хорошенько рассчитал. Он мог идти следом за полисменом -- падал
снег, было темно, ветер заглушал шаги, мог войти в морг и там
подождать минут сорок пять или даже час, пока снег не засыплет
его следы. Но тут возникает... Я думал, что он хочет создать
эффект, о котором вы говорили. Допустив, что этот человек хочет
заставить полицию уверовать в воскрешение из мертвых, я думал,
что нашел объяснение. Но теперь и это отпадает. Он дотащил труп
до двери -- и бросил. Да, его могло чтото испугать. Но зачем он
оставлял эти следы на снегу? По трупу видно, что никакого
воскрешения не было, и он должен был знать, что это станет ясно,
и тем не менее бросил. И вот этого я не могу понять -- ни в
категориях уголовного преступления, ни в категориях психического
расстройства.
говорили об этом. Он мог, например, услышать подъезжающую машину.
падает сверху -- автострада лежит несколько выше -- на кладбище и
крышу морга. Я отметил это вчера ночью.
фар напугал его, и он бросил труп. Это был бы первый случай,
когда он споткнулся и не довел дело до конца. Бросил труп, так
как решил, что едет полиция, и потерял голову от страха. Для вас
это должно стать основой версии... или, по крайней мере,
спасительной соломинкой!
но... я не смею ухватиться за нее. Человек, который перед
операцией штудирует метеорологические бюллетени, который
планирует свои действия так, чтобы выполнялась сложнейшая
математическая формула, должен был бы знать, что при повороте
лучи от фар очерчивают дугу и на секунду падают на кладбище.
он испугался. Он не побоялся полисмена с револьвером, стоящего в
нескольких шагах, и испугался света далекой машины?
чашу... Он не был готов к этому. Или его ослепило. Думаете, это
невозможно? Грегори, вас этот человек восхищает, осторожней, еще
шаг и вы станете преклоняться перед ним!
листку, но, увидев, что рука дрожит, быстро убрал ее под стол. --
Возможно, вы и правы... -- добавил он после секундного раздумья.
-- Я думаю, что... все увиденное мною там было именно таким,
каким и должно было быть, но, может, я и запутался. Только ведь
Вильямс испугался не трупа, а того, что с ним творилось. А
творилось с трупом нечто такое, что Вильямс впал в панику. Может,
мы и узнаем, как все было, только... что нам это даст?
себя.
необъяснимого, но общего. Это ведь не хаос, нет. Тут есть
какая-то цель, только она темна. Инспектор... я... хотя вы
сказали... -- Грегори никак не мог выразить свою мысль и оттого
нервничал, горячился. -- Мне кажется, единственное, что мы можем
сделать, это еще больше усилить контроль. Сделать так, чтобы не
осталось ни единой щелочки, в которую он мог бы проскользнуть. У
него жесткая система, и эта система должна обернуться против
него. Сисс нам поможет, высчитает, где нужно ожидать следующего
похищения.
получил от него письмо. Он пишет, что больше не ожидает
исчезновений.
Тот молча кивнул.
либо очень надолго, либо навсегда.
над которым он сейчас и работает. До завершения работы он
предпочитает воздержаться от каких-либо объяснений. Ничего больше
в письме нет.
прямо и задумчиво принялся рассматривать свои руки.
материалами следствия?
обязаны это делать, поскольку он помог нам определить место...
меняет. Остается только одно...
хотел, как можно скорее закончить разговор, уйти из Ярда и побыть
немножко одному. Шеппард встал из-за стола.
поднимая глаза на Грегори. -- Во всяком случае, постарайтесь не
обидеть его. Очень вас прошу.
на лице Шеппарда выжидательное выражение и, сглотнув слюну, с
трудом выдавил:
сегодня. Не знаю еще. Мне надо...
Время сегодня тянулось бесконечно. Грегори казалось, что со
вчерашнего дня прошло никак не меньше недели. Он вошел в лифт и
поехал вниз. Но неожиданно нажал на кнопку и остановил лифт на
втором этаже. Здесь размещались лаборатории. Мягкая ковровая
дорожка заглушала шаги. Тусклые отражения ламп поблескивали на
латунных петлях и замках. Ярко сверкали старинные ручки,
отполированные прикосновениями тысяч ладоней. Медленно, бездумно
Грегори брел по коридору. Из открытой двери долетало глухое
бульканье, в глубине комнаты темнели накрытые чехлами
спектрографы на штативах. Лаборант в халате возился у
бунзеновской горелки. Следующая дверь тоже была распахнута
настежь; белый, как пекарь, Томас расставлял на столе уродливые
гипсовые отливки. Эта комната была похожа на мастерскую
скульптора-абстракциониста. Бугристые глыбы гипса стояли на столе
ровным рядом, а маленький техник, осторожно постукивая по форме
деревянным молоточком, вынимал очередную. На полу стоял таз с
каким-то полузатвердевшим раствором. Опершись о притолоку,
Грегори наблюдал за Томасом.
Томас принялся перекладывать слепки, глядя на них не без
профессионального удовлетворения. -- Чистая работа, --
пробормотал он под нос.
неожиданно легкой, перевернул и с изумлением уставился на след
босой ступни, длинной, узкой, с растопыренными пальцами.
положил слепок и вышел, провожаемый удивленным взглядом Томаса,
прекратившего даже расстегивать заляпанный гипсом прорезиненный
халат. Уже в коридоре Грегори остановился и бросил через плечо:
столе возле занавешенного окна горели маленькие лампочки
подсветки микроскопов. На полке поблескивали пробирки и колбы с
разноцветными растворами. Соренсена не было, за столом сидел
молодой доктор Кинг и писал.
дожидаясь ответа, задал новый вопрос:-- Вы не в курсе, как там с
кошкой? Соренсен сделал вскрытие?
некогда. -- Тон, каким это было сказано, свидетельствовал, что к
начальнику своему Кинг не испытывает теплых чувств. -- Она здесь.
Хотите взглянуть?
каморке стоял только закапанный реактивами деревянный стол, весь
в бурых и ржавых пятнах. Грегори заглянул в дверь, увидел
распластанную на столе красноватую тушку и отшатнулся.
понимаю. Скажите лучше, что вы нашли?
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Зыков Виталий