поднималась, падала внезапно, и все это совершенно бесшумно, слышались
только взрывы смеха, сопровождавшие очередные этапы спуска по
несуществующему водопаду. Спустя мгновение пирога ударилась о скалу, люди
выскочили из нее, остановились перед мостиком...
женщину. Она взглянула на меня. Я почувствовал себя глуповато. Я не знал,
следует ли мне к ней подойти. Но собравшиеся как раз начали выходить, и
спустя минуту мы оказались рядом.
Мы выходили в толпе людей, возбужденных недавними переживаниями; я увидел
спутника женщины - он проталкивался к ней. Он снова был сонный, как раньше.
Меня он, казалось, вообще не замечал.
все еще стоял рядом с ними.
боишься чар?
протолкаться сквозь толпу и отойти в сторону, но, как всегда в подобных
случаях, я больше всего боялся показаться смешным. А чуть погодя, когда
поредела толпа, и снова стало свободнее, и окружавшие меня люди тоже решили
посетить дворец Мерлина, а поток разделил нас, мною вдруг овладели сомнения,
не почудилось ли мне все это.
смоляные чаны, в их блеске из мрака проступали крутые кирпичные бастионы. Мы
прошли по мосту над рвом, под оскаленными зубьями решетки и вошли в полумрак
и прохладу каменного зала, из него наверх вела крутая лестница, гудевшая
отзвуками шагов. Но в круто сворачивающем коридоре наверху людей было уже
меньше. Коридор вел во внутреннюю галерею, откуда открывался вид во двор,
где какой-то сброд, верхом на конях под чепраками, орал и гонялся за черным
страшилищем; я шел нерешительно, неведомо куда, окруженный одними и теми же
людьми, которых начал уже различать. Где-то среди колонн мелькнули женщина и
ее спутник. В нишах стен стояли пустые доспехи. В глубине открывалась
окованная медными листами дверь исполинских размеров; мы вошли в комнату,
обитую красной тканью, освещенную факелами, смолистый дым которых щекотал
ноздри. За столами бражничала крикливая ватага не то пиратов, не то
странствующих рыцарей; на вертелах, облизываемых огнем, поворачивались
громадные куски мяса; багровый отсвет плясал по блестящим от пота лицам,
обгладываемые кости трещали на зубах пирующих ратников, временами, вставая
из-за стола, они проходили возле нас. В следующем зале несколько великанов
играли в кегли, вместо шаров гоняя черепа; все это вместе показалось мне
наивным, дешевым; я остановился возле играющих, которые были примерно моего
роста, как вдруг кто-то сзади налетел на меня и вскрикнул от изумления. Я
повернулся и увидел широко открытые глаза какого-то юноши. Он пробормотал
извинение и быстро отошел, глуповато усмехаясь; только взгляд женщины, из-за
которой я притащился во дворец этих дешевых чудес, объяснил мне, что
произошло: парень принял меня за одного из призрачных участников пирушки.
масках, которые молчаливо ассистировали ему. Но мне все это уже изрядно
надоело, и я равнодушно взирал на то, как он демонстрировал свое чародейское
искусство. Зрелище быстро закончилось; присутствующие уже начали
расходиться, когда седоволосый величественный Мерлин преградил нам путь и
молча указал на противоположную, обитую черным сукном дверь. Он пригласил
туда только нас троих. Сам он не вошел внутрь. Мы очутились в небольшой, но
очень высокой комнате, с зеркалом во всю стену - от потолка до выложенного
из черных и белых плит пола. Создавалось впечатление, что в увеличенной
вдвое комнате находятся шесть человек, шесть фигур на каменной шахматной
доске.
букетом цветов, походивших на орхидеи, только с очень большими бутонами.
Каждый цветок был иного цвета. Мы остановились против зеркала.
зеркальным повторением моего. Я не шевельнулся, а тот, в зеркале, огромный,
плечистый, медленно посмотрел сначала на темноволосую женщину, потом на ее
спутника. Все мы стояли неподвижно, и только отражения, ставшие каким-то
непонятным образом самостоятельными, ожили и, разыграли между собой
молчаливую сцену.
отрицательно качнула головой. Потом взяла из белой вазы цветы и, перебрав их
в пальцах, выбрала три - белый, желтый и черный. Белый протянула ему, а с
двумя оставшимися подошла ко мне. Ко мне - в зеркале. Протянула оба цветка.
Я взял черный. Тогда она вернулась на прежнее место, и все мы там, в
отраженной комнате, застыли точно в таком же положении, в каком находились в
действительности. Как только это произошло, цветы исчезли из рук наших
двойников, и это было уже обычное, точно повторяющее все движения,
зеркальное отражение.
спустились вниз. Колонны, балкончики, своды незаметно перешли в белоснежные
и серебряные пластиковые коридоры. Мы продолжали идти, ничего не говоря, не
то порознь, не то вместе; эта ситуация все более тяготила меня, но что можно
было поделать? Начать сакраментальную, в традициях прошлого века, церемонию
знакомства?
в глубине несколько столиков с отодвинутыми креслами, женщина остановилась и
спросила спутника:
голос.
будто этого человека ничто на белом свете не интересовало. У него был
прекрасный, почти девичий рот. Он взглянул на меня. Потом на нее. Стоял,
смотрел и молчал.
служившую одной из стел, и вышел. Я шагнул за ним.
аплодисменты.
Скорее всего тем, что я так равнодушно воспринял ее имя. Теперь я мог
присмотреться к ней вблизи. Ее красота была совершенной и беспощадной. И
спокойная властная небрежность движений тоже. Розово-серое, больше серое,
чем розовое, платье создавало фон, на котором еще ослепительней белели лицо
и руки.
очередь удивляться.
можно узнать, где вы были до того, как попали в отель.
играть.
она почти лениво. - Этого никто не сможет сыграть. Не удается. Когда я
увидела это, я подумала... что вы...
быть, вы не знаете, кто это? Я ему скажу... Это главный режиссер реалов.
Если вы только захотите...
Флинт Эрик
Посняков Андрей
Круз Андрей
Куликов Роман
Василенко Иван
Чернецов Андрей