Внезапно и абсолютно бесшумно из-за кучи веток протянулась огромная
когтистая лапа, покрытая редкими пучками ярко-алого меха. Священник
посчитал это достаточным, чтобы подхватить широким наконечником копья
несколько пылающих углей из костра и ловко высыпать их на конечность,
неожиданно вторгнувшуюся в убежище. Наступило секундное молчание. Затем
лапа исчезла, и снаружи донесся оглушительный вопль, сопровождаемый
треском сухих веток, которые в ярости топтал обладатель громоподобного
голоса. Вскоре вопли и взвизгивания затихли в ночи, и Иеро позволил себе
облегченно улыбнуться. По-видимому, неосторожный ночной гость отправился к
речке залечивать ожоги.
попрыгунчика, и просыпался только для того, чтобы подбросить хвороста в
огонь. Ночь вокруг звенела криками и шорохами; когда чуть слышные шаги
огромных лап раздавались рядом с укрытием, Иеро сразу же пробуждался от
дремы и нашаривал в темноте копье. Хищники, однако, не решались ломиться
сквозь преграду из веток и предпочитали бродить вокруг - их явно отпугивал
огонь, а также незнакомые запахи человека и скакуна.
Забудься он хоть на минуту, вторая вылазка хищников вполне могла
увенчаться успехом.
журчание речки, то замиравший вдали. Он доносился откуда-то сверху и
походил на негромкие хлопки паруса, повторяющиеся необычайно быстро и
ритмично. Вкрадчивый размеренный шум почти сливался с несмолкающим рокотом
джунглей, так что Иеро удавалось различать его только в минуты затишья.
Попрыгунчик же, если и заметил странный звук, определенно не встревожился.
Забившись в угол, он сонно таращился на огонь и, не переставая, жевал.
инстинктивно подбросил несколько веток в догорающий костер.
крыльев подняло небольшой ураган на маленьком клочке земли, где скорчились
человек и попрыгунчик. В ярком свете разгоревшегося пламени Иеро
наконец-то разглядел, кто на этот раз вторгся в убежище, и глаза его
расширились от ужаса.
светящиеся глаза, поросячье рыло и треугольные, словно вырезанные из
жесткой лоснящейся кожи, уши-локаторы. Сморщенное голое тельце ночного
призрака поддерживала в воздухе пара огромных кожистых крыльев. Словно в
насмешку, голова чудовища, размерами и формой напоминавшая небольшой
винный бочонок, была посажена на маленькое и костлявое туловище.
отпрянув, поднял копье. Летучая тварь рванулась наперерез, ветер, поднятый
гигантскими крыльями, заставил пламя костра взметнуться еще выше.
Обезумевший от страха попрыгунчик жалобно пищал в углу. Но метс был
начеку.
поразительную увертливость монстра, впилось глубоко в плечо, туда, где
крыло соединялось с уродливым телом. Вскрикнув на невероятно высокой ноте,
творение мрака конвульсивно забило крыльями и через мгновение сгинуло в
темноте. Поглядев на восток, Иеро заметил на небе тоненькую светлую
полоску - длинная ночь закончилась.
благодарственную молитву за спасение от сил тьмы. Он молился о будущем
всех достойных людей, каждой наделенной разумом и добротой твари Божьей,
славил красоту и свежесть благословленной Господом земли, просил Бога
укрепить его дух для новых испытаний и не оставить милостью тек, кто ему
так дорог. Наконец, осенив себя последним крестным знамением, Иеро
устроился на холодном камне и уснул, как только голова коснулась земли.
длинные уши и потянулся к свисавшим со стены молодым зеленым побегам.
Пришла его очередь нести караул.
нездоровым, а только немного разбитым и заторможенным. Некоторое время,
сидя под накрапывающим мелким дождем, он размышлял, не сырая ли погода
вызвала мигрень, и наконец решил, что дождь тут не при чем; день был вовсе
не холодный, скорее наоборот. Вообще-то раньше ему доводилось ночевать и
под ливнями, и ничего подобного он не ощущал. Возможно, гнилостные
испарения поднялись утром над речкой и отравили сон. Невероятно! За
тридцать с лишним прожитых лет Иеро привык не тревожиться о здоровье. По
сравнению с древними, обитатели мира, возникшего после Смерти, вообще
болели сравнительно мало. Конечно, кое-где сохранились очаги заразы -
следы применения бактериологического оружия, - но посещать их было
строжайше запрещено, да туда никто и не рвался; наоборот, все старались
избегать подобных мест. За всю жизнь Иеро, может быть, пару раз
подхватывал простуду, и только. А сейчас виски словно сжимал обруч...
