своих редеющих волос. Дженни со вздохом закрыла глаза и подумала
обреченно: "Джон!.."
честной компании. Придворные за столом все еще не могли произнести ни
слова. В большинстве своем они предвкушали появление этакого деревенского
братца, который бы позабавил их безуспешными попытками следовать правилам
приличия, а в залу вошел варвар, даже и не подозревающий о существовании
каких бы то ни было правил.
от Зиерн (Дженни сидела справа). Оглядел с недоумением арсенал
принадлежностей по обе стороны тарелки и с безупречной аккуратностью и
изяществом приступил к еде с помощью рук.
предложила ее Джону.
нравы...
Зиерн с нескрываемым подозрением. Та наколола на вилку устрицу и вручила
ему. Джон расцвел в улыбке.
устрицу с зубцов и откусил от нее деликатнейшим образом. С чудовищным
северным акцентом, какого Дженни и дома-то ни разу не слышала, он добавил:
ведьмой. Да еще и незнакомое оружие. Я прямо робею.
ахнул его по спине.
выбирая очередную устрицу, - раскопали мы однажды в подвале целый ящик
таких вот штуковин - тоже все разные, как эти... Ну, когда топили баню по
случаю свадьбы кузины Кэт. И ведь так и не додумались, для чего они, -
даже папаша Гиеро (отец Гиеро, наш священник). А тут как раз с холмов
напали бандиты, так мы заложили все это добро в баллисту вместо камня - и
метнули разом. Одного бандита уложили наповал, а остальные ускакали через
вересковую пустошь, все утыканные этими самыми штуковинами...
стола катились сдавленные смешки, - что свадьба вашей кузины была весьма
выдающимся событием, раз вы топили по этому случаю баню.
раздвинулось в умопомрачительной улыбке. - Она выходила за одного парня с
юга...
слушают не Зиерн, а кого-то другого, и, судя по опасному мерцанию в глазах
колдуньи, ей это не очень-то нравится. Но давящиеся смехом придворные были
уже вовлечены в круг грубоватого обаяния Аверсина; его варварство
обезоруживало их, а подробности чудовищной полупридуманной байки о
замужестве его кузины доводили до беспомощных нечленораздельных всхлипов.
На минуту Дженни даже ощутила злорадство при виде растерянности Зиерн -
той самой Зиерн, что совсем недавно высмеивала Гарета за отсутствие
чувства юмора. Впрочем, Дженни быстро совладала с собой и сосредоточила
внимание на своей тарелке. Если уж Джон решил отвлечь их на себя, чтобы
дать ей спокойно закончить трапезу, то самое меньшее, что она могла
сделать, - это не дать его попыткам пропасть втуне.
- стройным и миловидным, как статуя бога Сармендеса. Но я полагаю, -
добавила она, вынимая мясо из эскаргота специальными щипчиками, чтобы
подсказать Дженни, как это делается, - было бы чрезвычайно утомительно
проделать долгий путь из Уинтерлэнда с человеком, который только и знает,
что "озирает дол орлиным оком", как об этом говорится в песне.
утирал слезы смеха, стараясь, правда, не повредить косметику. Даже слугам
приходилось прилагать изрядные усилия, чтобы сохранить бесстрастное
выражение на лицах, подавая жареного павлина, вновь облаченного в
блистанье собственных перьев, и дымящуюся оленину в сливках.
вроде тех, что в моей комнате, - невозмутимо продолжал Джон. - Не нашел,
ну и повесил все на стояк для кольчуги. И черт меня возьми, если кузина
Кэт, поднявшись среди ночи, не приняла одежду за бандита и не проткнула
мечом...
он бы не имел и половины такого успеха". Дьяволенок озорства, сидящий в
нем, околдовал всех точно так же, как околдовал в свое время саму Дженни.
