Чтение 20–й страницы книги ~Принцип оборотня~

мы должны найти способ дать ему знать, что не хотим причинить ему вреда.

- И как вы предполагаете это осуществить?

- Ну, это, я думаю, нетрудно. Отзовите загонщиков, потом опубликуйте
эти сведения, подключите газеты, электронные средства информации и...

- Думаете, волк будет читать газеты или смотреть трехмерник?

- Скорее всего, он не останется волком, - сказал Даниэльс. - Я
убежден, что он опять превратится в человека. Наша планета может причинить
неудобства инопланетному существу...

- Господа, - сказал главврач. - Прошу внимания, господа.

Все повернулись к нему.

- Мы не можем этого сделать. В такого рода истории больница будет
выглядеть нелепо. И так все плохо, а тут еще оборотень! Разве не ясно,
какие будут заголовки? Разве не ясно, как повеселится за наш счет пресса?

- А если мы правы? - возразил Даниэльс.

- То-то и оно. Мы не можем быть уверенными в своей правоте. У нас
может быть сколько угодно причин считать себя правыми, но этого все равно
недостаточно. В таком деле нужна стопроцентная уверенность, а у нас ее
наст.

- Значит, вы отказываетесь опубликовать такое объявление?

- От имени больницы не могу. Если Космическая Служба даст на то свое
разрешение, я соглашусь. Но сам я не могу. Даже если правда на моей
стороне, все равно Космослужба обрушится на меня, как тонна кирпича. Они
поднимут жуткий скандал...

- Несмотря на то, что прошло двести лет?

- Несмотря на это. Разве не ясно, что, если Блейк и вправду то, чем
мы его считаем, он принадлежит Космослужбе? Пусть они и решают. Он - их
детище, а не мое. Они заварили эту кашу и...

Комната наполнилась громовым хохотом Стоуна.

- Не смотрите на него, Чандлер. Идите и расскажите все газетчикам
сами. Разнесите эту весть. Докажите нам, что вы не робкого десятка.
Боритесь за свои убеждения. Надеюсь, это вам под силу.

- Уверен, что так, - ответил Гортон.

- Только попробуйте, - вскричал Стоун. - Одно слово на людях, и я
подниму вас на воздух! Так высоко, что вы и за две недели не вернетесь на
Землю!

Настырные гудки телефона наконец-то пробились в созданный
трехмерником мир иллюзий. Элин Гортон встала, вышла из будки. Телефон
попискивал, видеоэкран сверкал нетерпеливыми вспышками. Элин добралась до
него, включила аппарат на прием и увидела обращенное к ней лицо, слабо
освещенное плохонькой лампочкой в потолке телефона-автомата.

- Эндрю Блейк? - в изумлении вскричала она.

- Да, это я. Видите ли...

- Что-то случилось? Сенатора вызвали в...

- Кажется, у меня маленькие неприятности, - сказал Блейк. - Вы,
вероятно, слышали о происшедшем.

- Вы о больнице? Я немного посмотрела, но смотреть оказалось не на
что. Какой-то волк. И, говорят, исчез один из пациентов, кажется... - Она
задохнулась. - Один из пациентов исчез! Это они о вас, Эндрю?

- Боюсь, что да. И мне нужна помощь. И вы - единственная, кого я
знаю, кого могу попросить...

- Что я должна сделать, Эндрю? - спросила она.

- Мне нужна какая-нибудь одежда, - сказал он.

- Вы что же, покинули лечебницу без одежды? На улице же холодно...

- Это длинная история, - сказал он. - Если вы не хотите мне помочь,
так и скажите. Я пойму. Мне неохота впутывать вас, но я понемногу
замерзаю. И я бегу...

- Убегаете из больницы?

- Можно сказать, да.

- Какая нужна одежда?

- Любая. На мне ничего нет.

На миг она заколебалась. Может, попросить у сенатора? Но его нет
дома. Он не вернулся из больницы, и неизвестно, когда вернется.

Когда она заговорила снова, голос ее звучал спокойно и четко:

- Дайте-ка сообразить. Вы исчезли из больницы, без одежды, и не
собираетесь возвращаться. По вашим словам, вы в бегах. Значит, кто-то за
вами охотится?

- Какое-то время за мной гналась полиция, - ответил он.

- Но сейчас не гонится?

- Нет, не гонится. Мы от них ускользнули.

- Мы?

- Я оговорился. Я хочу сказать, что улизнул от них.

