреосвященство был крайне доволен собой. - Не будь их, и я уже лет двадцать не мог бы самостоятельно спускаться и подниматься по этой лестнице. А я делаю это ежедневно!

Я двигаюсь, а значит, я живу! Так, кажется, говорят некоторые учителя фехтования? Именно упрямство заставило Спасителя покинуть Святой город Иштаку и тем самым избежать Кровавой ночи, и именно упорство помогло ему преодолеть каменистую пустыню Пешханства и уйти от преследователей, которых подослал к нему Искуситель.

- Я всегда думал, что в пустыне Спасителю помогла мантикора.

- Да, верно. О мантикоре, чудовище возмездия, говорится в Святой книге. Идемте в беседку. Мне здесь особенно хорошо думается. Хе-хе. Присаживайтесь.

Чуть ли не под ногами тихонько шипело море. Начинался прилив. В беседке обнаружился накрытый столик. Фрукты, вино, обычная вода в прозрачном графине. Неразлучная четверка, повинуясь жесту кардинала, остановилась шагах в тридцати.

- Так вы согласны со мной, что упрямство и упорство есть добродетели?

- Если смотреть на них в подобном ракурсе, то, пожалуй, да. Но разве в Святой книге не сказано, что упрямство - это грех?

- Прямого указания на это нет. Грех? Хе-хе. О да! Иногда упрямство - грех. Беда нынешнего поколения в том, что упрямство у него отсутствует как факт или же его слишком много. Так много, что это становится настоящим грехом, который ведет людей к пропасти. Одни, движимые им, а еще тщеславием и жаждой власти, желают трона и получают его. Другие хотят вернуть трон, и они не менее упрямы, чем те, кто на нем восседает. В стране начинает твориться такое, что сам Искуситель ногу сломит. Альянсы благородных находятся в раздражении, точно сучки перед течкой. Хе-хе. Сосед скоро пойдет с оружием на соседа. Кровавая плата после того, что должно случиться, покажется детским лепетом.

Таргера - это один большой пороховой погреб. Сейчас. В эту минуту. И достаточно одной искры, чтобы все, сделанное мной для страны, взлетело на воздух. А я слишком многое сделал, чтобы теперь прятать голову в песок и не видеть, как Таргера топчется на пороге гражданской войны. Хе-хе. Дожили. Лосский получил Тулину! Эта проклятая провинция у меня уже поперек горла стоит! Точно рыбья кость. Зеленые камешки ослепляют разум. Хе-хе. А Его Величество по совету де Оливейра додумывается передать самую богатую из провинций в лапы своего заклятого родственничка. Неужели мне теперь еще и за королем присматривать? В мои-то годы? Вы знаете, что война с Андрадой должна была начаться позавчера? Нет?! Так знайте. Солдаты не умирают только потому, что мне пришлось приложить очень много усилий, чтобы кардинал Андрады повлиял на тамошнего королька и оттянул время катастрофы. Да-да! Именно катастрофы. Ибо под шумок войны можно поменять того, кто сидит на троне. Я ясно выражаюсь? Хе-хе. А одновременной гражданской войны и схватки с соседом Таргера не выдержит. Это будет даже хуже чем катастрофа. Мы потеряем все. Или почти все. Что вы на меня так смотрите?

- Я удивлен, что вы говорите со мной об этом, Ваше Высокопреосвященство.

- Хе-хе. Тогда удивляйтесь! Церковь хочет мира. В мутной воде войн появляется разная рыбешка, в том числе и слуги Искусителя. За примерами далеко ходить не надо. Орден крови Бриана потом пять лет будет вытравливать зерна ереси. Пока я жив, я не допущу войны! "Гарпии"... да, вы не ослышались. Я назвал дерьмо дерьмом, только и всего! "Гарпии", если король додумается бросить их в бой, перевернут мир с ног на голову. Дар Спасителя никогда не использовался в войнах. Даже во время Святых походов! Раскол в Церкви, раскол в орденах. Мы получим еще одну войну, самую страшную - клирик пойдет на клирика. Я лично не хотел бы войти в исторические хроники как кардинал, во время правления которого случилось нечто подобное. А "серых" остановить можно только одним способом - не начинать войну с андрадцами ни при каких обстоятельствах.

