Чтение 20–й страницы книги ~Угасающее солнце: Кесрит~

- Брат.

Ньюн, безуспешно пытавшийся покормить дуса, оглянулся. Теперь они
редко встречались с сестрой. Мелеин удивила его. Ньюн растерялся. Ведь они
были так далеки друг от друга, хотя провели много времени вместе в покоях
госпожи. Ньюн не хотел оставаться наедине с ней. Это причиняло ему боль,
поскольку близость их давно исчезла.

Ньюн молчал, пытаясь соблазнить дуса кусочками пищи. Ему казалось,
что до появления Мелеин в темных глазах зверя вспыхнули слабые искорки
интереса. Но теперь дус снова стал безучастным. Ньюн уже столько раз
обманывался после прихода в эдун. Он пожал плечами и подтолкнул кусочек к
дусу. Теперь тот лежал между лапами зверя. Может быть, дус поест. Этого
будет вполне достаточно, чтобы не умереть. А может, зверь унесет
куда-нибудь пищу, чтобы съесть ее в одиночестве.

Чаша рядом с дусом была все время наполнена водой. Это было очень
необычно для Кесрит. Больные дусы сильно страдали от жажды и постоянно
пили. Здоровые звери не пили вовсе. Им хватало той влаги, что содержалась
в пище. Ньюн предполагал, что воду наливала Пасева. У нее был свой дус, но
добрая душа женщины не могла остаться равнодушной к страданиям животного.
Сам Ньюн никак не мог добиться расположения и признания дуса. Все видели,
как он упорно предлагал дусу пищу, и тот отвергал ее. Но Ньюн отчаянно
старался спасти животное от смерти.

- Иногда, - сказала Мелеин, - их спасти невозможно.

Она села на ступени, не думая о том, что запачкает свою золотистую
мантию. Тончайшая шелковая вуаль скрывала Мелеин: сены не любили прятать
лицо.

"Тело кел'ена - Тайна Народа, - гласило учение. - И, следовательно,
кел обязан носить вуаль; тело сен'ена - всего лишь вуаль для того, что он
носит внутри и что является Тайной Народа, и сену не нужна вуаль."

После пронесшейся бури наступила прекрасная погода. Буря засыпала
песком все ущелья и учинила разгром в городе регулов. Дым от пожарищ был
виден даже сквозь дождь. И когда буря закончилась, кел'ейны смотрели на
город с башни Сенов с каким-то мрачным удовлетворением.

- О, - сказал Эддан, заметив дым и огонь, - Кесрит мстит своим
хозяевам.

Похоже, погибло немало регулов. Впервые мри чувствовали
удовлетворение при виде страдания других. Но ведь на корабле регулов умер
кел'ен, и регулы были повинны в его смерти. И, к тому же, регулы отдали
Кесрит во владение землянам.

В чистом вечернем небе стали появляться звезды. Ветер больше не гнал
тучи песка, и надобность в мэз отпала. Подобные вечера всегда бывали после
сильных бурь. Казалось, что природа выдохлась, истратив все свои силы во
время неистовства.

Ньюн сбросил вуаль. Ци-мри здесь не могло быть.

- Может быть, пройдемся? - спросила Мелеин. Ему не хотелось этого, но
она очень редко просила его о чем-нибудь. Он поднялся и помог ей встать.
Они пошли туда, куда повела Мелеин - по узкой тропинке, которая огибала
эдун и вела к высоким камням в конце дамбы. Он вспомнил те времена, когда
они бегали туда втроем. Дети без вуалей, маленькие мальчики и еще более
маленькая девочка. Они бегали туда, чтобы посмотреть, как взлетают и
садятся корабли.

Это были корабли с волшебными именами, корабли мри, корабли регулов -
"Млерейней", "Камрив", "Хораг-но", что прилетали от дальних миров и
привозили военную славу. Как и все дети, они играли в войну и представляли
себя великим кел'ейнами в блеске славы, как те кел'ейны, которые гордо
сходили с кораблей и, после непродолжительного отдыха в эдуне, снова
исчезали в пучинах пространства. Они помнили, как однажды их отец и мать
улетели на одном из кораблей, чтобы никогда не вернуться.

Сегодня они снова шли рядом. Он - кел, она - сен, и тяжкий груз
кастовых одежд и обычаев давил их. Дойдя до камня, возвышающегося над
долиной, он взобрался первым и втащил туда Мелеин - ведь в золотистой
мантии Сена скрывалась все та же девушка Мелеин, легкая и быстрая
кел'е'ен, еще не отяжелевшая, как остальные в ее теперешней касте.

Они сидели, пока красное солнце не исчезло за горизонтом. Там, где
был порт, вспыхнуло море огней. В этом сияющем море виднелось одинокое
темное пятно - рана, нанесенная бурей. То был поврежденный "Хазан".

- Зачем ты привела меня сюда? - спросил Ньюн.

- Нам надо поговорить.