Она глубоко вздохнула, набираясь решимости:

- Где вы?

- Точно не знаю. Город изменился с тех пор, когда я знал его. Думаю,
я на южном конце старого Тафтского моста.

- Оставайтесь там, - сказала она. - И ждите мою машину. Я замедлю ход
и буду высматривать вас.

- Спасибо...

- Минутку. Я тут подумала... Вы из автомата звоните?

- Совершенно верно.

- Чтобы такой телефон действовал, нужна монетка. Где же вы ее взяли,
коли на вас нет одежды?

На его лице появилась грустная улыбка.

- Монетки тут падают в маленькие коробочки. Я воспользовался камнем.

- Вы разбили коробочку, чтобы достать монетку и позвонить по
телефону?

- Преступник, да и только, - сказал он.

- Ясно. Тогда лучше дайте мне номер телефонной булки и держитесь
поблизости, чтобы я могла позвонить, если не сумею отыскать вас.

- Сейчас, - он взглянул на табличку над телефоном и вслух прочел
номер. Элин отыскала карандаш и записала цифры на полях газеты.

- Вы понимаете, что искушаете судьбу? - спросила она. - Я держу вас
на привязи у телефона, а по номеру можно узнать, где он.

Блейк скорчил кислую мину:

- Понимаю, но приходится рисковать. У меня же нет никого, кроме вас.

- Человек, с которым ты говорил, женская особь? - спросил Охотник. -
Она женщина, правильно?

- Женщина, - подтвердил Оборотень. - Еще какая. Я имею в виду, что
красивая женщина.

- Мне трудно ухватить оттенки смысла, - сказал Мыслитель. - Я не
сталкивался раньше с этим понятием. Женщина - это существо, к которому
можно выражать свою приязнь? Влечение, насколько я могу судить, должно
быть взаимным. Женщине можно доверять?

- Когда как, - ответил Оборотень. - Это зависит от многих вещей.

- Твое отношение к самкам непонятно, - проворчал Охотник. - Что они
такое? Не более чем продолжатели рода. В соответствующий момент и время
года...

- Твоя система неэффективна и отвратительна, - добавил Мыслитель. -
Когда мне надо, я сам продолжаю самого себя. Вопрос, который я задал,
связан не с социальной или биологической ролью женщины, а с тем, можем ли
мы довериться именно ей?

- Не знаю, - ответил Оборотень. - Думаю, что да. И я уже на это
сделал ставку.

Дрожа от холода, он укрылся за кустами. Зубы начинали выбивать дробь.
С севера дул ледяной ветер. Впереди, напротив Блейка, стоила телефонная
будка с чуть подсвеченной тусклой надписью. За будкой тянулась пустынная
улица, по которой изредка с шуршанием проносились наземные автомобили.

Блейк присел на корточки, вжимаясь в кусты. Господи, подумал он, ну и
положение! Сидеть здесь голым, наполовину окоченевшим и ждать девушку,
которую видел всего два раза в жизни, и почему-то надеяться, что она
принесет ему одежду.

Он вспомнил телефонный звонок и поморщился. Ему пришлось собрать всю
свою решимость, чтобы заставить себя позвонить, и, если б она не стала с
ним разговаривать, он бы не осудил ее. Но она выслушала его. Испуганно,
конечно, и, может быть, с некоторым недоверием, как любой бы на ее месте.
Когда звонит едва знакомый человек и обращается с дурацкой просьбой.
Никаких обязательств перед ним у нее не было. Он это понимал. Но еще более
нелепой ситуацию делало то, что Блейк уже второй раз вынужден просить у
дочки сенатора одежду, чтобы было в чем идти домой. Только в этот раз к
себе он не пойдет. Полиция наверняка уже караулит у дома.

Дрожа и тщетно пытаясь сохранить тепло тела, Блейк обхватил себя
руками. С неба донесся рокот, и он быстро посмотрел вверх. Над деревьями,
постепенно снижаясь, - по всей видимости, направляясь на одну из
посадочных площадок города, - летел дом. В окнах горел свет, смех и музыку
слышно было даже на земле. Счастливые, беззаботные люди, подумал Блейк, а
он сидит тут, скрючившись и окоченев от холода.

Ну а что потом? Что делать им троим потом? После того, как он получит
одежду?

Судя по Элин, средства массовой информации еще не объявили, что он
тот самый человек, который сбежал из клиники. Но еще несколько часов - и