Чтение 20–й страницы книги ~Дэмьен~

В Дэвидсоновской Академии имелся вполне приличный оркестр, который
принимал участие во всех праздниках. Марк был здесь ведущим горнистом.
Хотя нотные возможности горна несколько ограничены, Марк удивительным
образом приспособился вкладывать в звучание этого музыкального инструмента
всю свою экспрессию. Кроме того, Марк получил и особое задание - выдувать
на горне различного рода сигналы. Он горнил подъем по школьному
громкоговорителю. Ребятам очень нравилось, как мальчик интерпретировал на
свой лад обеденный призыв. Даже в постный день, когда повар, кашеваривший,
по слухам, еще во времена гражданской войны под началом генерала Ли,
стряпал для ребят осточертевшую вермишель с сыром или какого-нибудь
резинового тунца, Марк непостижимым образом мог поднять подросткам
настроение. В таких случаях он трубил к обедне дополнительное "у-у-у-у",
будто импровизировал для солистки стриптиза.

День сегодня выдался пасмурный, и оркестр решил порепетировать для
парада. Второй этаж общежития делился на маленькие комнатки, напоминавшие
клетушки. Окнами они выходили на плац. На первом этаже, прямо под
спальнями, располагались классные комнаты. В центре находился просторный и
свободный зал. Именно здесь репетировались различные парадные оркестровки.

Сейчас оркестр исполнял марш, который нравился Марку. Музыка
обволакивала мальчика, а барабан стучал в такт с его собственным пульсом.
Прекрасные акустические параметры зала превращали обычную репетицию
оркестра в праздник.

Была еще только середина дня, но на улице уже потемнело. Курсанты
коротали свободное время либо в своих комнатах, либо в гимнастическом
зале.

Никто не обращал внимания на Дэмьена. Мальчик только что стащил у
Будмэна Библию. В спальнях курсантов не было Библии. Школа обеспечила
своих учеников книгами по футболу и другим видам спорта, но не Словом
Божьим. Первым делом Дэмьен отправился искать эту книгу в библиотеку, но
не обнаружил здесь ни одного экземпляра. Возможно, он искал не на тех
полках. Дэмьен был слишком осторожен, чтобы попросить у кого-нибудь
помощи. Он тут же сообразил, что найдет Библию у священника. Нужно будет
поискать у него в кабинете.

Дэмьен дождался дневного перерыва. Это было время, когда большинство
курсантов и учителей разбредались по своим комнатам. Начинал греметь
оркестр. Мальчик прокрался в кабинет священника. Кабинет, как всегда, был
не заперт: в Дэвидсоновской Академии все полагались на кодекс чести.

На письменном столе и на полке лежало несколько томиков Библии.
Дэмьен выбрал книгу в самой тусклой и неприметной обложке, надеясь, что ее
хватятся в самую последнюю очередь. Он рассчитывал, что уже сегодня
прочитает нужный текст и к вечеру вернет томик на место.

Когда Дэмьен по балкону возвращался к себе в комнату, кровь вдруг
запульсировала в висках. Он отодвинул занавеску, которая заменяла
курсантам дверь, и присел, чтобы собраться с мыслями. Он едва не терял
сознание от головокружения и возбуждения.

Вот-вот прояснится, кто же он такой. Перспектива была, конечно,
жуткой. Да и скольким людям достанет мужества открыть указанную страницу,
если там сказано об их судьбе?

Дэмьен сорвал одеяло и простыни с кровати и подоткнул их под дверную
занавеску. Мальчик пытался загородить свет, чтобы никто не догадался, что
он в комнате. Дэмьен вытащил из-под рубашки украденную Библию и,
растянувшись на животе, положил книгу на пол так, чтобы на нее падал свет
от единственной лампочки возле кровати. Расположившись на голом матрасе,
мальчик принялся листать Библию и, найдя "Откровение Иоанна Богослова",
углубился в чтение:

"...и дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону,
который дал власть зверю. И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю
сему? и кто может сразиться с ним?"

Дэмьен оторвался от книги и попытался понять, что все это может
означать. Мальчик вспомнил Марка, который обожал его с самых первых дней,
вспомнил и Тедди, который теперь так же в нем души не чаял. Дэмьен подумал
о Бухере, о Неффе - они странным образом выделяли мальчика и заставляли
думать о его особой значимости. Дэмьен вдруг осознал, что никто из
курсантов не может превзойти его по физическим данным, что никто из них не
в состоянии ни в чем опередить его.

Волнуясь, мальчик продолжал читать:

"И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы
сразиться с сидящим на коне и воинством Его..."

Внезапно Дэмьен вспомнил, как ясно и отчетливо представил он себе
Аттилу, насколько пугающе вжился он в этот образ: ведь мальчик видел себя
там, на поле боя, верхом на коне, его окружала воинственная орда, готовая
к любым его приказам.