Ему не понравился этот тон. Последние лучи солнца коснулись ее лица.
Оно показалось ему совершенно незнакомым. Казалось, кто же еще, как не
Ньюн, должен был знать ее, но сейчас он не узнавал Мелеин. Она была совсем
не та девушка, которую он знал раньше. Рядом с ним была настоящая
сен'е'ен, чьи сокровенные мысли были неведомы никому. Ньюн внезапно
испугался предстоящего разговора. Он понял, что Мелеин лишит его мира,
поселившегося в его душе, и он не сможет противостоять ей.

- Ты больше не смеешься, - сказала она. - Ты даже не откликаешься,
когда тебя зовут.

- Я не ребенок.

- Ты не любишь госпожу.

- Я пришел. Я сидел. Я ждал. По-моему, это все, что она хотела от
меня. Это ее право.

- Ты слишком мало сделал, чтобы уйти из эдуна.

- Я попытался, Мелеин.

Она взглянула вверх на звезды.

Ее рука лежала на колене и как бы указывала на звезду Элаг, что
блестела и плясала над утесами.

- Там теперь земляне, - сказала она. - Но здесь все по-другому. Здесь
- Кесрит. Это наша планета. Убежище Народа. Святилище.

Он испуганно посмотрел на нее.

- Помни, я - кел'ен.

- Я знаю, что келов нельзя посвящать в тайны, так как они имеют дело
с врагами. Нельзя допустить, чтобы наше знание попало в чужие руки. Но ты
- кел'ен, защищающий Дом, и ты должен узнать то, что не дано знать другим
келам.

Он поднялся, оперся спиной о камень и сложил руки на груди. Свежий
ветер охлаждал его лицо. Наступила ночь. Ньюн не мог понять, почему Мелеин
привела его сюда. Горы были полны опасности. Диким дусам нельзя было
доверять. Кроме того, здесь хватало глубоких расщелин, предательских
трещин, змей в камнях. Он должен был защищать сен'е'ен, и с его стороны
было большой неосторожностью появление здесь ночью с Мелеин. Она
представляла для эдуна гораздо большую ценность, чем он.

- Мы можем поговорить в другом месте, - сказал Ньюн. - Мне кажется,
что нам следует уйти отсюда.

- Слушай меня!

Голос ее был повелительным. Он оглушил Ньюна, как удар. Мелеин была
младше и никогда не говорила с ним так.

- Сегодня со мной говорила госпожа. Она возвысила меня над Сателем. И
ты знаешь, что это означает.

Преемница госпожи. Ее Избранница.

Где-то в глубине души он знал об этом. Ведь не зря Интель перевела
Мелеин из Келов в Сены.

Не рожать детей, но познать Пана, священные Тайны; не для продолжения
Народа, но чтобы править им.

И Интель держала его при себе, чтобы он охранял, защищал его, и
кел'ен госпожи должен был убить любого, кто захочет стать преемником
Матери.

Ньюн не смог сдержаться и выругался. Он заметил тень страдания в
глазах Мелеин.

- Мне очень жаль, что ты так это воспринял, - сказала она.

- Почему она оставила при себе меня, а не Медая?

- Она доверяет тебе, а не Медаю.

Ньюн задумался над этим.

- А тебе она доверяла, - осторожно сказал он, - лишь пока ее сон
охранял я. Она знала, что пока я рядом, я могу помешать тебе.

Боль в ее глазах сменилась изумлением. Эта мысль привела ее в
смятение.

- Нет, - сказала она, - я никогда не брошу ей вызов.

- Да, пока рядом я, - ответил он. - Она чувствует приближение смерти,
иначе она не назвала бы тебя своей избранницей. И кроме того, кел'ен
должен охранять ее гробницу...

- Это будешь не ты. Эддан, Сайрен... они будут просить этой чести. Но
не ты.

- Может быть, сейчас, когда на Кесрит прибывают земляне, об этом
говорить бессмысленно... Я начал думать о будущем, а это против законов
моей касты. О будущем должна думать ты. Я далек от того, чтобы предугадать
будущее. Я могу говорить только о том, что происходит сейчас.

- Она еще не готова оставить Дом, Ньюн. Я молода. Мой опыт - ничто по
сравнению с опытом Интель. Другие Матери не вызывают ее на поединок только
потому, что убить ее - это значит ограбить Народ. Ты даже не можешь
представить, чего лишится Народ с ее смертью. Это будет... я даже не знаю
как это назвать. Если я буду преемницей, я знаю, что придут другие Матери
на Кесрит и вызовут меня на поединок. Тогда мне придется умереть. Я хочу,
чтобы она жила, но она умирает.

Ньюн почувствовал, что дрожит, хотя ему следовало бы успокоить
девушку. Мелеин говорила то, чего ему слушать не следовало. Он понял, что
девушка сказала всю правду и тем самым лишила его надежды и покоя. Он
всегда знал, что Мелеин переживет его.

- Мы очень несчастны, - сказала она, - потому что родились последними