В этом вопросе герцог моей поддержки не получит. Я против войны, что бы сеньор Лосский ни говорил. Быть может, все бы успокоилось, но проклятые андрадцы и дня не могут тихо посидеть. Им словно клещ в задницу вцепился, что ни день - новое нападение или на дозорный пост, или на тулинскую деревушку. Да и наши солдаты не железные. Терпят, терпят, а потом рейд на территорию змееедов устраивают. Победителей в этой войне не будет. Разве что те, кто вовремя подхватит барахлишко и уплывет в Бритонь или на Черный континент. Хе-хе. Впрочем, я сгущаю краски. Ставлю свои старые кости на Андраду. При тех безумствах, что творятся у нас в высших военных кругах, и этих странных перестановках, когда одни падают низко, а другие высоко взлетают, даже не понимая, в чем разница между кинжалом и дагой... Тьфу! Проклясть готов все тупоумные головы, имеющие наглость называться военным командованием! А еще эти смерти! Хе-хе! Представляете, сеньор, я только недавно узнал, что у господ военачальников, оказывается, слабое здоровье. Мрут как мухи, храни Спаситель их души! То один отправится к Спасителю, то другой. Кто-то сдуру заболел кинжалом под лопаткой, кто-то разума лишился - и его потянуло на крышу. Завтра очередная похоронная месса. И ведь как интересно и не вовремя! Перед самой войной мы остались без двух талантливых командиров, к тому же еще и верных королю! Хе-хе.

- Вы подозреваете...

- Я всех подозреваю! Даже вас! Что до любезного герцога, то его подозревают все, кроме Его Величества. Но подозревать- это не значит доказать. А у меня ни одного самого паршивого доказательства. А у герцога сила, власть и деньги. И немалые. Голыми руками его не возьмешь. Он сидит в своей Лоссии, обложившись войсками, словно больной малярией подушками. Ведь вы все еще ведете расследование смерти де Туриссано? - Вновь неожиданная смена темы.

- Да.

- И как успехи?

- Пока что плохо.

- Так я и думал. Вы не ведете это дело. Дело ведет вас. Вы в глухой обороне и постоянно пропускаете уколы или же... Можете обижаться сколько угодно, но вы словно щепка в бурном потоке дерьма. Хе-хе. Несетесь от события к событию, пытаетесь уцепиться за берег, но обстоятельства играют с вами, и вряд ли вам удастся достигнуть хоть чего-то. Вы не ищете, ибо не знаете, что искать. Вы ждете. А ожидание сейчас смерти подобно. Можно и захлебнуться.

- Тот сутулый человек, что напал на меня...

- Как же! Наслышан. Только вы опять не смогли выбраться на берег. Еретик мертв.

- Как?

- Как? - Кардинал кисло скривил губы. - "Серые" нашли его. Повезло, наверное. Пытались скрутить, но он так просто не дался. Ну они и приложили слишком много усердия. Тупицы! Мокрого места от него не оставили! Во всяком случае, так мне сказал Жозе Наярра.

Фернан разочарованно поджал губы. Вот и еще одна зацепка канула в Лету.

- Ваше Высокопреосвященство... а тот рисунок, что был на стене кабинета сеньора де Туриссано. Знак мантикоры...

- Ну и что? Рисунок как рисунок. У меня нет никаких мыслей на этот счет. Какой-нибудь блаженный нарисовал, а вы бегаете по кругу, ищете несуществующую мантикору. Я не зря вас сюда привел, сын мой. Здесь хорошо разговаривать. В моем доме, как это ни банально звучит, даже у стен имеются уши. А тут тишина и покой. Да и море рядом... Хе-хе. Знаете, почему вы сегодня здесь?

- Нет.

- Где бумаги? - Взгляд кардинала стал пронзительным. - И не говорите мне, что не понимаете, о чем идет речь.

Фернан, стараясь сохранить каменное выражение лица, посмотрел прямо в глаза кардиналу:

- Я не знаю, где бумаги, Ваше Высокопреосвященство.

- Жаль. - Старый Гриф как-то сразу сдал, откинулся на спинку кресла. - Жаль. Я разочарован. Что вам известно?

- Ничего. Я подозреваю, точнее, догадываюсь, что это как-то связано со смертью графа...

- Это связано напрямую! Откуда вы узнали о документах?

- Мой прежний слуга слышал разговор епископа де Лерро и епископа Наярры. - Фернан не склонен был врать. Неизвестно, что уже знал кардинал.

- Тупицы, - зло бросил старик и стал смотреть на волны. - Вы знаете, что было в документах?

- Нет.

- И не догадываетесь?

- Нет.

Кардинал кивнул, а Фернан стал надеяться, что у него появился шанс выйти из особняка Старого Грифа живым и здоровым.

