Чтение 20–й страницы книги ~Роботы и Империя~

- Как я могу быть полезной вам?

- Вы солярианка.

- Вы упорно твердите это. Прошло больше двух столетий. Я не знаю,
какова теперь Солярия. И ничего не знаю о ней. Каков был Бейли-мир два
столетия назад?

- Он не существовал тогда, но Солярия существовала, и я надеюсь, что
вы вспомните что-нибудь полезное.

Он встал, поклонился с насмешливой вежливостью, и вышел.

Некоторое время Глэдис молчала, потом сказала:

- А он не слишком вежлив, верно?

- Мадам Глэдис, - сказал Дэниел. - Поселенец явно в напряжении. Он
идет к планете, где погибли два корабля и убиты их экипажи. Он и его
экипаж идут к большой опасности.

- Ты всегда защищаешь любое человеческое существо, Дэниел, -
запальчиво сказала Глэдис. - Опасность и для меня тоже, и я не хотела бы с
ней встречаться, но это не заставляет меня грубить.

Дэниел не ответил.

- Ну, может и заставляет. Я была чуточку груба?

- Я думаю, поселенец не обиделся. Могу я посоветовать вам, мадам,
приготовиться ко сну? Уже поздно.

- Ладно, я лягу, но вряд ли усну.

- Друг Жискар уверяет меня, что вы уснете, мадам, а он обычно бывает
прав в таких вещах.

И она в самом деле уснула.

Дэниел и Жискар стояли в темноте в каюте Глэдис.

- Она крепко спит, друг Дэниел, и ей нужен отдых. Впереди опасное
путешествие.

- Мне кажется, друг Жискар, что она согласилась ехать под твоим
влиянием. У тебя, видимо, были причины.

- Друг Дэниел, мы так мало знаем о природе кризиса, стоящего теперь
перед Галактикой, что мы просто не можем отказаться от действий, которые
могут расширить наши знания. Мы должны узнать, что происходит на Солярии,
и единственный способ - устроить так, чтобы мадам Глэдис поехала туда. Что
касается влияния, то это почти не требовало усилий. Несмотря на ее
заявление, она жаждала поехать. Ее переполняло желание увидеть Солярию.
Это была внутренняя боль, которая не прекратится, пока мадам не побывает
там.

- Если ты говоришь, то так оно и есть, но меня это удивляет. Она
часто давала понять, что была несчастной на Солярии, что она полностью
адаптировалась на Авроре и никогда не желала вернуться.

- Да, и это тоже. В ее мозгу совершенно ясно существовали оба
чувства. Я не раз наблюдал в человеческих мозгах одновременное
существование двух противоположных эмоций.

- Вроде бы нелогично.

- Согласен, и могу только заключить, что люди не всегда и не во всех
отношениях логичны. Вероятно, это одна из причин, по которой так трудно
разработать Законы поведения человека. В случае мадам Глэдис я время от
времени замечал ее желание увидеть Солярию. Обычно оно было хорошо скрыто,
затемнено куда более интенсивной антипатией, которую она тоже чувствует к
этой планете. Когда стало известно, что Солярия покинута своим народом,
чувства мадам Глэдис изменились.

- Почему? Какое отношение имеет это событие к юношеским переживаниям
мадам Глэдис, породившей эту антипатию? Если ее желание увидеть этот мир
сдерживалось в течение двух столетий, когда там было развитое общество,
почему же это сдерживающее начало ушло, как только планета стала
покинутой, и ей вдруг захотелось увидеть ее? Мир, ставший для нее совсем
чужим?

- Не могу объяснить, друг Дэниел. Чем больше я собираю знаний о
человеческом мозге, тем в большее отчаяние прихожу, что не способен понять
его. Не такое уж это счастье - заглядывать в мозг, и я часто завидую твоей
простоте контролируемого поведения, исходящей из твоей неспособности
видеть под поверхностью.

- Но у тебя есть предположительное объяснение? - настаивал Дэниел.

- Полагаю, она огорчена опустошением планеты. Она дезертировала
оттуда два столетия назад...

- Она была вынуждена уехать.

- Теперь ей кажется, что она дезертировала, и я думаю, она считает,
что подала дурной пример: если бы она там осталась, то и другие не уехали
бы и планета была бы теперь населена и счастлива. Поскольку я не могу
читать ее мысли, я отталкиваюсь, может и неправильно, только от ее эмоций.

- Но она же не могла подать дурной пример, друг Жискар. Прошло два
столетия с тех пор, как она уехала и, значит, не может быть никакой связи
между столь разными по времени событиями.

