адрес на улице Карлотти. Здесь же было указано, что во время поступления в
институт ему было двадцать четыре года, сообщалось, что он был католиком и
холостяком. Да, я вынужден был признать, что этого очень мало.
в науку? - обратился я к служителю.
даже туристам! - Архивариус как-то странно посмотрел на нас.
Джулио Максони. Там, где находятся свидетельства его замечательной
карьеры!
дорогу.
клерк догонял нас. - Не мог бы синьор сказать это?
хихикнула. Надо было быстро отвечать.
симпровизировал я. - Вопрос о Максони был просто уловкой. На самом деле мы
пишем статью под названием "Распитие спиртных напитков на работе и во что
это обходится налогоплательщику". Вам все понятно?
что дом-музей-лаборатория изобретателя Джулио Максони открыт с 10 до
16.00, а по воскресеньям - с 13.00 и до 18.00.
женщина.
воспрепятствовать мне и уже было открыла рот, чтобы сказать что-нибудь
нелицеприятное.
выразительности здешней речи. Представьте себе женщину, которая очень
долго прожила на берегу озера Констанс. - При этом я многозначительно
показал глазами на стоявшую за моей спиной Оливию.
знала, что ее милость окажет нам честь своим посещением...
добрый рыцарь, который уничтожает этого огромного дракона одним словом.
немного свысока и улыбайтесь.
застекленными матовыми стеклами. Вдоль стен тянулись стеллажи, гнувшиеся
под тяжестью огромного количества книг. "Интересно, где находится
лаборатория?" - шепнул я Оливии.
перемещением токами высокой частоты". Автор Никколо Тесла. Очень
интересно! Я взял книгу в руки. Сплошная бредятина - одни, вернее, почти
одни, математические знаки.
нам нужно.
лицо. Она подобострастно посмотрела на Оливию, которая довольно холодно ей
улыбнулась. Я подмигнул своей спутнице и обратился к смотрительнице:
хотела бы видеть то место, где Максони совершал свои открытия.
сад к дверям лаборатории.
открывая замок.
предметы, закрытые брезентом, немытые окна и пыль. Всюду пыль.
видите ли, ваша милость, нам решительно не хватает средств и мы не можем
составить описание всех предметов, которые были у него в лаборатории,
избавиться от хлама и восстановить лабораторию в прежнем виде.
быть... что-то, что нам так нужно. Я не знал, что я ищу, это мог быть
журнал наблюдений, рабочая модель или что-нибудь еще.
тяжелые трансформаторы, примитивные электронные лампы, мотки проволоки.
придвинуть его поближе.
ко мне привратница. - Здесь все сохраняется в том виде, в каком оставил
комнату профессор в тот фатальный последний день.
железа, - безразлично произнес я.
хранил самые разные вещи, и всегда пытался приладить их друг к другу. У
него была мечта, он часто говорил об этом моему покойному отцу...
тщательно вел дневник. После него осталось пять объемистых томов. Это
просто трагедия, что у нас нет средств их опубликовать.
Графиня как раз очень интересуется изданием таких воспоминаний.
взглянуть на них.
году.
подождем здесь, в комнате, где великий Максони так плодотворно работал.
итальянского языка она не понимала).
центральное место среди других предметов.
является сердцем привода МК. Имея ее и дневники старика, я уж постараюсь
построить шаттл.
футов, которое в прошлом занимал какой-то механик. В углах все еще лежали
ржавые детали парового двигателя, болты и гайки, металлическая стружка.
Старик, сдавший мне это помещение, с ворчанием выгреб кое-что и установил
обитый металлом стол. Это, плюс катушка генератора МК, которую я с помощью
довольно немалой суммы сумел одолжить у мадам-смотрительницы, плюс
дневники - это все и составляло мое лабораторное оборудование. Не так уж
много, но кое-что для начала.
в гостинице. В ее комнате была маленькая плита, топившаяся углем: мы
решили в целях экономии питаться дома.
дневников профессора, большая часть которых была посвящена критическим
замечаниям по поводу тогдашней политической ситуации - столица Италии
переместилась из Флоренции в Рим и из-за этого мгновенно подскочили цены.
Здесь было также множество заметок о магнетизме, электричестве,
математических расчетов. Почти весь второй том был занят бюджетными
расчетами, вызвавшими у меня горячее сочувствие.
намеки на "большой секрет". Максони экспериментировал с обмотками,
пропуская сквозь них токи различной частоты и силы, силясь
систематизировать и понять результаты. Если бы он лучше знал современную
физику, он бы не стал этого делать, но неведение делало его настойчивым.
Он не знал, что ищет - и когда это обнаружил, то не знал, что же это
такое. И, кроме того, в этом мире не было Копини. Я не знал, какой была