- У вас есть предположения о том, что мы ищем?

- Нет.

- Вы говорили кому-нибудь о бумагах?

Здесь Фернан ответил не сразу, и епископ усмехнулся.

- Перефразирую свой вопрос. Кроме де Брагаре вы кому-нибудь еще о документах рассказывали?

- Нет, - соврал Фернан. Он не собирался подставлять Рийну.

Его Высокопреосвященство никак не прореагировал на эту ложь. То ли не заметил, то ли не придал значения.

- Вы знаете, каким образом они попали к маршалу?

- Я могу лишь предполагать. Полковник де Каэро говорил о кладе, найденном в разобранной церквушке, что под Копой...

- Все верно, можете дальше не продолжать. Вижу, что я не ошибся. Как я уже говорил, вы не зря сюда приглашены, сын мой. То, что я вам сейчас расскажу, должно остаться в тайне. Не буду угрожать, вы умный человек, так что, думаю, понимаете, что случится, если ваш язык окажется длиннее разума и дела Церкви станут достоянием общественности.

- Быть может, тогда не стоит посвящать меня в тайны Церкви. - Фернана бросило в холодный пот. У него не было никакого желания становиться поверенным в делах клириков. Подобные знания были чреваты большими неприятностями.

- Стоит, - сощурился Старый Гриф. - Вы уже и так влезли в наши тайны по уши, так что поздно отбрыкиваться. Хе-хе. К тому же вы никогда не задумывались о том, что даже Святой матери Церкви требуется помощь? Хе-хе. Мы не всесильны. К сожалению. Я не знаю, кто и почему убил графа, но у него были бумаги, принадлежащие Церкви, и они пропали. То ли их взял убийца, то ли маршал так хорошо спрятал, что даже Орден не смог отыскать. Церкви нужны эти документы, сын мой. И я прошу помочь найти пропажу.

- Боюсь, что я вряд ли смогу быть полезен.

- Да, шанс небольшой, но если вы вдруг выгребете из того потока, куда вас занесло, и найдете убийцу графа, то могут найтись и бумаги. Просто не забудьте спросить о них у этого человека и, если документы окажутся у вас, передать их или мне, или Мигелю. Это ведь не так сложно, правда?

- Вы можете мне рассказать, что это за бумаги?

- Хм... Это записи Святого Агусто, третий век от пришествия Спасителя. - Кардинал заговорил без всякой охоты. - Святой в свою очередь скопировал документы с дневников Великомученика Себастьяна, который, как вам должно быть известно, был одним из сподвижников Спасителя и записывал за ним Заветы для Святой книги. В третьем веке дневники были уничтожены... пожаром. Церковь считала, что знание, в них записанное, пропало навсегда, так как дневники было не разрешено копировать, знаете ли. По... впрочем, не буду говорить о причине, по которой Папа запретил это делать. Святой Агусто нарушил приказ, Спаситель ему в этом судья. Как оказалось, он успел сделать копию отдельных страниц дневника Себастьяна и спрятал их в одной из церквей вместе с некоторыми святыми предметами. И эти бумаги пролежали в тайнике больше тысячи лет. Хм... Над ними даже время оказалось не властно. - Последние слова кардинал произнес с явным разочарованием. - Никто не знал о существовании документов до той поры, пока разбирающие церковь не нашли клад. Маршал... я никогда не любил этого человека. Бумаги попали к нему в руки. Все остальное вы знаете.

- А как вы узнали, что эти документы у сеньора де Туриссано?

Кардинал скривился:

- Он сообщил о найденных бумагах Жозе Наярре. Почему ему, а не епископу Эскарины - не знаю. Его Святейшество пришел ко мне, но, как оказалось, поздно. Граф был мертв, а документы исчезли.

Это было несколько странно. Фернан после разговора с полковником де Каэро знал, что клад был найден не за день до смерти графа, а гораздо раньше. Выходит, сеньор де Туриссано не сразу решил сообщать клирикам о находке. Боялся? Или же искал свою выгоду?

- Как я узнаю эти документы?

- Думаю, они очень старые. И написаны на староиренийском. Это все, что мы знаем. Не могу предположить, зачем кому-то кроме Церкви они могли понадобиться.

- Что было в бумагах?

Кардинал смерил Фернана тяжелым взглядом:

- Об этом вам знать не следует. Это дело Церкви. Просто помните, что они для нас святая реликвия и мы очень хотим ее вернуть.

