Чтение 20–й страницы книги ~Чужестранец в чужой стране~

- Босс!

Харшоу произнес короткое слово, Мириам хихикнула.

- Что тебе, Ларри?

- К вам с визитом дама, а с ней тело.

Харшоу подумал.

- Она хорошенькая?

- Гм... да.

- Что ж ты резину тянешь? Впусти ее, - Харшоу откинулся в шезлонге. -
Начнем: "Городской пейзаж, затем интерьер. На стуле с высокой прямой
спинкой сидит полисмен, без фуражки, воротник расстегнут, на лбу пот.
Между полицейским и зрителем, спиной к зрителю стоит человек. Он
замахивается, вынося руку за кадр, и бьет полисмена по лицу..." - Харшоу
остановился. - Продолжим позже.

К дому подъехал автомобиль. За рулем сидела Джилл, рядом с ней -
молодой человек. Автомобиль остановился, и молодой человек поспешно вышел.

- Вот она, Джабл.

- Я вижу. Здравствуй, девочка. Ларри, а где же тело?

- На заднем сидении, босс. Под одеялом.

- Это не тело, - запротестовала Джилл. - Это... Бен сказал, что вы...
Я хочу сказать... - она понурила голову и заплакала.

- Не надо плакать, голубушка, - мягко произнес Харшоу, - редкое тело
стоит слез. Доркас, Мириам, займитесь ею. Дайте ей чего-нибудь выпить и
умойте ее.

Харшоу заглянул на заднее сидение, поднял одеяло. Джилл вырвалась из
рук Мириам и резко сказала:

- Да послушайте же меня, наконец! Он не умер! Не должен был умереть!
Он... Господи! - она снова заплакала. - Я такая грязная... и устала...

- Похоже, что это все-таки труп, - вслух рассуждал Харшоу. -
Температура тела приближается к температуре окружающей среды, типичное
трупное окоченение. Когда он умер?

- Он не умер! Вытащите его оттуда! У меня больше нет сил его таскать.

- Конечно. Ларри, помоги мне. Фу, какой ты зеленый! Отойди в сторонку
и сунь два пальца в рот - полегчает.

Мужчины вынули Валентайна Майкла Смита из машины и положили его на
траву; он так и лежал согнутый. Доркас принесла стетоскоп, включила его и
настроила. Харшоу надел наушники, послушал.

- Боюсь, вы ошиблись, - мягко обратился он к Джилл. - Я не смогу ему
помочь. Кто это был?

Джилл вздохнула. Ни в ее лице, ни в голосе не было жизни.

- Человек с Марса. Я так старалась...

- Я не сомневаюсь... Человек с Марса?!

- Да. Бен, Бен Кэкстон... сказал, что к вам можно обратиться.

- Бен Кэкстон? Я польщен доверием... Т-с-с! - Харшоу жестом приказал
всем молчать. Удивление все сильнее проступало на его лице. - Сердце! Ну и
горилла же я! Доркас, живо наверх! Третий ящик в запертой части
холодильника. Пароль - "сладкий сон". Принесешь весь ящик и шприц на
кубик.

- Иду!

- Доктор, никакой стимуляции!

Харшоу обернулся к Джилл:

- Что?

- Простите, сэр, я всего лишь медсестра, но это особый случай. Я
знаю, что нужно делать.

- Г-м... сорок лет назад мне стало ясно, что я не Господь Бог, десять
лет спустя - что я не Эскулап. Что же нужно делать?

- Нужно попробовать его разбудить. Иначе, что бы вы ни делали, он
будет уходить все глубже и глубже.

- Вперед! Только не топором. А потом попробуем мои методы.

- Хорошо, сэр, - Джилл опустилась на колени и принялась выпрямлять
конечности Смита.

Это ей удалось; брови Харшоу поползли вверх. Джилл положила голову
Смита к себе на колени и нежно позвала:

- Проснись! Это я, твой брат по воде.

Его грудь медленно поднялась. Смит глубоко вздохнул, открыл глаза,
увидел Джилл и улыбнулся детской улыбкой. Потом он посмотрел вокруг, и его
улыбка погасла.

- Не волнуйся, - успокоила его Джилл, - это друзья.

- Друзья?

- Да. Все они - твои друзья. Не волнуйся и не уходи больше. Все
хорошо.

Смит лежал, глядя на мир широко открытыми глазами, и был доволен, как
кот у камина.

Через полчаса и его, и Джилл отправили в постель. Прежде чем
подействовала таблетка, которую дал Харшоу, Джилл рассказала ему, в чем
дело.

