поддерживающим жизнь оборудованием.
сказал Башмак. - Аборигены общаются с помощью радио быстрее света.
говоришь? - крикнул Капитан, снова вскакивая с сидения. - Ты хочешь
сказать, что аборигены шлют сообщения на галактические расстояния?
но связь очень оживленная.
слушать. Посылают сообщения! Через всю Галактику! Где всякий может
услышать. И особенно те, кто, по мнению хичи, не должен услышать и
встревожиться. И начать действовать.
опустился на сидение.
или даже на удовлетворение выполненными легкими заданиями. Сможет ли он
выдержать следующие несколько дней?
флоте хичи, набитый сложными технологиями. Тогда его возможности
увеличатся. Корабль не только больше и быстрее; в нем есть оборудование,
которого нет на этом небольшом корабле, предназначенном лишь для
проникновения через барьер. Есть ТПП. Резаки, какие его предки
использовали, прорезая туннели во Вратах и под поверхностью Венеры.
Прибор, позволяющий заглядывать в черные дыры и извлекать их содержимое.
Он вздрогнул. Слава соединенным умам предков, этот прибор ему не придется
использовать! Но прибор у него будет. И еще тысячи других полезных
приборов и устройств.
считать несчастных случаев, они должны прослужить не менее десяти
миллионов лет.
сверхновая, вышедшая из строя деталь, даже случайное столкновение с другим
объектом - можно предусмотреть все эти случайности, но за астрономическое
время "почти все" немногим лучше "ничего".
сможет привести никакой другой корабль?
последствия каждого из них очень неприятны.
ничего необычного. Хичи привыкли к такому состоянию.
мелкие партизанские отряды, русская зима - и отчаяние.
Гитлера, главную опасность представляли советские танки, артиллерия,
русская зима - и опять отчаяние. Немцы отступали в большем порядке и
причиняли противнику больший вред. Но отчаяние гнало их.
уверенность. Хичи намерены были завоевать Галактику. Когда они поняли, что
терпят поражение и начали свое поспешное паническое отступление в центр,
размеры их поражения были такими, какие никогда не знало человечество, и
отчаяние проникло во все их души.
только мало кто из игроков подозревал, что входит в состав команды.
Стратегия игры ограничена, но конечная цель несомненна. Если хичи сумеют
выжить как раса, они победят.
начать игру. Но после этого если они вмешаются открыто, то обнаружат себя.
Тогда игра станет опасной.
его ждут. Возможно, именно он тот игрок, который проиграет игру для всех
хичи.
а это значит, что нужно что-то сделать с обитателями корабля-парусника.
Украденный корабль обладает оборудованием, которое может проникнуть в само
укрытие хичи. Войти туда корабль не сможет, а заглянуть сможет. И это
плохо. Больше того, оборудование корабля позволяет проникать в любую
непрерывность, даже туда, куда сами хичи заглядывать не осмеливаются.
Нельзя этого допускать, потому что там скрывается то, чего хичи опасаются
больше всего.
облако, окружающее черную дыру в центре, начало уходить назад. Тем
временем Дважды проявляла признаки напряжения, которые вскоре станут все
более явными; тем временем холодные медлительные обитатели
корабля-парусника продолжали свои долгие медленные жизни; тем временем
один управляемый людьми корабль, способный проникнуть повсюду, приближался
к очередной черной дыре...
Джи-ксинг, смотрели, как уменьшается стопка их чипов. Они начинали свою
собственную игру.
остальные люди) называют эту расу хичи. Конечно, сами себя те так не
называют, точно так же как американские индейцы не называют себя
индейцами, а африканские племена кой-сан не зовут себя готтентотами и
бушменами. Хичи называют себя разумными. Но это мало что доказывает. Homo
sapiens тоже себя так называют.
сохранять сознание мертвых или умирающих в неорганических системах. Так
возникли Мертвецы, составлявшие общество мальчика Вэна, и именно
использование этой технологии вызвало появление "Здесь и После, Инк."
Робина Броадхеда. Для хичи (позволю себе высказать мнение) это было
ошибкой. Так как они могли использовать для сбора и обработки информации
сознания своих мертвых предшественников, они не интересовались
искусственным разумом, гораздо более мощным и гибким. Например, таким,
как... как я.
Это выражение я узнал прежде, чем лицо. Выражение упрямства, раздражения,
усталости. А лицо принадлежало Оди Уолтерсу, Младшему, который
(секретарская программа, конечно, не забыла мне сообщить) уже несколько
дней пытается со мной встретиться.
руку и кивая красивой восточного вида молодой женщине рядом с ним, -
приятно снова тебя увидеть. Ты остановился в отеле? Прекрасно! Слушай, я
тороплюсь, но давай пообедаем - договорись с консьержем, ладно? Я вернусь
через пару часов. - Я улыбнулся ему, улыбнулся молодой женщине и оставил
их стоять на месте.
торопился, к тому же у меня болели кишки. Я посадил Эсси в такси, а сам
поймал другое, чтобы ехать в суд. Конечно, если бы я знал, что он
собирается мне рассказать, возможно, я был бы обходительнее с Уолтерсом.
Но я не знал, от чего ухожу.
движение транспорта хуже обычного. Готовился к маршу парад, вокруг
Международного Дворца Юстиции, как всегда, собирались толпы. Дворец -
сорокаэтажный небоскреб, поставленный на кессоны на болотистой почве
Роттердама. Снаружи он доминирует над половиной города. Внутри сплошные
алые занавеси и стекло с односторонней видимостью, истинная модель
современного международного трибунала. Сюда не приходят оспаривать штраф
за парковку не по правилам.
я был тщеславен - а я тщеславен, - я бы напыжился от того, что являюсь
одной из сторон в предстоящем процессе; в нем вообще четырнадцать
заинтересованных сторон, и среди них четыре независимых государства. В
самом Дворце у меня есть даже собственные офисы, предназначенные для моих
личных нужд. Но я не пошел туда. Было уже почти одиннадцать часов, и
вполне возможно, что вскоре начнется заседание, поэтому я улыбнулся и
протиснулся прямо в зал заседаний. Он был заполнен. Он всегда заполнен,
потому что тут можно посмотреть на знаменитостей. В своем тщеславии я
считал себя одной из них и ожидал, что, когда я войду, ко мне начнут
поворачиваться головы. Ничего подобного. Все смотрели на полдесятка тощих