- У меня есть предположение, у кого могут быть документы, - решился Фернан.

Едва заметное движение бровью.

- Вы слышали о Леоноре, Ваше Высокопреосвященство?

- Да. О ней многие слышали. При чем тут андрадский шпион, которого ваше ведомство никак не может поймать?

- Граф де Брагаре считает, что маршала убила она, когда тот слишком близко подошел к разгадке личности Леоноры. Если это так, то бумаги могут быть у нее.

- Вполне возможно. Вполне возможно, - задумчиво протянул кардинал. - Вы ведь ищете ее?

- У нас есть информация о том, где может появиться Леонора в ближайшее время. - Еще одна маленькая ложь.

- Эт-то хорошо... - Кардинал в задумчивости барабанил пальцами по столу. - Я бы не хотел, чтобы бумаги, если, конечно, они у нее, оказались в Андраде.

Фернан решился рискнуть:

- Наши осведомители сообщают, что Леонора может обладать некоторыми... э-э-э...

- Я подозревал, что у нее есть Дар от Искусителя, - спокойно заявил кардинал.

Сеньор де Суоза выругался про себя. Вне всякого сомнения, клирик и раньше знал о том, что Леонора не простой шпион. Полковник де Каэро и тут был прав.

- Найдите Леонору, капитан, и Орден крови Бриана с благословения Спасителя поможет вам поймать ее. Как только у вас появится информация, приходите сюда. Я скажу, чтобы вас пропустили ко мне в любое время дня и ночи. Хе-хе. Вот, пожалуй, и все. Вы можете идти, сын мой. Всего доброго.

- Прощайте, Ваше Высокопреосвященство.

Фернан поцеловал перстень кардинала, услышал от него "Иди и не греши, чадо" и вышел из беседки. Но не успел сеньор де Суоза сделать и пяти шагов, как Хосе Пабло де Стануззи окликнул его:

- Сын мой!

- Да, Ваше Высокопреосвященство? Сейчас в глазах кардинала не было ехидной насмешки. Холодный взгляд готовой к броску змеи.

- Найдите записки Святого Агусто - и в лице Церкви вы обретете верного друга. И заклинаю вас именем Спасителя, не читайте этих бумаг, иначе даже я не смогу воспрепятствовать вашей отправке в казематы монастыря Благочестия. Я достаточно ясно выражаюсь?

- Да, Ваше Высокопреосвященство.

- Ступай, сын мой. У тебя много дел, - сказал кардинал напоследок и отвернулся, казалось бы разом потеряв к Фернану всякий интерес.

ГЛАВА 3

Si in proelio se defendere volum mavis, noli queri te ab inimico punctum esse; nunquam obliviscere aggressionem esse defensionem optimam*[Если в бою ты предпочел жесткую оборону, не жалуйся, когда твой противник начнет наносить укол за уколом. Никогда не забывай, что лучшая защита - это нападение].

loannus Tecius. Artifex ferro pugnandi

Разговор с кардиналом внес в мысли Фернана полную сумятицу. Сеньор де Суоза ожидал любой пакости, но даже в самых безумных мыслях он не мог предположить, что теперь придется помогать Церкви. И повезло же ему узнать об этих проклятых бумагах! Теперь вовек не отмоешься! Кардинал так просто добычу не выпускает. Хосе Пабло де Стануззи не такой человек, чтобы взять и забыть о Фернане. Его Высокопреосвященство заключил с "василиском" негласную сделку - он закрывает глаза на убийство де Доресов, на свободу Абоми и еще на несколько неприятных для Фернана вещей, а капитан в свою очередь находит записки Святого Агусто.

Все очень просто, не так ли? И если старый хрыч посчитает, что сеньор де Суоза не выполняет своих обязательств, то Фернана не спасет ни контрразведка, ни титул, ни высокопоставленные друзья. Когда Церковь за что-то берется всерьез, никто не решается встать у нее на пути. Даже герцог Лосский. Даже король.