Харшоу осмотрел машину, в которой приехала Джилл. Она была взята
напрокат на станции в Ридинге.

- Ларри, ты пустил ток по ограде?

- Нет.

- Пусти. Сотри с этой колымаги все отпечатки пальцев, отгони ее,
когда стемнеет, в противоположную от Ридинга сторону, вот, скажем, в
Ланкастер, и оставь в кювете. Потом езжай в Филадельфию, оттуда - в
Скрэнтон, а оттуда можно и домой.

- Будет сделано, Джабл. Скажите, он действительно Человек с Марса?

- К сожалению, да. Поэтому, если тебя поймают в этой вагонетке, то
будут допрашивать с большим пристрастием.

- То есть лучше ограбить банк, чем связываться с ним?

- Вот именно.

- Босс, вы не будете возражать, если я останусь ночевать в Филли?

- Как хочешь. Я только не понимаю, что можно ночью делать в
Филадельфии? - Харшоу отвернулся. - Ближняя!

Джилл проспала до обеда и проснулась в отличном настроении. Она
вдохнула запах жареного мяса и подумала, что доктор дал ей не
успокаивающее, а снотворное. Пока она спала, кто-то унес ее рваную,
грязную одежду и повесил на стул вечернее платье. Платье оказалось Джилл
впору, и она решила, что оно, должно быть, принадлежит Мириам. Джилл
умылась, накрасилась, причесалась и спустилась в гостиную, ощущая себя
совсем иначе, чем вчера.

Доркас, свернувшись в кресле калачиком, вязала кружево; она кивнула
Джилл, как члену семьи, и вновь углубилась в работу. Харшоу смешивал
что-то в матовом графине.

- Выпьешь? - спросил он.

- Да, спасибо.

Харшоу до краев наполнил большие стаканы и подал один из них Джилл.

- Что это? - спросила она.

- Мое фирменное блюдо: треть водки, треть соляной кислоты, треть
раствора для батареек, две щепотки соли и прошлогодняя муха.

- Выпейте виски с содовой, - посоветовала Доркас.

- Занимайся своим делом, - отверг ее совет Харшоу. - Соляная кислота
способствует пищеварению, а муха - это белки.

Он поднял стакан и торжественно произнес:

- За наши благородные души! Нас так мало осталось! - и осушил стакан.

Джилл сделала глоток, потом еще один. Чем бы ни было это зелье - это
было как раз то, что ей требовалось. По телу Джилл разлилось тепло. Она
выпила половину, Харшоу долил доверху.

- Видела своего приятеля?

- Нет, я не знаю где он.

- Я к нему только что заглядывал. Спит, как младенец. Его надо
назвать Лазарем - он так охотно воскрес... Он станет с нами обедать?

- Не знаю, доктор.

- Ладно, проснется - спрошу. Не захочет сидеть с нами - принесем ему
персональный обед. У нас здесь остров свободы, дорогая. Каждый поступает,
как хочет... а если поступает не так, как хочу я, то я его выгоняю к
чертям собачьим. Кстати, я не люблю, когда меня называют доктором.

- Но, сэр!..

- Мне не нужен этот титул. Вот если бы меня называли доктором
народного танца или рыбалки - другое дело! А официальные звания - все
равно, что разбавленное виски, которого я в рот не беру. Называй меня
просто Джабл.

- Хорошо, но медицинская степень много значит...

- Будет значить, когда для нее придумают такое слово, чтобы люди не
путали врача со спортивным судьей. Девочка, какие у тебя отношения с этим
парнем?

- Я рассказывала вам, док... Джабл.

- Ты мне рассказывала, что произошло, но не рассказала, почему.
Джилл, я же видел, как ты с ним говорила. Ты в него влюблена?

- Вот еще! Чепуха какая!

- Вовсе нет. Ты женщина, он мужчина - премилое сочетание.

- Видите ли, Джабл, он сидел в больнице, как в тюрьме, и я, вернее,
Бен, решил, что он в опасности, и что ему нужно помочь освободиться и
вступить в свои права.

- Милая моя, я не верю в бескорыстные поступки. Насколько я могу
судить по твоему внешнему виду, железы внутренней секреции у тебя работают
нормально. Стало быть, они работают либо на Бена, либо на этого парня.
Тебе следует уяснить для себя самой мотив поведения и, исходя из этого,
решить, что делать дальше. В свою очередь, я хотел бы знать, чего ты
хочешь от меня.

Джилл было трудно ответить на этот вопрос. С тех пор, как она перешла