каждую долго тянущуюся милю, лежащую между знакомым и еще неведомым. Я
была самой первой представительницей моего вида, которая ехала в эту
неизвестную страну. Мечта об этом - которую я могла бы мысленно проследить
сквозь годы - побудила меня в идеалистическом возрасте четырнадцати или
пятнадцати лет начать мою карьеру в ведомстве внеземных связей. Реальность
была одновременно более страшащей и удовлетворительной, чем я ожидала.
камина.
я поняла, что они говорили об этом уже ранее. Она обратилась ко мне: - Она
была лучшим бойцом на мечах "харур", какого когда-либо видела Южная земля.
ранить, когда кто-либо говорит, поскольку еще не была знакома с ортеанским
обычаем публично рыться в чьем-то грязном белье.
уже ушедшими мастерами или с теми, которые еще не родились, но,
действительно, уверяю вас, я была лучшей в моем поколении.
констатировала факт.
растянулись в улыбку, предназначенную для Садри. - Утратила ли я
равновесие или нет, вы все равно не отважились бы вызвать меня на
поединок.
дальней части зала зазвучало пение.
нее была круглая, приземистая фигура. Ее кожа была бледного, как у рыбы,
цвета и слегка окрашена цветком прибрежных низменностей. Ее седеющая рыжая
грива была коротко подстрижена. У нее были морщинистое круглое лицо,
большой лоб и широко расставленные глаза, почти спрятавшиеся в складках
кожи. Возраст ее было трудно определить; ей могло быть сколько угодно от
пятидесяти до семидесяти. Она была, пожалуй, очень некрасива, а когда
мигательные перепонки прикрывали ее глаза, она иногда напоминала лежащее
при смерти пресмыкающееся. Однако у нее было такое же добродушное
выражение лица, как и у Герена, и такой же дар - умение принимать гостей.
предполагаю, что он опять вернулся к идее плавания на запад и убежден в
том, что найдет землю, если будет плыть под парусами на "Ханатре" на запад
в течение пятидесяти дней.
результата, я его знаю. Вы, - сказала Садри и положила руку на плечо
Рурик, - вы - его арикей. Когда вы станете н'ри н'сут Ханатрой?
Имире, а его - на суше.
друзья. Я бы очень хотела, чтобы вы приезжали сюда домой, а не в
солдатские квартиры в каком-то гарнизоне... Вы согласны в этом со мной? -
неожиданно обратилась она ко мне.
но тактичность подобного рода не была здесь принята. Как позднее об этом
выразилась Рурик, во всей Южной земле не наберется достаточно такта, чтобы
им можно было наполнить один чан.
части, где я родилась, - ответила я. - Может быть, это получится здесь. Вы
привыкли иметь кормилиц и приемных детей и - не знаю точно - вы, кажется,
удерживаете вместе ваших детей и родственников, не так ли? На земле это
более ограничено. Либо живут вместе, либо нет.
родилась не там.
на миг совершенно одна, окруженная чужими.
первые поля, дороги и берега. Дом. Вы помните дом, - напирала она, -
комнаты, что были в нем и где вы спали?
деревьев?
места, куда раньше падали бомбы, на которые дети претендовали как на
участки для своих игр. Все это перемещалось с моей жизнью, прежде чем были
убиты мои отец и мать. Если бы я повзрослела, когда они еще были живы,
спорили друг с другом и расстались, это было бы легче. При моих
обстоятельствах у меня остались лишь ранние детские воспоминания.
Воспоминания ребенка, в которых остались не лишения, а хорошие времена.
она и Садри наблюдали за мной.
своему утверждению. - Вам сказал бы это любой Говорящий с землей. Не
является позором, когда ты родишься не в той телестре, это - воля Богини,
что отправляешься туда, где можно жить лучше всего.
нечто стальное. - Я это неоднократно подчеркивала. Я - амари, не имеющая
матери, рожденная вне земли.
из Южной земли. Что же мне, по вашему мнению, делать, Садри?
барабанил дождь.
сторону и тут же вернулся к Рурик. - Аширен говорит, что здесь был один
мужчина, который спрашивал, приедут ли сюда кавалеристы командующей, а
поскольку здесь не знали, когда мы прибудем, то ничего не могли ему
сказать. Он ускакал прочь, но они не могут сказать, по какой дороге.
гонцом Сутафиори, от СуБаннасен или от какой-нибудь другой т'ан?
кувшин с горячей водой. Ему было хорошо известно, что в этот час нечего
было и ожидать от меня разумного разговора, а потому оставил меня одну,
чтобы я могла одеться, сообщив еще перед этим, что т'Ан Рурик и все другие
уже встали.
время я всерьез думала, что получила опасные повреждения, притом надолго.
Я попыталась сесть на край постели, но взвыла от боли и упала обратно на
спину. Практически я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Одевалась я
очень медленно и в основном лежа.
- еще оставались теплые отпечатки тел. Я быстро умылась. В отличие от
жилья в городе в этом доме имелась примитивная система водоснабжения. Я
почему-то ожидала, что эта местность должна была быть поближе к прогрессу.
парализующий пистолет и поместила его в кобуру на поясе. Ее скрывала
покрытая кружевами туника. У меня не было желания исследовать причины, по
которым я носила с собой оружие, но с ним я чувствовала себя увереннее.
не было коридоров, а помещения примыкали одно к другому без всяких
переходов. За окном проплывали серые тучи, и внутрь проникал бледный свет.
Пахло пылью и старой пищей.
увешаны старыми картами звездного неба. Под открытым небом возвышалась
впечатляющая конструкция из железа и стекла. Это был примитивный телескоп.
аппаратура, однако, превосходила все, что я когда-либо ожидала увидеть на
Каррике V. Я подумала, что, должно быть, этот мир находится на пороге
технической революции. Я осмотрела карты: они очень подробно отражали
ортеанское летнее небо и не так точно - зимнее; пустые места можно было
обнаружить лишь при более внимательном сравнении.
спустилась по ней и оказалась в конце большого зала. Там сидели Рурик, Кем
и его секундантка, они размышляли о чем-то над картой, разостланной над
остатками завтрака.
не поверила бы, что вы сегодня утром сможете ходить!
скамью.
бульон, хлеб, горячий чай из лекарственных трав, после него фрукты и
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Флинт Эрик
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Майер Стефани