Фернан в буквальном смысле ощущал, как сухие пальчики кардинала стальной хваткой смыкаются на его горле. Не вырвешься. Особенно после столь доверительной беседы. За каких-то полчаса Фернан узнал столько, что... приходилось задуматься. Или Его Высокопреосвященство столь сильно доверяет "василиску", что произносит обычно тайные для чужаков вещи, или же считает его человеком конченым и после обнаружения бумаг ничто не гарантирует Фернану его безопасности. Скорее всего, если капитан контрразведки найдет документы, то... сам маркиз в подобном случае не дал бы за свою жизнь даже мелкой монеты. Кардинал не дурак, рисковать не будет и постарается исключить любую возможность утечки информации. Даже если "василиск" трижды поклянется, что он не читал бумаг, его все равно не выпустят живым. Так на всякий случай. Сгнить в подвалах монастыря Благочестия в планы сеньора де Суоза не входило. Никаких мыслей, как выпутаться из сложившейся ситуации, тоже не было. Оставалось надеяться, что святые отцы найдут бумаги раньше, чем он, и проблема разрешится сама собой.

- Талела. - Абоми вскочил с травы, с тревогой вгляделся в лицо Фернана.

- Если ты ищешь укусы, то зря, - невесело хохотнул сеньор де Суоза и, почесав Снежную за ухом, запрыгнул в седло.

- "Бордовые" точно бешеные гиены, талела. Любой их укус будет смертелен.

- Ты прав. Но давай не будем о клириках.

Они покинули тихий, гостеприимный парк и по узким городским улочкам проехали через всю прибрежную часть города. Был день Святой Марии, и жители Эскарины по старой доброй традиции повязали на шеи красно-белые платки и высыпали на улицы. Утром конечно же был крестный ход, и статую Святой Марии проносили по улицам под пение клириков, восхвалявших святую и Спасителя. Затем служба во всех церквях и соборах, а потом праздник. С песнями, музыкой, плясками ральеды, представлениями многочисленных комедиантов, боем быков, состязаниями в меткой стрельбе и мастерстве владения холодным оружием. Каждый городской цех соревновался с другим цехом. Плотники с кузнецами. Художники с кровельщиками. Веселые студиозусы столичного университета затевали потешные схватки с кадетами военных корпусов или же декламировали стихи и поэмы.

Атмосфера всеобщего праздника - где женщины в белых блузах и юбках с алым подбоем отстукивают кастаньетами и каблуками зажигательную ральеду, а мужчины хлопают в ладоши, подбадривая танцующих красавиц; где музыка гремит на каждой улице и в каждом дворе; где вино течет рекой, а от дармового угощения трещат столы; где бедняк и благородный становятся ровней; где в прибывших в город балаганах не протолкнуться от желающих посмотреть на грифона, элефанта или жирафа; где кукольные театры устраивают многочисленные представления и Нунцио колотит палками Чедоллеро*[Нунцио и Чедоллеро театров известные персонажи иренийских кукольных] где удачливый тореадор под восторженный рев толпы, которая всего лишь минуту назад задыхалась от испуга, получает свою порцию славы и этудо; где из окон кидают букеты цветов; где каждый носит красно-белые платки и ленты; где женщины ласковы; где все любят всех и каждый друг другу брат - захватила город. Узкие городские улочки в буквальном смысле были запружены народом. Пришлось спешиться и вести лошадей в поводу. Фернан передал Снежную на попечение Абоми, который с интересом глазел по сторонам, впервые оказавшись на подобном праздновании.

На этот раз количество людей на улицах Фернана не раздражало. Праздник есть праздник, к тому же за всем этим весельем "василиск" хотя бы на время забыл о множестве тяготивших его проблем.

На одной из улочек, где цех белошвеек соревновался в мастерстве танцев с цехом молочниц, людей было особенно много. Дети, точно воробьи, облепили памятник деда Его Величества и наблюдали за танцовщицами. Ало-белая феерия юбок, вихрь горячих и страстных мотыльков, перестук каблуков о мостовую. Ральеда завораживала. И дураку было ясно, что судьям придется попотеть, чтобы выбрать победительницу. Половина улицы пустилась в пляс, другая половина восторженно хлопала в ладоши, подбадривая танцующих.

