на большую кошку.
сосредоточенности, быстро проходило. Его глаза быстро приспособились к
темноте ночи и теням. Он встал на ноги, отставил в сторону лук и колчан со
стрелами, оставив при себе только пояс с мечом и ножом. Эрскин протестующе
поднял руку, но он от нее уклонился.
перекосился от боли, когда тот неосторожно перенес свой вес на левую руку.
Дождь, должно быть, добрался до затягивающейся раны. Увидев это, горец
покачал головой.
от остальных. Тут дело вот в чем: я могу видеть в темноте - даже эта ночь
для меня немногим отличается от сумерек. И слух мой по остроте
приближается к слуху Люры. Теперь пришло время, когда мои отличия сослужат
нам добрую службу. Люра! - Он резко обернулся и во второй раз посмотрел в
эти удивительные синие глаза. - Ты останешься здесь с нашим братом. Ты
будешь охранять его, как охраняла бы меня! - Кошка переступила с одной
лапы на другую, в глубине души возражая против его воли, не желая
повиноваться ему. Он знал ее жажду свободы и врожденную волю. Она не
признавала своим хозяином ни одного человека и жила сама по себе. Но Люра
выбрала его. От того, что у него не было друзей среди своей расы, они были
очень близки по духу, наверное, намного ближе, чем любой житель Айри со
своим мохнатым охотником. Форс не знал, насколько она повиновалась его
воле, но теперь пришло время противопоставить его волю ее. Оставить
Эрскина здесь одного, еще не оправившегося от своего ранения и не видящего
ночью, было более чем безрассудным. И великан не мог пойти с ним. А этот
звук - ему надо было узнать, что его породило!
когда она потерлась своей челюстью о его кулак в своей излюбленной ласке.
Он испытал прилив счастья от того, что она поняла его желание. Он нежно
почесал ее за ушами.
как можно быстрее. Мы должны узнать, что находится там, позади нас.
протесты. Через несколько футов дождь и темнота скроют его от глаз
Эрскина, а Люра будет охранять южанина, пока он не вернется.
пути, которым они добрались сюда. Дождь стихах когда он достиг вершины
кучи камней и снова увидел аэропорт, дождь прекратился полностью. Форс мог
различить разбомбленный участок и здание, в котором они нашли карты. Но
его больше интересовало то, что было внизу, прямо под ним.
должен быть, потому что он отчетливо видел свет. Круг скорчившихся фигур
был жутко и болезненно похож на собрание старейшин в Айри. Чудища сидели
на корточках, и их тела были только пятнами - чему Форс был рад. У него не
было никакого желания видеть их четче. Но одно из них прохаживалось и
бормотало в центре круга, и издаваемые им звуки доносились до Форса. Он
мог различить гортанные звуки, которые, видимо, были словами, но они для
него ничего не значили. Язык Эрскина и его собственный язык имели некогда
общую основу, и им было нетрудно изучить разговорную речь друг друга. Но в
этом ворчании слышались такие звуки, которые невольно наводили на мысль о
том, что либо уста, произносившие их, либо мозг, создавший их, не были
человеческими.
сделать Чудища, побуждаемые им. Сначала они никогда не рисковали вылезать
за пределы своих городов. Теперь они идут по следу и туда, где нет руин,
и, наверное, они посылали своих разведчиков на открытую местность. Они
были угрозой всем оставшимся в живых людям...
повернулось, и он показал на радиоактивную пустыню, где скорчился Форс.
Казалось, что он увидел наблюдавшего за ними горца. Его товарищи ответили
рычанием. Двое поднялись и потопали к краю Земли Взрыва, их головы
пригнулись к камням, словно они нюхали отравленную почву. Им не
потребовалось много времени, чтобы принять решение. Чудища собрали свои
пучки дротиков, лежащие на земле, и построились в нечто, напоминающее
походную колонну.
