чувствуют то же самое, или, может быть, едва уловимого упоминания о
грядущих переменах, намека, что и он сможет принять в них участие.
ригелианином и с двумя десятками других, получая от них кое-какие
отрывочные сведения. Но все они становились странно уклончивы, стоило
ему поднять вопрос об освобождении. Они были дружелюбны, даже
сердечны, но неизменно держали рот на замке.
шепотом? Ведь охранникам, похоже, до лампочки, когда вы болтаете между
собой.
заметят, что мы слишком много с тобой разговариваем, то постараются
вытянуть из тебя все, что мы сказали, и будут особенно интересоваться,
не хочет ли кто-нибудь устроить побег.
хочет попытаться, я, быть может, смогу помочь. Я опытный космолетчик,
а это что-то да значит!
тебе еще только предстоит научиться.
проваливается, когда о ней знают слишком многие. Какая-нибудь
подсадная утка обязательно выдаст. Или найдется самовлюбленный болван,
который все испортит, начав в неподходящий момент.
чтобы самому отрезать себе путь к свободе.
диктует свои, особые условия. Вот одно твердое правило, которое мы
здесь ввели: план побега - исключительная собственность тех, кто его
задумал, и только они могут осуществить попытку, используя свой метод.
Больше никому об этом не сообщают. И никто ничего не знает, пока не
начнется заваруха. Секретность - это тот защитный экран, который
потенциальные беглецы должны поддерживать изо всех сил. И они ни на
миг не позволят ни единой душе заглянуть в него, даже землянину, даже
опытному космолетчику.
бараках, по пятьдесят человек в каждом. А ты один в своей камере. Ты
ничем не сможешь нам помочь.
Лиминг.
ему неожиданный сюрприз, можно сказать, фейерверк. Заканчивая урок,
который отличался от других разве что особой тупостью Лиминга, учитель
нахмурился и слегка подался вперед.
по-вашему, я тоже идиот? Как бы не так! Меня не проведешь - вы усвоили
гораздо больше, чем прикидываетесь. Через семь дней я доложу
коменданту, что вы готовы к экзамену.
растерянность.
записей ваших показаний.
какой-то жесткой дряни. Похоже, местный провиантский отдел прямо-таки
одержим идеей доказать, что крысиные ляжки - вполне съедобная пища.
Подошло время прогулки.
раз плюнуть. Их удерживает только одно.
откроется перспектива - обменять живехоньких пленников на сгнившие
трупы.
неплохо заиметь девять футов веревки и услужливо помахивать ею перед
носом у коменданта.
и чтобы она гладила меня по голове, - вздохнул ригелианин.
такие мысли? Хотел бы я увидеть тебя в лучшей форме.
несбыточном...
Снова миска эрзац-каши. Потом темнота и горстка звездочек,
заглядывающих в зарешеченное оконце под самым потолком. Кажется, время
остановилось - как будто и его обнесли высокой стеной.
мысли. Ведь не может быть такого места, из которого нельзя выбраться.
Немного силы и смекалки, времени и терпения - и выход обязательно
найдется. Те бедолаги, которых застрелили при попытке к бегству,
выбрали не то время и не то место, либо то время, да не то место, либо
то место, но не то время. Или пренебрегли силой, положившись на
смекалку - обычная ошибочка перестраховщиков. Или пренебрегли
смекалкой, положившись на мускулы - ошибка беспечных.
каменными стенами, твердыми как гранит, и толщина их - никак не меньше
четырех футов. Единственные отверстия - узкий проем, закрытый пятью
толстыми стальными прутьями, да бронированная дверь, у которой
постоянно несут караул охранники.
инструментов - ничего, кроме затрапезной одежонки, в которой он тут
загорает. Если разобрать скамейку на части, да еще умудриться сделать
это неслышно, он станет обладателем нескольких деревяшек, дюжины
шестидюймовых гвоздей и пары стальных болтов. Ничего из этого хлама не
сгодится на то, чтобы открыть дверь или перепилить оконную решетку. А
больше под рукой ничего нет.
которую нужно пересечь, чтобы обрести путь к свободе. Потом - гладкая
стена в сорок футов высотой, где даже не за что уцепиться. Наверху -
скат, слишком крутой, чтобы удержаться на ногах, пока перебираешься
через сигнальную проволоку. А коснись ее или попробуй перерезать - тут
же завоет сирена.
восьмиугольная и на каждом углу - по сторожевой вышке с часовыми,
прожекторами и пулеметами. Чтобы выбраться, нужно, не задев проволоку,
перелезть через стену, залитую светом прожекторов, под самым носом у
часовых, а у них ведь руки так и чешутся тебя ухлопать. Но и это еще
не все. За стеной - ярко освещенная полоса земли, которую тоже
придется преодолеть. Даже если какой-нибудь смельчак перемахнет через
стену, его тут же изрешетят, как только он попытается метнуться в
спасительную темноту.
держать птичек в клетке. Убежать через эту стену практически
невозможно. Разве что кто-то выберется из своей камеры или барака,
имея при себе веревку да еще бесстрашного сообщника, который прорвется
в щитовую и в нужную минуту вырубит электричество. Вот тогда дело
может выгореть. А потом - вверх по стене, через отключенную сигнальную
проволоку и вперед, в темноту!
можно было бы приспособить взамен. Нет отчаянного и надежного
сообщника. Да и будь у него все это, он все равно счел бы такой проект
чистейшим самоубийством.
минимум условий, который потребуется для ее осуществления, он
проигрывал всю ситуацию не менее сотни раз. К середине ночи он так
натрудил мозги, что в голову стало лезть все подряд, даже вовсе
безумные идеи.
проглотить ее в надежде, что его переведут в больницу. Конечно,
больница тоже расположена за оградой, но может быть, из нее легче
удрать. Потом он еще раз подумал и решил, что засорение кишечника -
вовсе не гарантия, что его куда-то переведут. Они могут всего-навсего
влить в него сильнодействующее слабительное и тем самым только