обдумывая, что делать дальше. У него не было выбора. Покончив с едой, он
поднялся на ноги, - большой человек, на голову выше самых высоких членов
его саммад, и посмотрел в долину, куда должен был идти. Там был юг... Он
выбрал себе путь вдоль склона и, двинувшись, ни разу не оглянулся назад на
пустую долину.
темноте. Завернувшись в шкуры, он смотрел в ночное небо, пока не закрыл
глаза, чтобы спать. Однако тут же открыл их снова и поискал в небе
знакомые созвездия.
изгибался ряд звезд в поясе охотника. Были ли там новые, более близкие к
центру звезды? Не такие яркие, как остальные, и видимые только в холодную,
прозрачную зимнюю ночь? Он не был в этом уверен. Это могли быть души
отважных воинов, помогавшие охотнику. Думая об этом, Херилак снова закрыл
глаза и уснул.
заката, Херилак подошел к деревьям, росшим рядом с быстрой рекой, которая
мчалась с такой скоростью, что до сих пор не замерзла в центре. Он шел, как
обычно ходят охотники, и застал врасплох небольшого оленя, умчавшегося
между деревьями, взметая в воздух снежную пыль. Этот олень был легкой
добычей, но Херилак был здесь не ради охоты. Не ради оленей пришел он
сюда. Пробравшись сквозь чащу, он вдруг остановился и посмотрел на землю.
Петля из внутренностей кролика была натянута между двумя ветвями.
веткам деревьев, чтобы они загремели. Ни в одном из рассказов стариков не
говорилось о подобных действиях, это стало нужно только сейчас. Тану
убивали тану.
остановился, воткнув свое копье в сугроб, и сел на корточки возле него.
Ждать ему пришлось недолго.
копье было наготове, но он опустил его, увидев сидящего Херилака. Когда
охотник тоже вонзил копье в снег, Херилак медленно поднялся и пошел ему
навстречу.
- Здесь охотится саммад Ульфадана, и ты ее вождь.
длинной, почти до талии.
твоей саммад. - Он обдумал их отношения, затем указал рукой себе за спину.
- Возьми наши копья и пойдем в мою палатку. Там теплее, чем на снегу.
Наконец подошли к месту, где река делала изгиб, и на этом изгибе стоял
зимний лагерь - двенадцать больших и крепких палаток. На лугу за палатками
мастодонты рыли снег своими бивнями, стараясь добраться до сухой травы,
скрытой под ним. Из каждой палатки в безоблачное небо поднимались тонкие
струйки дыма. Это была мирная сцена, хорошо знакомая Херилаку: то же самое
можно было увидеть в его саммад. Ульфадан откинул шкуру, закрывавшую вход,
и вошел в темную палатку.
огня, талую воду в деревянную кружку и добавляла в нее сухую траву,
заваривая вкусный напиток. Оба охотника глотками пили горячую жидкость,
пока женщины, болтавшие друг с другом, завертывались в шкуры и одна за
другой выскальзывали из палатки.
одни.
кусочков сушеной рыбы, явно очень старой.
начаться голод.
вызвать отрыжку, показывая, какой обильной была еда. Он знал, что должен
говорить сейчас об охоте, погоде, миграции стад и только потом переходить
к цели визита. Но этот обычай, поглощавший массу времени, тоже изменился.
Ульфадан согласно кивнул. Все саммад в этой горной долине были соединены
друг с другом узами брака. - Я пришел на место лагеря Амахаста, но оно
тоже пусто.
долину. Тогда была плохая зима и половина мастодонтов погибла.
другой зимний лагерь. Уже не одна саммад была уничтожена холодом, и их
лагеря стояли пустыми. Это было возможно. Но еще более возможно было то,
что произошло нечто такое, о чем они не имели понятия.
указал копьем на юг. Достигнув равнины, он пошел быстрее, потому что снег
там был более плотным. Сейчас на этом покрытом льдами континенте его
единственным противником была зима. Только однажды за много дней пути он
увидел гигантского оленя, и за этим худым и несчастным существом гналась
стая длиннозубых. Все они двигались через долину в его направлении.
Херилак остановился под деревьями и стал ждать, следя за происходящим.
Достигнув склона холма, он остановился, слишком уставший, чтобы бежать
дальше, и повернулся, не подпуская преследователей к себе. Гнавшиеся
длиннозубые бросились на него со всех сторон, не обращая внимания на
опасность. Одного из них подцепил острый, как кинжал, рог и отбросил в
сторону, но это оказалось удобным случаем для вожака стаи, который прыгнул
на искалеченного оленя, раздирая ему задние ноги. Замычав, животное упало,
и все было кончено. Вожак - крупный, черный зверь с огромной гривой вокруг
шеи, отступил в сторону, позволив остальным есть первыми. Еды должно было
хватить на всех.
наблюдают. Он зарычал, посмотрел на холмы, где стоял Херилак, нашел его
взглядом. Затем подобрался и двинулся в том направлении, подойдя так
близко, что Херилак мог заглянуть в его немигающие желтые глаза.
но в его молчании таилось невысказанное предупреждение. Пусть они идут
своим путем, а он пойдет своим. Если на него напасть, он будет убивать -
длиннозубый знал, что копья могут это. Желтые глаза смотрели внимательно и,
видимо, зверь понял все, потому что вдруг повернулся и пошел вниз с холма.
Однако, прежде чем погрузить морду в теплую кровь, он еще раз взглянул на
холмы. Под деревьями никого не было. Копьеносное существо ушло. Зверь
опустил голову и стал есть.
суток, стараясь не есть слишком много из своих истощившихся запасов пищи.
Однако нужно было либо есть, либо умереть с голоду. Когда пурга стихла, он
вновь пошел.
копье за ремень за спину, он убил его стрелой из лука и устроил пир из
жареного мяса.
трава речного берега хрустела под ногами.
доносилось что-то вроде шепота. Это был звук прибоя, звук волн, набегающих
на берег. Море...
наготове. Херилак был готов встретить любую опасность.
усеянный костями мастодонтов. Холодный, как смерть, ветер свистел в их
изогнутых высоких ребрах.
здесь волны и морские птицы. Здесь же, только вдали от мастодонтов, он
нашел первые скелеты тану. Его челюсти крепко сжимались, а глаза сужались
по мере того, как он понимал, как много скелетов разбросано по речному
берегу.
Скелеты взрослых и детей лежали там, где они упали. Но кто убил их? Другая
саммад? Невозможно, ведь они забрали бы оружие и палатки, и увели бы
мастодонтов, а не убивали бы их вместе с владельцами. Палатки были еще
здесь, большинство сложены и погружены на волокуши, лежавшие рядом со
скелетами мастодонтов. Это саммад собирала свой лагерь, чтобы уйти отсюда,
когда смерть обрушилась на нее.