Чтение 20–й страницы книги ~Владычица озера~

медвежатник с медведем, а медведь к общей потехе испугался и наклал кучу
на полу. Ангулема погрустнела и слегка угасла - с такими конкурентами ей
трудно было тягаться.

Остроносая княгиня неожиданно жутко разгневалась. Из-за какого-то
случайно брошенного слова кто-то из баронов впал в немилость и под
эскортом стражей и лично маршала двора был препровожден в Башню. Впрочем,
мало кого - кроме самого барона - взволновал этот инцидент.

- Слишком быстро-то ты отсюда не выедешь, маловерный, - проговорила
Фрингилья Виго, покачивая кубок. - Хоть с радостью выехал бы прямо сейчас,
ничего из этого не получится.

- Снова прошу: не читай у меня в мыслях.

- Прости. Они были такими яркими, что у меня получилось невольно.

- Я слышу это уже не в первый раз.

- Ты даже не представляешь себе, сколько я знаю. Пожалуйста, отведай
артишоков, они полезны, хорошо влияют на сердце. Сердце - важный орган у
мужчины. Второй по счету, если говорить о значимости.

- Я думал, самое важное - класс и сумасбродство.

- Достоинствам духа должно идти в паре с достоинствами тела. Это
обеспечивает совершенство.

- Совершенных не бывает.

- Это не аргумент. Надо стараться. Знаешь что? Пожалуй, попрошу:
подай-ка мне рябчика.

Она рассекла птицу на блюде так быстро и резко, что ведьмак даже
дрогнул.

- Так быстро ты отсюда не уедешь, - повторила она. - Во-первых, в этом
нет никакой нужды. Тебе ничто не угрожает.

- Ну ничегошеньки, действительно, - не выдержал он. - Нильфгаардцы
перепугаются строгой ноты, отправленной княжеской канцелярией. А если даже
вдруг возьмут да рискнут напасть, то их турнут отсюда поклявшиеся цаплей
странствующие рыцари с шарфами на глазах.

- Тебе ничто не грозит, - повторила она, не обращая внимания на
сарказм. - Туссент повсеместно считается сказочным княжеством, смешным и
нереальным, кроме того, вследствие специфичности винной продукции,
пребывающим в состоянии перманентного опьянения и неизменного вакхического
веселья. Как таковое, никто его не воспринимает всерьез, но тем не менее
оно пользуется определенными привилегиями. В конце концов, Туссент
поставляет вина, а без вин, каждому известно, нет жизни. Поэтому в
Туссенте не действуют никакие агенты, шпионы или тайные службы. И ему не
нужна армия, вполне достаточно странствующих рыцарей с перевязанными
глазами. Никто не нападет на Туссент. По твоей мине вижу, что я не до
конца тебя убедила?

- Скажем так: не до самого.

- А жаль, - сощурилась Фрингилья. - Люблю, чтобы доходило до конца. Не
переношу, когда не получается или получается наполовину. И
недосказанностей тоже не люблю. Фулько Артевельде, префект из Ридбруна,
считает, что ты - покойник, беглецы донесли ему, что друидки всех вас
спалили живьем. Фулько делает что может, лишь бы прикрыть эту неприятную
историю, носящую явные признаки скандала. Впрочем, тут у него свой интерес
и собственная карьера. Даже если до него дойдет, что ты жив-живехонек,
будет поздно. Версия, которую он привел в рапортах, уже будет считаться
канонической.

- А ты многое знаешь.

- Я никогда этого не скрывала. Так что аргумент, касающийся
нильфгаардской погони, отпадает. А других, которые оправдывали бы твой
скорый отъезд, попросту нет.

- Интересно...

- Но реально. Из Туссента можно выехать через четыре перевала, ведущих
на четыре стороны света. Который выбираешь? Друидки не сказали тебе ничего
и отказались сотрудничать. Эльф с гор исчез.

- Слушай, а ты и верно многое знаешь.

- Это мы уже установили.

- И жаждешь мне помочь.

- А ты от моей помощи отказываешься. Не веришь в искренность моих
намерений. Не доверяешь мне.

- Послушай, я...

- Перестань объясняться. Откушай еще артишоков.

Кто-то снова клялся цаплей. Кагыр источал комплименты баронессочкам,
подвыпившую Ангулему слышно было на весь стол. Молчаливый барон,
оживленный дискуссией о луках и стрелах, начал чуть ли не ухаживать за
Мильвой.

- Изволь отведать кабаньей ветчинки. Эх, я бы сказал... Есть в моих
владениях такие кабаньи места, где от зверя не продохнуть. Они там
прямо-таки ордами валандаются...

- О!

