Чтение 20–й страницы книги ~Святой Камбер~

-- Я говорю о Синиле, о его растущей враждебности ко мне и нашему
народу, за редкими исключениями для таких, как Алистер. Мы создали его,
Йорам. Сделали королем простого, усердного и набожного священника. Научили
тому, что он должен знать, и он постарался усвоить все как можно лучше. Мы
очень торопились с преображением Синила-- даже такой Халдейн на троне был
предпочтительнее безумца-дерини, властвовавшего тогда.

-- Причем тут Алистер?

-- Настраивая Синила против дерини Имра, мы, не желая того, настроили
его против всех дерини, пусть пока он и не вполне осознает это. Алистер был
одной из наших надежд заставить его думать по-другому. О да, ближайшие
несколько лет будут спокойными, возможно, такое положение сохранится до
смерти Синила, да подарит ему Господь долгую жизнь. А потом? Если Синил не
преодолеет себя и не создаст гарантий терпимости людей и безопасности
дерини, нам несдобровать. Впрочем, даже благожелательность Синила, если мы
ее добьемся, вряд ли спасет наш народ. В будущем дерини ожидают тяжелые
времена. Мне страшно об этом подумать.

-- Неужели ты не предотвратишь этого?-- Йорам начал понимать реальность
и масштаб угрозы.

-- Боюсь, Камберу это не по силам. Ты сам видел, как Синил на меня
реагирует. Знаешь, почему в последние месяцы Алистер и Рис приучали Синила к
мысли о необходимости моего присутствия возле короля?

Йорам виновато потупил глаза, а Камбер продолжал.

-- Только что меня посетила одна мысль. Я, кажется, знаю способ
приумножить свое влияние и пользу. Пока я благополучно превращаюсь из
королевского сподвижника в управляющего его делами. В этом виноват и Синил,
и мы тоже. Я уже подумывал о том, чтобы удалиться, исчезнуть и исподволь
притормаживать маховик, неосторожно раскрученный нами. Теперь появляется
иной, на мой взгляд, лучший выход.

-- Я что-то не понимаю тебя,-- несмело заговорил Йорам.-- И мне,
похоже, не хочется этого.

-- То же самое можно сказать и про меня,-- ответил Камбер.-- Замысел
страшит, и этого не выразить словами, но исполнение его разрешит задачи,
которые мне, Камберу, не разрешить никогда. Нас только двое, никто другой не
знает о смерти Каллена. Мы известим тех, кого необходимо. Если я займу его
место...

Йорам протестующе взмахнул руками, загораживая от отца тело викария.
Кровь отлила от лица михайлинца.

-- Нет! Я знаю, о чем ты, и не позволю этого.

-- Йорам, не заставляй меня тратить время на объяснения, иначе мы
погубим дело. Поверь, это единственный способ. Алистер Каллен должен жить, а
значит, Камбер МакРори умрет. Кстати, нужное заклинание совершенно
безопасно.

-- Нет,-- упрямо повторил Йорам, которого слова отца повергли в полное
смятение.

-- Да. Соглашайся же. Ты знаешь, я не умру совсем. Кроме того, оставить
о себе воспоминания как о воссоздателе династии Халдейнов-- завидная участь.
Даже Синил, несмотря на скопившуюся в нем желчь, не станет возражать против
достойных похорон Камбера Кулдского где-нибудь в Кэррори, рядом с прахом его
предков, А я как Алистер Каллен буду продолжать делать то, что Камберу
теперь не под силу. Думаю, наш старинный друг не стал бы возражать.

Он взглянул на неподвижное лицо Каллена.

-- Йорам, возможно, это не самое лучшее решение, но самое действенное
из всех Доступных. Если мы упустим эту возможность, когда еще нам выпадет
такое? Вспомни о Синиле. Подумай о Гвинедде. Неужели ты не поможешь мне? Без
тебя мой план неосуществим.

Йорам убрал руки и прижал к груди, потом зажмурился и обреченно склонил
голову. Он поднял взгляд на отца после долгой паузы. В серых глазах
отражалась безграничная печаль.

-- Тебе необходимо это?

-- Думаю, да.

Йорам глотнул, пытаясь унять навернувшиеся слезы и вернуть течение
мыслей в русло логики.

-- Совершив это, ты окажешься на краю пропасти, особенно в отношениях с
Синилом. Не понимаю, как ты надеешься его обмануть? А остальных?

-- Приобретением памяти Каллена, тем, что знаем мы с тобой, а еще буду
молиться. Я могу сослаться на опустошение после битвы и потрясение от смерти
Камбера, а возможно, сумею и удалиться куда-нибудь на время.

-- И что потом?-- спросил Йорам.-- Отец, ничего не известно толком о
его дружбе с Синилом. Кроме того, есть еще Орден, отнимающий силы и время, а
ты даже не священник. Добавь сюда епархию, которую он собирался принять. Бог
мой, даже помышлять об этом-- безумие!

-- Пусть безумие и я-- сумасшедший, но ты либо поможешь, либо предашь
меня} Что ты выбираешь? У нас нет времени на споры. В любую минуту нас могут
увидеть.

