южной болезни?
король надеется править, он должен воспользоваться силой, иначе его
скинут с трона. Ну а если сила смягчится милосердием? Если правитель
может научить другому, более мягкому образу действия всех, кто хочет и
может научиться? Если он захочет отбросить свои сомнения и не
поддаваться соблазнам силы? Представь это, Вадин. Представь и скажи, что
ему придется делать.
варвары. Мирейн фыркнул.
Вадин. - Можешь меня убить, но штаны носить я не буду.
в седле в килте страшно неудобно. И чрезвычайно нескромно. - Должно
быть, он такой же нежный, как женщина. - Он не нежнее меня. Вадин
вопросительно взглянул на Мирейна. - Не ты ли опасался собственной тени
всего день или два назад? - Ему удалось увернуться от подушки,
запущенной в него с устрашающей силой. - А как насчет милосердия, мой
господин? - У меня есть милосердие. И я берегу его. - Да ну? - усомнился
Вадин. - Превосходство силы - вот что делает тебя принцем, а меня
оруженосцем.
придется научить тебя читать, и тогда ты станешь величайшим наставником
в Девяти Городах. - Упаси боже, - с чувством сказал Вадин.
***
как менее значительные персоны располагали временем по своему
усмотрению. По крайней мере ему позволили сидеть рядом с Мирейном;
никому не пришло в голову по, глупости или от избытка храбрости
запретить ему это. Он подозрительно посматривал на Морандена и еще
подозрительнее - на своего подопечного, который пробудил в семье хозяина
замка такое восхищение, словно был их родственником. Особенно влюблены
были женщины, хотя юноша с глазами лани - Вадин предположил, что это
младший сын хозяина, - тоже явно потерял голову. Он прислуживал Мирейну
за столом с каким-то благоговением, просто таял от каждого слова и
взгляда и дрожал, если слузгай или долг позволял ему оказаться
достаточно близко к Мирейну.
опустевший кувшин. Мирейн приподнял бровь.
отвернулся.
мальчишкой. Оживление угасло. Мирейн, конечно, не собирался брать с
собой этого мальчика. Слуг вокруг него было больше чем достаточно. Но
паренек оказался на редкость хорош собой. Даже красив, если говорить
честно. Гибкий, изящный, с огромными влажными глазами; бороды у него еще
не было - лишь легкий пушок на гладкой коже щек, и хотя волосы уже
достаточно выросли с тех пор, как в детстве обрили его голову, он еще не
начал заплетать их в косички, как принято у взрослых мужчин.
Задрапированный в мягкую шерсть, увешанный драгоценностями, он походил
на восхитительную девушку. И вел он себя как девушка, замирающая при
виде Мирейна.
такой, чтобы проявлять неодобрение? Пару раз и с ним случались подобные
интрижки, хотя, безусловно, он предпочитал в постели женщин.
вроде того. Это была одна из любимейших улыбок Мирейна, теплая, но не
обжигающая. Мальчик наклонился к нему и тут же поспешно отпрянул,
охваченный трогательной стыдливостью. Встретившись глазами с Вадином, он
отступил назад и исчез.
Мирейн выходит из зала, трезвый, без всяких происшествий и, главное, без
намерения задерживаться здесь. Быть может, его, как и Вадина, утомила
чрезмерная назойливость юного влюбленного.
ним слишком широкую кровать, не мог сомкнуть глаз. Мысли не тревожили
его; чувствуя теплое тело рядом с собой, он мечтал, чтобы это была Лиди.
Одна или две рабыни бросали на него взгляды; быть может, если бы ему
удалось незаметно уйти...
матери, пытаясь зарыться в его длинное гибкое тело, потом пару раз
вздохнул и затих. Вадин вздохнул гораздо глубже. Мирейн не имел ничего
общего с женщинами, кроме разве что кожи. И волос. Своими волосами он
заткнул за пояс этого Итхана или Истана. Косички Мирейна расплелись, к
утру они все перепутаются, и голова будет похожа на воронье гнездо.