Конечно, Джон не смог бы удержаться от подобной выходки, чтобы защитить
себя от насмешек этих щеголей, но то, что выходка его вызвала такой
восторг, заставляло Дженни думать лучше о придворных Зиерн.
замеченной.
камзолов и поспешила к ней через холл, споткнувшись по дороге о подставку
для ног.
Музыка, доносящаяся из зала, изменилась - это уже была не игра усталых
музыкантов, но сложнейшие пассажи, свидетельствовавшие об искусстве самих
придворных. Виртуозное владение инструментом, видимо, считалось признаком
истинного благородства: двойные цимбалы плели музыкальные кружева, мотивы
лишь проглядывали временами, как полузнакомые лица в толпе. Среди сложных
гармоний беззаботно гулял веселый голосок жестяной свистульки, следуя за
мелодией на слух. Дженни улыбнулась. Если бы Двенадцать Богов сошли с
небес, даже они вряд ли бы сумели смутить Джона.
вновь водрузил на нос свои многострадальные очки, трещина в правой линзе
сверкнула, как звезда. - Я не знал, что все так получится. Я думал, он -
Драконья Погибель, а он...
почти на одном уровне. Она протянула руку и коснулась лица Гарета.
потрепанные пледы Джона делали его похожим на мастифа в окружении
комнатных собачек. Он с огромным интересом изучал сделанную в форме лютни
шарманку, пока рыжеволосая Прекрасная Изольда из рода Гринхайтов
рассказывала очередной анекдот про гномов, самый свежий из ее коллекции.
Хохотали все, кроме Джона, он был слишком занят музыкальным инструментом.
Дженни видела, как губы Гарета сжались от гнева и стыда. "Ехал на север за
своей мечтой, - подумала Дженни, - и вот теперь лишился не только того,
что искал, но и того, что нашел".
- Я не думал, что Зиерн...
разочарование худшее, чем в Холде у свиного загона, терзало его.
"Возможно, - подумала Дженни, - он никогда не видел Зиерн такой мелочной,
а может быть, просто воспринимал ее раньше, не выходя за границы
созданного ею мирка".
беспомощно развел руками. С жалкой иронией он добавил: - Знаешь, в
балладах очень легко кого-нибудь выручить. В крайнем случае потерпишь
поражение, но тогда хотя бы есть возможность красиво погибнуть, зная, что
никто потом не будет три недели смеяться над тобой.
прорисовывался лишь очерк угловатой скулы да круглые стекла очков, став
непрозрачными, отражали свет ламп, пронизывающий редкие пушистые волосы
Гарета и колюче посверкивающий в кружевах воротника.
искусство.
не сделал этого, знай я, как все потом обернется. Но теперь уже поздно:
Зиерн послала гонца к моему отцу (отсюда до Бела всего день пути), и для
вас уже отведены комнаты во дворце. Я буду с вами, когда вас представят, и
я уверен, что отец захочет договориться... - Он спохватился, словно
вспомнив все свои прежние уверения. - Поверь мне в этот раз, я знаю, что
говорю. Как только пришел дракон, за его убийство была обещана огромная
награда - гораздо больше, чем плата гарнизону за год. Отец должен
выслушать Джона.
просыпаясь сквозь каменное кружево, падали на ее черное с серебром платье,
обращая серебро в золото.
плечами он выглядел тощим, сутулым и утомленным.
что я не воин и не рыцарь и не гожусь для единоборства. И не настолько я
туп, чтобы не понимать... В общем, окажись я рядом с драконом, он убил бы
меня в минуту. Все вокруг смеются, когда я говорю о чести и о рыцарстве -
вот и ты с Джоном тоже... Но ведь должно же быть что-то, отличающее тана
Уинтерлэнда от простого бандита!.. Лучше бы он не убивал того, первого,
дракона! - Юноша устало повел плечом, отсветы скользнули по белым лентам
его разрезного рукава к бриллиантам на плече. - Не надо мне было ничего
делать. Все равно ничего не вышло...