действительно тронулись в путь, и что какое бы табу ни было у них, оно
больше не действовало. Потом юноша устремился вперед, легко скользя своим
уверенным шагом лесного охотника к тому месту, где он оставил Люру и
Эрскина. Чудища, казалось, были не в особом восторге от такой авантюры и
сначала двигались медленно. Они шли так, словно ожидали, что под их ногами
вот-вот разверзнется западня, они надеялись, что они смогут вырваться
вперед.
пригнулась на уступе скалы и глаза ее пылали во тьме. Форс схватил
брошенное им снаряжение и выложил новости.
Эрскина. - Мы же не понимаем оружия Древних, того, которое могло создать
эту пустыню. Сюда попала только одна бомба или их было несколько? Но в
середине такая местность должна быть опасней, чем по краям. Если мы пойдем
прямо через центр, то можем найти ту гибель, которую, по традиции,
предрекают тем, кто вторгнется в "голубые" места. Но если мы сделаем круг,
нам, может...
нас по пятам.
Ручей мог в конце концов оказаться для них спасением. Но с тех пор, как
дождь перестал, вода стремительно убывала, словно каменистая почва, по
которой она текла, впитывала ее как губка.
ловушки и выбирать для них обоих лучшую дорогу. Иногда только его рука
поддерживала Эрскина. Великан спотыкался, но упорно шел дальше. Воздух с
хрипом вырывался из его легких. Судороги сводили мускулы ног Форса, и он
понимал, что чувствует его друг. Но они должны подальше оторваться от
преследователей, пока те, все еще не избавившиеся от недоверия к Земле
Взрыва, двигались медленно.
ноги, хотя Форс позволил себе и ему немного отдохнуть. Голова его упала на
грудь, и Форс увидел, что он либо потерял сознание, либо спит с
дергавшимся от приступов боли ртом. Но хуже всего были темные пятна,
появившиеся на все еще перевязывавшей раненое плечо Эрскина повязке.
вернуться назад - неужели только прошлой ночью они спали в городе, в
башне? Казалось, что с того времени прошла уже целая неделя. Они не могли
долго двигаться с такой скоростью, это уж наверняка. Теперь, когда он
расслабился, привалившись спиной к песчаному обрыву, он боялся, что у него
не хватит сил на то, чтобы подняться. Но он должен держаться. И еще он
подумал о еде. Как велика была эта Земля Взрыва? И что, если им придется
идти и идти через нее - идти много дней?
выбрать подходящее место и дать Чудищам последний бой? Он снова потер
глаза. Нельзя сейчас спать. Затем он вспомнил о Люре.
от времени останавливаясь, чтобы навострить уши и прислушаться. Люра тоже
вздремнет, но на свой лад, и никто не сможет подойти и напасть, пока она
стережет своих друзей. Голова Форса упала на безвольную руку Эрскина, и он
заснул.
скал, вызывая у Форса боль в глазах. Трудно было все время брести и
брести, когда кишки твои грызет жуткий голод. Но они не видели никакой
дичи в этой странной пустыне. И все же он страдал не так сильно, как
Эрскин. Южанин бормотал что-то неразборчивое, глаза его остекленели.
Необходимо было вести его за руку, словно он был уставшим ребенком.
Красное пятно на его перевязанном плече покрылось коркой и засохло - по
крайней мере, он больше не терял крови, ему только нездоровилось.
они должны были пройти мили по этим острым как лезвие ножа кромкам оврагов
и каменистым плато. И все-таки по-прежнему, каждый раз, когда они
поднимались на очередную возвышенность, перед ними все простиралась и
простиралась эта выжженная пустыня.
сквозь растрескавшиеся губы.
словно его никогда и не существовало. Форс для устойчивости прислонил
великана к скале и потянулся за своей фляжкой. Он делал это медленно,
стараясь унять дрожь в своей руке. Ни одна капля драгоценной влаги не
должна быть пролита!
схватил ее. Вода плеснула через его руку и вылилась во впадину на камне.
Форс с тоской посмотрел на нее, но все же не посмел выпить жидкость,
коснувшуюся здешней зараженной земли.
Березин Федор
Каменистый Артем
Маркелов Олег
Шилова Юлия
Корнев Павел
Соломатина Татьяна