- Согласен, но люди иногда находят удовольствие в том, чтобы питать
болезненные эмоции, порицать себя без оснований и даже вопреки им. Во
всяком случае, мадам Глэдис чувствовала такое острое желание вернуться,
что было необходимо лишь ослабить сдерживающий эффект, под действием
которого она могла бы отказаться ехать. Это потребовало простейшего
прикосновения. Я чувствовал, что ей необходимо приехать, потому что это
означало, что поедем и мы, но у меня неприятное ощущение, что невыгодных
сторон, возможно, будет больше, чем пользы.

- В каком смысле, друг Жискар?

- Совет был рад отправить мадам с поселенцами. Не означает ли это,
что ее желательно было удалить с Авроры на критический период, пока
подготавливается падение Земли и Поселенческих Миров?

Дэниел, видимо, обдумывал это положение, потому что сделал длительную
паузу, а затем сказал:

- А зачем, по-твоему, нужно отсутствовать мадам Глэдис?

- Не могу решить, друг Дэниел. Хотел бы услышать твое мнение.

- Я не думал об этом.

- Ну, так подумай сейчас.

Будь Жискар человеком, эта просьба прозвучала бы приказом.

Последовала еще более долгая пауза.

- Друг Жискар, до появления доктора Мандамуса в доме мадам Глэдис,
она никогда не выказывала интереса к международным делам. Она была другом
доктора Фастальфа и Илии Бейли, но эта дружба была личным чувством и не
имела идеологической основы. И оба они ушли от нас. Она терпеть не могла -
и взаимно - доктора Амадейро, но это тоже личное дело. Эта антипатия
существует два столетия, но в ней нет ничего материального: просто оба
ненавидят друг друга. У доктора Амадейро, имеющего теперь доминирующее
влияние в Совете, нет оснований бояться мадам Глэдис или беспокоиться о
том, чтобы удалить ее.

- Ты забыл, что удаляя мадам Глэдис, он удаляет и нас. Он уверен, что
мадам Глэдис не уедет без нас, так что, может, он НАС считает опасными?

- В течение нашего существования, друг Жискар, мы никогда не давали
доктору Амадейро повода опасаться нас. Чего ради он будет бояться нас? Он
не знает о твоих способностях и о том, как ты пользуешься ими. Зачем ему
удалять нас на время с Авроры?

- На время? Почему ты думаешь, что он планирует временное удаление?
Вполне может быть, что он знает больше поселенца о беде на Солярии и знает
также, что поселенец и его экипаж будут уничтожены, а с ними мадам Глэдис
и мы с тобой. Может, главная его цель - уничтожение поселенческого
корабля, а конец друга доктора Фастальфа и роботов доктора Фастальфа -
дополнительная премия.

- Но он не пошел бы на риск войны с Поселенческими Мирами, а такое
может произойти, если корабль поселенца будет уничтожен. Минутное
удовольствие от нашей гибели не стоит риска.

- А не может так быть, друг Дэниел, что доктор Амадейро как раз и
имеет в виду войну и считает, что никакого риска нет?

- Нет, друг Жискар, это неразумно. В войне, развязанной при
существующих условиях, поселенцы могут победить. Они более рассеяны по
Галактике и поэтому могут успешно применять тактику молниеносного удара.
Им почти нечего терять в их примитивных мирах, в то время как космониты
теряют многое в своих уютных, высокоорганизованных планетах. Если
поселенцы предложат уничтожить один из своих миров в обмен на уничтожение
одного космонитского, космониты сразу же сдадутся.

- Но будет ли такая война происходить при существующих условиях? Что,
если у космонитов есть новое оружие, которое быстро уничтожит
Поселенческие Миры? Может, это и есть кризис, перед которым мы сейчас
стоим?

- В этом случае, друг Жискар, победу легче и эффективнее завоевать во
внезапной атаке. Зачем идти на подстрекательство к войне, чтобы поселенцы
начали ее неожиданным рейдом на Внешние Миры, несущим большие убытки?

- Может, космонитам нужно испытать оружие, и уничтожение ряда
кораблей на Солярии является проверкой.

- Космониты должны быть более изобретательными и найти другой метод,
который НЕ выдаст тайны существования нового оружия.

Настала очередь Жискара задуматься.

- Ну, ладно, друг Дэниел, как ты объяснишь это наше путешествие? Как
ты объяснишь желание - и очень горячее - чтобы мы сопровождали поселенца?