Непостижимо!
внезапно накатившую немочь. В висках по-прежнему ныло. И хотя это была не
серьезная хворь, а так, легкое недомогание, с непривычки он слегка
расстроился. Ну вот, теперь даже собственный организм ополчился против
него! Если ломота не пройдет сама собой, наверно, придется что-то делать.
Ему не могло прийти в голову, что боль вызвана внешней причиной - той
силой, что на протяжении многих дней упорно тащила его сюда.
прошлой ночи и о том, куда в следующий раз пристроить Сеги. Можно считать,
сегодня повезло. Но кто знает, что будет завтрашней ночью? Попробовать что
ли путешествовать в темное время суток? Хоппер, безусловно, выдержит, но
подобные прогулки по незнакомой местности, кишащей хищниками, могут стоить
жизни. Священник вспомнил о летающем кошмаре, навестившем прошлой ночью
его убежище, и задумался. Если не принимать в расчет гигантских птиц, у
которых он в свое время отбил Лучар, никто и никогда раньше не пытался
атаковать его с воздуха. Но тех, скорее всего наслал шаман племени, а эта
тварь действовала явно по собственной воле. Да, придется поостеречься!
оврага, но кроме пичужек, гонявшихся за насекомыми в мутноватом утреннем
тумане, не увидел ровным счетом ничего. Хор ночных голосов давно утих, и
только изредка далекий вопль или рык напоминал о том, что обладатели
голодных желудков никуда не исчезли - просто попрятались в берлоги. Но по
большей части только щебет птиц и шум льющейся воды нарушали тишину
ущелья.
огляделся по сторонам. Сейчас только вывороченные с корнем кусты
напоминали о летающем чудище, решившем полакомиться всадником и его
скакуном. Иеро уселся в седло, и прыгун послушно припустил вперед по
сужавшемуся оврагу. В конце его виднелись высокие деревья, и можно было
надеяться, что склон там пологий и удобный для восхождения.
что совершенно потерял ориентацию и продолжал двигаться наобум. Боль в
голове постепенно усиливалась, но он не обращал на это особого внимания.
Постороннему наблюдателю могло показаться, что всадник выглядит несколько
странно; отсутствующее выражение глаз говорило о предельной
сосредоточенности, словно он отчаянно пытался объяснить - или внушить себе
- некую мысль.
замерли. Дождь перестал идти, зато густой туман обволок тела
путешественников сплошной серовато-белой массой, и двигаться приходилось
почти ощупью. Огромные замшелые валуны важно выплывали из белесоватой
дымки и проваливались в нее, когда попрыгунчик проносился мимо. Деревья
сменились гигантскими зарослями похожих на лопухи растений и
папоротниками, чьи макушки терялись в тумане высоко над головой. Почва
стала зыбкой и негромко хлюпала под лапами Сеги. Несчастный хоппер извелся
от страха; его большие глаза непрерывно вращались, а длинные уши нервно
подергивались.
способностями или нет, чувствовало бы себя здесь неуютно. Однако Иеро,
казалось, впал в транс. В то же время какая-то часть его сознания
хладнокровно регистрировала все. Например, сейчас они находились на дне
довольно глубокого каньона, который вел куда-то вверх. Весь трагизм
происходящего заключался в том, что подобные наблюдения только
записывались в памяти, но не осмысливались - "обратная связь" оборвалась.
Любые попытки попрыгунчика заартачиться ласково, но непреклонно
подавлялись, и дрожащий, но по-прежнему послушный зверь двигался туда,
куда направлял его человек. Преданность хозяину и годы выучки пока что
превозмогали животные инстинкты, вопиющие об опасности.
раскисшего мха и грязи - пошла под уклон, и мутные потоки дождевой воды
побежали наперегонки с путниками.
хлюпанье почвы под лапами попрыгунчика не могли стряхнуть оцепенения.
Туман поглощал все звуки. Только изредка гулкие шлепки срывающихся с
листьев крупных капель достигали ушей священника. Казалось, путники
навсегда затерялись в безмолвном, затянутом молочной дымкой мире,
неподвижном, навеки отданном во власть туманов и гигантских сырых лопухов.
И само движение здесь выглядело неким вызовом, а уж о громких звуках и