теперь, оттого что она не прониклась к нему за это любовью, бросил ее.
Если бы он оставил ее в покое, возможно, эти воины махнули бы на нее рукой
и позволили ей снова стать свободной.
их сыновья, Дарак с его капитанами и я. Над головами у нас опустил свои
алые крылья полог. Еду и напитки подавали женщины в черных платьях и
мальчики. Согласно обычаю племен, мальчика держали при матери и сестрах до
тех пор, пока ему не станет тошно от их общества и он не сбежит, чтобы
убить степного волка зимой или не поймает дикого скакуна, или не примет
участия и бою, если идет война, и таким образом докажет, что он мужчина.
Все женщины носили шайрин, но глазницы были шире, чем у моего, и зачастую
украшены вышивкой и бусами. Они нервно поглядывали на меня и ускользали
прочь, чтобы дать дорогу другим, со следующим блюдом, тоже
любопытствующим. Еда была обильной и пахла острыми приправами, но воины к
жареному мясу не притрагивались. Его подавали только Дараку и его людям. Я
не ела ничего, кроме кусочка церемониального хлеба, который они преломляли
перед каждой сменой блюд, и который обязательно надо было взять, если ты
друг. Выпила я и немного их вина, но это и все. Они уважили мою
умеренность. Их воины тоже постятся, сказал их вождь, перед боем. Я
привыкла к последующим болям и спазмам, и они меня мало беспокоили.
спиртным, приготовленным из козьего молока, смешанного с корой какого-то
дерева. Дарак на этот напиток особо не налегал, но вожди и их воины пили
крепко.
интересовали, ведь это была скорее игра: вожди и Дарак ставили друг другу
невозможные условия до самой последней точки, которая была фактически тем,
на чем они с самого начала собирались сойтись. Они ведь нуждались, главным
образом, в ножах, а Дарак стремился приобрести лошадей и изготовленные их
женщинами ткани, пользовавшиеся спросом в городках. Из рук в руки стали
переходить деньги и мешочки с тускло-красными фишками, бывшими, по-моему,
осколками неотшлифованных драгоценных камней - возможно, гранатов.
я даже не выпила, ударили мне в голову, глаза у меня щипало от огня.
Сквозь дым я увидала, как вышли сплясать для нас семь или восемь девушек.
Они носили белые шайрины, но хотя лица у них и были прикрыты, тела их были
почти нагими. По спинам, под мышками у них проходили тонкие кожаные ремни,
застегивавшиеся над грудью золотой пряжкой. С этих ремешков свисали
кисточки из белой шерсти, иногда скрывавшие грудь, но не часто. Схожее
сооружение окружало их бедра, и хотя кисточки тут были многочисленней,
скромность они защищали весьма относительно. Их поджарые коричневые тела
мало чем отличались от тел их мужчин, но при всем при том они были
прекрасны.
выбрал, другие разбойники тоже подцепили девушек, пришедшихся им по нраву.
Наверное, мне не следовало удивляться, когда вождь нагнулся ко мне.
крарле?
После секундного колебания я ответила ему на племенном языке:
как мужчина, я все же в достаточной мере женщина, чтобы не спать с
женщинами. И посему я могу лишь отказаться от твоего щедрого подарка.
крарлах высоко ценят. Любой мужчина будет только рад.
жесткая улыбка. Он хотел, чтобы я смутилась, очутившись в таком положении,
и заикаясь отказалась, а он потом загладил бы мой отказ перед вождем,
объяснив мою неизбывную слабую женскую нервозность.
любила?
плечо Асутоо. Я почувствовала, как затрепетали под моими пальцами его
мускулы, и была благодарна за это.
я.
проводить нас к нашим раздельным шатрам. Мне подумалось, что Дарак
тронулся было за мной; я услыхала легкий тревожный шум, и несколько воинов
преградили ему дорогу. Я не оглядывалась, когда ушла с Асутоо за золотые
языки света.
На полу лежали ковры и подставка, куда мальчик засунул факел, а потом
вышел. Я посмотрела на Асутоо. Лицо у него слегка раскраснелось, а глаза
стали яркими. Он немного захмелел, но не в опасной степени, и не казался
удрученным.
странным, что вождь не увидел, что ты к тому же женщина.
не открою своего лица?
воин и вдобавок принцесса.
делая скидку на официальную вежливость племенного языка.
экономен в движениях, несмотря на свою юность. Он ткнул факел в песок на
подставке, и мы улеглись в темноте. Я проявляла большую осторожность,
чтобы он не осознал моих физических отличий. На этот раз я не чувствовала
себя беззащитной от любви и уязвимой.
было бы трудно, и меня это радовало. Он во всех отношениях был совсем иным
- мне требовалось всего лишь коснуться его связанных в пучок волос, его
кожи; и запах и вкус его тоже были незнакомыми. Сам акт был наслаждением,
но не был истинным обладанием. Дарак брал, а Асутоо заимствовал - никак
иначе это описать нельзя. Мы вели себя слишком благовоспитанно друг с
другом, вот и все.
которым я так привыкла. Одевшись, я склонилась над Асутоо и нежно
коснулась его лица. Его глаза открылись, сонно посмотрели на меня, и он
улыбнулся.
одеваться.
разлучает день с ночью, и наша разлука неизбежна.
и приносили тюки разноцветных тканей. Приносили также и еду, и разбойники
закусывали, готовясь к отъезду. Вождь смотрел на это нарушение этикета
снисходительно, так как был более чем удовлетворен. Ножи и другое
отобранное ими оружие лежало сваленным в кучи, и воины беспокойно рылись в
них. Позже будет собрание и официальная раздача.
или иной напиток из глиняной чаши. Маггур подошел ко мне и усмехнулся.
ночью он бы остановил тебя, да помешали эти голые вояки.
напитка, он развернул коня.
Большинство разбойников уже сидело в седле. Пора было отправляться. В
воздухе носилось ощущение грозы.
нескольких футах от отца. Он посмотрел на Дарака, и Дарак с силой натянул
поводья, так, что его конь вскинул голову и взбрыкнул передними ногами по
бивачному костру, осыпав ноги Асутоо дождем углей.
чем он уедет от нас.
Березин Федор
Прозоров Александр
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Шилова Юлия