Юная красотка, с распущенной гривой густых черных волос, в откровенном алом платье с низким вырезом, игриво хохоча, протянула Фернану кубок с вином и, задорно подмигнув сеньору, скрылась в толпе. Сеньор де Суоза проследил за ней взглядом, усмехнулся, выпил вино и, поставив опустевший кубок на один из многочисленных столов, что горожане вынесли на улицу, пошел было дальше, но какая-то девушка вынырнула из толпы и присела перед Фернаном в низком реверансе. Отступать было поздно, да и незачем. Фернан отдал шпагу Абоми, поклонился партнерше и под одобрительные возгласы присутствующих закружил смеющуюся от восторга горожанку в вихре танца. К их паре присоединилась еще одна, затем еще, и спустя какую-то минуту маррету*[Маррета - танец, который первоначально появился в южных провинциях Таргеры. В отличие от ральеды, танцуется в паре и бывает быстрым (ги-маррета) и медленным (тарго-маррета)] танцевала вся улица. Два шага, поворот, два шага, провести даму под рукой. Смена. Фернану досталась пухлая хохотушка молочница. Опять смена, и теперь его партнершей оказалась пожилая особа в одеянии Сестер Благости Спасителя*[Сестры Благости Спасителя - один из женских монашеских орденов Церкви, готовит лекарей в отличие от других женских церковных орденов, славящихся своими консервативными, а порой и жесткими взглядами, в Ордене царят куда более лояльные законы, позволяющие монашкам некоторые мирские радости]. Несмотря на вид недотроги, танцевала эта женщина ничуть не хуже девушки, вытащившей Фернана на танец. Похоже, как и все, монашка получала от пляски море удовольствия. Вновь смена - и Фернан под свист и радостное улюлюканье студиозусов оказался один на один с каким-то дворянином. Два шага, поворот. Тут главное не сбиться и сохранить невозмутимую физиономию. Смена. Сеньор де Суоза вновь оказался в паре с молодой горожанкой, с которой он и начинал пляску.

Пение гитары и флейты, сухой клекот кастаньет, ритм жизни. Ритм танца, который окончился столь же стихийно, как и начался. Реверанс, поклон. Девушка, смеясь, повязала на шею Фернану бело-алую ленту и, беззастенчиво поцеловав маркиза в губы, исчезла среди танцующих, так и не назвав своего имени.

- Ваши женщины странные, - озадаченно сказал Абоми, когда к нему подошел Фернан. - Почему они танцуют?

- Потому что им весело. У моего народа праздник. Давай выбираться отсюда.

Прежде чем "василиск" покинул улицу и оказался на площади Быков, ему еще трижды предлагали вино и местные красотки дважды приглашали на танец. Абоми тоже досталось- какая-то девушка подарила порядком удивленному столь неожиданной щедростью слуге ленту. Правда, до шеи эта малышка не дотянулась, поэтому красно-белая полоска украшала левую руку Абоми.

Людей на площади Быков было не меньше, чем в других частях города, но особой толкотни не замечалось. Благодаря своим размерам эта площадь могла вместить огромное количество народа. Сейчас часть ее пространства занимала построенная арена. Также здесь наличествовали скамейки, под завязку заполненные гомонящими зрителями.

- Желаешь посмотреть на забаву нашего народа? - обратился Фернан к Абоми. - Идем.

- Давай, Крейр!

- Покажи ему!

- Торро! Торро! - орали зеваки.

Тореадор, облаченный в черное, с красной тряпкой в левой руке и шпагой в правой, замер на середине арены. Здоровенный бык, с огромными изогнутыми рогами, на которые чья-то "добрая рука" нацепила острые стальные насадки, опустив голову, рыл копытом песок. Размерами это чудовище больше всего походило на небольшую гору.

Тореадор шевельнул красной тряпкой, и бык, не уступая стремительностью стреле, что покидает тетиву лука, сорвался с места. Множество разгоряченных схваткой зрителей повскакивали с мест, ожидая развязки. В какой-то миг Фернану показалось, что бык насадит смельчака на рога. Тореадор отскочил в самый последний момент, и огромная туша пронеслась мимо. Бык едва успел затормозить и чуть не врезался в борт арены. Кто-то из зевак отшатнулся.

По легкости, с которой действовал тореадор, Фернан понял, что это не человек. Слишком быстр, пластичен и гибок. Ламия. Между тем бык развернулся и бросился в очередную атаку. Какая-то слабонервная зрительница из первых рядов тоненько взвизгнула и закрыла глаза руками. Бык мотнул головой, желая проткнуть тореадора рогами. Ламия сделал всего лишь один шаг в сторону и взмахнул тряпкой, находящейся перед глазами быка, вверх. Разозленное животное, уже не понимающее, что врага на его пути нет, подняло голову, пытаясь задеть алую материю рогами. Правая рука ламии ударила со скоростью молнии. Шпага по самую рукоять вошла между бычьих лопаток. Бык уже был мертв, но сделал еще четыре шага и только после этого рухнул на землю и зарылся мордой в песок.

- Браво, Крейр!

- Молодец!

- Браво!

Зрители взорвались восторженным ревом и аплодисментами. На арену полетели цветы и монеты.