- Там попадаются преотменные экземпляры. Цетнара по три штука. Сезон в
разгаре... Если б милостивая государыня изъявила желание... Мы могли бы, я
б так сказал, совместно на охоту...

- Мы тут, понимаете, так-то долго уж не засидимся. - Мильва странно
просительно глянула на Геральта. - Потому как, с вашего позволения, у нас
есть дела поважнее, чем нежели, значит, охота... Хотя, - добавила она
быстро, видя, что барон хмурится, - с величайшим желанием я с вашей
милостью на черного бы зверя пошла...

Изрытое оспинами лицо барона тут же пошло красными пятнами.

- Ну, если не на охоту, то хоть бы к себе приглашаю. Я бы так сказал -
в резиденцию. Покажу свои коллекции лосиных и оленьих рогов, трубки и
сабли.

Мильва уставилась в скатерть.

Барон схватил поднос с дроздами-рябинниками, подал ей, потом наполнил
кубок вином и сказал:

- Прошу прощения, я не придворный. Веселить не обучен. Да и с
придворной болтовней у меня не шибко...

- Я, - откашлялась Мильва, - в лесу воспитывалась. Умею ценить тишину.

Фрингилья отыскала под столом руку Геральта и крепко пожала. Геральт
глянул ей в глаза. И не мог угадать, что в них таится.

- Я тебе доверяю, - сказал он. - Верю в искренность твоих намерений.

- Не лжешь?

- Клянусь цаплей.

Городской стражник, видимо, по случаю Йуле, здорово набрался,
поскольку перемещался неуверенно, задевал алебардой вывески и громко, но
бестолково вещал, что уже десятый час, хотя в действительности было далеко
за полночь.

- Поезжай в Боклер один, - неожиданно сказал Рейнарт де Буа-Фресне,
как только они вышли из кабака. - Я останусь в городе. До утра. Пока,
ведьмак.

Геральт знал, что у рыцаря в городе есть дружески к нему расположенная
дама, муж которой много разъезжал по делам. Они не разговаривали об этом
никогда, поскольку о таких вещах настоящие мужчины не болтают.

- Пока, Рейнарт. Позаботься о скоффине. Чтобы не протух.

- На улице мороз.

Действительно, стоял мороз. Улочки были мрачны и пустынны. Лунный свет
лился на крыши, бриллиантово блестел на свисающих с застрех ледяных
сосульках, но не проникал в глубину переулков. Подковы Плотвы цокали по
брусчатке.

"Плотва, - подумал ведьмак, - направляется к дворцу Боклер. Хорошая
гнедушка! Ценный подарок от Анны Генриетты и Лютика".

Он подогнал лошадь.

Он торопился.

После торжества все встретились за завтраком, к которому привыкли
спускаться в дворцовую кухню. Там, неизвестно почему, их всегда принимали
с удовольствием. Обязательно находилось что-нибудь тепленькое, прямо из
горшка, со сковороды или с вертела, всегда отыскивался хлеб, сало, корейка
и соленые рыжики. Никогда не было нехватки в кувшине-двух какого-нибудь
белого или красного продукта знаменитых местных виноградников.

Они всегда ходили туда. Две проведенные в Боклере недели. Регис,
Геральт, Кагыр, Ангулема и Мильва. Только Лютик завтракал в другом месте.

- Ему, - комментировала Ангулема, намазывая хлеб маслом, - сало с
ощурками(20) приносят прямо в лежанку! И низко кланяются!

Геральт был склонен верить, что так оно и есть. И именно сегодня решил
удостовериться лично.

Лютика он нашел в рыцарской зале. На голове у поэта красовался
карминовый берет, огромный как буханка пеклеванного хлеба, сам "виконт"
был облачен в выдержанный в соответствующих тонах богато расшитый золотой
нитью дублет. Бард сидел на карле с лютней на колене и небрежными кивками
реагировал на комплименты окружающих дам.

Анны Генриетты, к счастью, на горизонте не наблюдалось. Геральт не
колеблясь нарушил протокол и смело приступил к акции. Лютик заметил его
тут же.

- Соблаговолите оставить нас одних, ваши милости. - Он напыжился и
истинно по-королевски махнул рукой. - Слуги пусть также удалятся.

Окружающие зааплодировали, и не успело еще эхо аплодисментов
заглохнуть, как они оказались в рыцарской зале наедине с латами,
картинами, паноплиями(21) и сильным запахом пудры, оставшимся после дам.

- Шикарная забава, - оценил без излишнего ехидства Геральт, - так вот
запросто выгнать их, а? Надо думать, приятно отдавать приказы монаршьим
мановением бровей, одним хлопком, единым властным жестом? Глядеть, как
пятятся словно раки, сгибаясь перед тобой в поклонах? Шикарная забава? А?
Милостивый государь фаворит?