Дэмьен судорожно сглотнул. Что-то росло в нем, и это _ч_т_о_-_т_о
готово было вот-вот взорваться. Мальчик вскочил с постели и заходил по
комнате. Ему необходимо было двигаться. И хотя по мере чтения Дэмьен
чувствовал, как его заполняет ужас, мальчик понял, что должен дочитать
текст. Он наклонился и схватил книгу, впиваясь в текст горящими глазами.

"Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него, как у
медведя, а пасть у него, как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и
престол свой и великую власть".

Дэмьен сообразил, что это всего-навсего метафоры, так же описывали и
Аттилу. Когда его воины возвращались с поля битвы, они рассказывали, как
свиреп был их вождь и на кого он был похож во время сражения. Мальчик
прикинул в уме, как эти повествования обрастали со временем подробностями,
пока не стали легендами, а Аттила в них превратился в страшного зверя,
против которого не мог устоять ни один человек.

Дэмьен подумал, что, возможно, когда-нибудь о нем самом будут
рассказывать подобные истории.

Однако, как только Дэмьен осознал свою власть, в его мозгу тут же
мелькнула мысль: "Я не могу! Я же всего-навсего ребенок!"

Мальчик чувствовал, что надо читать дальше, хотя буквы расплывались
перед его глазами, полными слез:

"И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим,
свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их, или на
чело их. И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того,
кто имеет сие начертание, или имя зверя, или число имени его. И дано было
ему вести войну со святыми, и _п_о_б_е_д_и_т_ь_ их; и дана была ему власть
над всяким коленом и народом, и языком и племенем!"

Сердце Дэмьена готово было выскочить из груди. Он испытывал огромное
желание схватить книгу, выбросить ее, затоптать, сжечь и все-все разом
забыть.

Мальчик зашвырнул Библию в дальний угол. Она стукнулась о
противоположную стену и упала на пол. Тут же в стену постучали, требуя не
шуметь.

Дэмьен застыл, уставившись на книгу. Она манила его, как пламя
бабочку. И хотя мальчик уже понимал, что Библия сожжет его дотла, он не
мог сопротивляться. Разгадка была совсем близко, и ему предстояло узнать
ее, даже ценой собственной жизни.

Как в бреду, Дэмьен поднял книгу. Страницы в месте удара измялись и
сморщились. Лихорадочная дрожь охватила мальчика. Его руки тряслись. Он с
трудом нашел то место в тексте, где остановился, и с огромным усилием
продолжил чтение:

"Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя: ибо это число
человеческое. Число его шестьсот шестьдесят шесть".

Дэмьен захлопнул книгу. Итак, вот оно, доказательство! Если у него
нет этого знака, он в безопасности! Он свободен!

С отвращением прижав к груди Библию, готовый в любой момент разодрать
ее в клочья, Дэмьен выскочил из комнаты, распинав по дороге баррикаду из
постельного белья. Мальчика уже не беспокоило, видит ли его кто-нибудь. Он
мчался по коридору в ванную комнату.

Здесь никого не было. В свете люминесцентной лампы ярко сверкала
кафельная плитка, а сумерки за окном сгущались. Ветер шумел в вершинах
деревьев. Темные облака стремительно неслись по угасающему небу.

Дэмьен дрожащими руками положил украденную Библию в раковину и встал
перед зеркалом, забрызганным зубной пастой. У него почти не оставалось
никаких сомнений. Ребром ладони мальчик протер зеркало и вгляделся в свое
отражение. Он знал, что на его правой руке не было никакого знака, иначе
он давно бы его заметил. И тем не менее, Дэмьен еще раз осмотрел в свете
люминесцентной лампы свою руку со всех сторон. Никаких меток. Рука как
рука.

Тогда Дэмьен, глядя на свое отражение, раздвинул надо лбом волосы.

Никакого знака.

Он раздвинул волосы в другом месте и снова взглянул на свое
отражение.

Опять ничего. Дэмьену внезапно показалось, что он сходит с ума. Что с
ним происходит? Зачем он позволил себе вообразить весь этот ужас? Как
легко пошел он на поводу у взрослых, внушивших ему подобные мысли. Ему же
тринадцать лет, он становится взрослым мужчиной. Он просто начинает
ощущать первые сексуальные позывы. Возможно, именно так они и начинают
проявляться. И они, наверное, не одного его сводили с ума.

Если бы на месте Дэмьена был кто-то другой, он вполне ограничился бы
этой догадкой. Но только не Дэмьен. В конце концов он же причислял себя к
клану Торнов, а уж они-то всегда доводили начатое дело до конца.

Дэмьен раздвинул волосы на своем темени.

И тут он увидел нечто ужасное.

Конечно, этой метки никто никогда не видел. Это были три крошечные