Вадин бессознательно пригладил волосы принца. И продолжал гладить их,
осторожно распутывая непокорные пряди и пытаясь не разбудить Мирейна.
Это успокаивало, словно он гладил любимую собаку.
Мирейн бы только рассмеялся. Ему нравилось и удавалось выглядеть
величественно, однако, несмотря на это, он был убежден в своем уродстве.
Да, его нельзя было назвать красивым и тем более смазливым. Но он был
прекрасен. Странно, потрясающе и неумолимо прекрасен.
на руку, перекинутую через его грудь. Внезапно ему захотелось вырваться
на свободу и сбежать. И так же внезапно возникло желание стиснуть
Мирейна в объятиях и бормотать ему на ухо бесконечный поток глупостей.
Разбудить его таким образом и бросить вызов его буйному характеру. Вадин
лежал очень тихо, не шевелясь, и заставлял себя вспоминать правила
дыхания. Вдох - выдох; вдох - выдох. Вот так. Выдох. Вдох...
ничего не говорилось о любви.
Проклят, проклят, проклят".
Глава 9
Мирейн был с ним добр, но непреклонен.
избранный самим королем. Оставайся здесь, чтобы возмужать и научиться
всему, чему тебя может обучить наставник. А когда твои волосы будут
заплетены в косички, если ты сможешь и захочешь, приезжай в Хан-Янон, и
мы рады будем встретить тебя.
их. Так он меньше походил на мальчика и совершенно перестал напоминать
девушку. Когда Мирейн уезжал, Истан поднялся на надвратную башню и
смотрел, как принц удаляется. Вадин знал, что он не двинется с места,
пока они не исчезнут из вида.
сосредоточился на маячивших впереди горных вершинах, где и находились
Окраины, а также на голубом покрывале, принесенном ему в дар и
упакованном среди прочих вещей.
мучительным, но вовсе не потому, что большую часть ночи он провел без
движения и сна; это Мирейн, поднявшись с кровати, заставил Вадина в
испуге проснуться. Без тени смущения принц выпутался из его объятий,
будучи в мрачном настроении, как всегда в ранний час, однако старался
держать себя в руках и демонстративно не замечал краски стыда, залившей
лицо Вадина. Вадин взглянул на него, все вспомнил, понял, что ненавидит
себя, и замер, охваченный леденящим ужасом. Мирейна, единственного из
всех людей, волшебника и сына бога, путешественника по чужим разумам,
невозможно было обмануть. Вадин мог бы изобразить самое истинное
безразличие или проявить мудрость и повести себя так, будто ничего не
случилось, но Мирейн все равно узнал бы. Понял бы. И будь ему
действительно до этого дело, Вадин умер бы от стыда; но если Мирейна это
не интересовало, значит, все обстояло еще хуже.
при этом вел себя как обычно. Его глаза не светились божественным огнем,
они все еще были туманными и сонными, но взор постепенно прояснялся и
становился сосредоточенным. Вадин хлебнул теплого сладкого вина, и это
успокоило его. В конце концов, возможно, ему нечего бояться. Не такие у
него глаза, чтобы по ним можно было что-то прочесть, а Мирейн никогда не
станет проникать в глубины сопротивляющегося разума. И не важно, был
Аварьян его отцом или нет, но утром Мирейн чувствовал себя не лучшим
образом. К тому времени, когда принц привел в порядок свои мысли, Вадину
удалось овладеть собой.
знал, что справится с этим. Он же не Истан. И не тело Мирейна было ему
нужно, или, если уж на то пошло, не до такой степени, чтобы бредить им.
Ему требуется нечто иное. Может быть, что-то неощутимое.
огромных крыльев, и прямо на плечи Мирейна с неба упал орел, словно
сокол, приученный к путам; это был белый горный орел, королевская птица
Янона, спутник королей. Взгляд встретился со взглядом, солнечный огонь
Флинт Эрик
Роллинс Джеймс
Куликов Роман
Круз Андрей
Пехов Алексей
Глуховский Дмитрий