Отец и сын смотрели друг на друга. Оба испытывали смущение и
упрямились, были полны решимости и терзались сомнениями, мучались и
сострадали друг другу. Потом Йорам нагнулся и принялся освобождать ноги
Каллена от доспехов. Когда он возился с застежками, на полированный металл
поножей упала слеза.

Облегченно вздохнув, Камбер освободил голову викария от кольчуги и
положил руки на лоб под серебристыми волосами. Закрыв глаза, он
сконцентрировался и проник к тому, что оставалось Алистером Калленом.

Уцелевшие образы памяти были разрознены, беспорядочны и уже тронуты
тленом. На большее надеяться не стоило. Камбер не стал копаться в памяти, он
спешил сделать ее своей. Пришлось только позаботиться о сохранении
существующей последовательности вплоть до самых мелких деталей и
освободиться от запечатленных в мозгу призраков смерти. Утраченные фрагменты
воспоминаний Камбер дополнит собственными, это будет сделано позже-- сейчас
надо было поскорее извлечь живые мысли из разбитой телесной оболочки. Цена
поспешности была высокой. Принимая чужую память вот так, целиком, Камбер
обрекал себя на физические страдания, когда он станет приводить в порядок
сознание Каллена. Муки умирающего станут его ощущениями от первого же
прикосновения. И чем скорее перетерпеть, тем лучше. Хаотические воспоминания
существуют в мозгу, как опухоль, растущая с каждым днем, угнетающая
сознание. Давление делается непереносимо и способно свести с ума.

Он не станет этого дожидаться. На следующей неделе выберет время
обратиться к воспоминаниям Каллена, возможно, с помощью тех, чья любовь и
преданность помогут ему успешно сыграть свою новую роль. Разумеется,
останутся и провалы, которые ему никогда не заполнить, но все же добытые
образы-- лучше, чем ничего, если он собирается стать для окружающих
Алистером Калленом.

Камбер принял его сознание и закрепил в мозгу. Снова обратился к
Каллену, на этот раз за тем, чтобы коснуться других связей-- темных и
страшных уз между ним и Ариэллой. Разбил их и уничтожил все следы таинств,
которые Йорам называл не всегда честными. Когда последнее заклинание было
нейтрализовано, казалось, и воздух посветлел. Простившись со своим бывшим
единомышленником, критиком и вдохновителем, другом и братом, он открыл глаза
и встретил испытующий взгляд сына.

-- Он...

-- Теперь покоится с миром.

Йорам опустил глаза, прошептал молитву, перекрестился и взялся за
доспехи. Отец помогал ему в молчании. Когда Каллен был освобожден от
кольчуги, Камбер начал снимать собственную амуницию; Йорам обряжал в нее
покойника, а Камбер облачался в доспехи викария. Покончив с ремнями и
пряжками, он опустился на колени напротив сына. Йорам расправлял на
бездыханной груди куртку голубой кожи, защищавшую во многих боях грудь
МакРори. Камбер спохватился, стянул с пальца фамильный перстень с
монограммой и надел на левую руку Каллена, перепачканную в крови. Йорам снял
печатку настоятеля михайлинцев и бережно положил ему на грудь.

-- Чем ты объяснишь смерть Камбера? Когда мы отправлялись на поиски
Алистера, ты был невредим. Тебя убила Ариэлла?

Камбер взял увенчанный крестом шлем Каллена и надел поверх кольчужного
наголовника.

-- Мы расскажем все, как было, сместив происшедшее во времени. Поехав
сюда, мы стали свидетелями поединка Каллена и Ариэллы. Я вступил в бой
вместо израненного Алистера, но получил смертельный удар, и тогда Каллен
убил Ариэллу. Мы привезем в лагерь тела погибших. Кто возьмется оспорить наш
рассказ?

Йорам безразлично кивал, не поднимая головы. Камбер наклонился вперед и
положил руки на плечи сына.

-- Теперь мы так все и сделаем. Йорам порывисто обнял отца, вытирая
слезы тыльной стороной ладони. Камбер улыбнулся.

-- Будь добр, поставь защиты.

Йорам с глубоким вздохом воздел руки и заговорил с закрытыми глазами.
Слова таинства были привычны, он проделывал его множество раз, с отцом и без
него, но никогда прежде не вкладывал в волшебство столько чувства.

Голубоватое сияние, хорошо заметное в наступившей темноте, взметнулось
вокруг них. Йорам опустил руки, по лицу катились слезы, блестя на щеках.

Не замечая сыновних слез, Камбер нагнулся над Калленом и тронул
перстень на его левой руке-- холодный белый свет ударил из кольца. Левая
рука отца и правая сына протянулись друг к Другу и соприкоснулись кончиками
пальцев; правую руку Камбер положил на лоб Каллена.

-- Вспомни,-- глухо промолвил он, силой любви сближая их, как это было
два с лишним года назад в часовне Кэррори.-- Протяни мне свою руку, сердце и
мозг и, когда мы станем едины, соедини свой свет с моим.

Тем временем взгляд Йорама потускнел, дрожащие веки опустились. Он
безропотно покидал реальный мир, погружаясь в глубокий деринийский транс.
Камбер перевел взгляд на перстень между ними, свечение становилось все ярче.
Спустя мгновение он закрыл глаза и сосредоточился-- все, соединяющее души
отца и сына, стянулось в тончайшую нить. Теперь Йорам был подготовлен.