Чтение 20–й страницы книги ~Праведники Меча~

- Хорошо, - ответила Шани.

Она говорила по-нарски, на родном языке отца. Он был твердо намерен добиться, чтобы дочь его выучила.

- Не бойся! - ободрил ее Ричиус. - Им нас не одолеть, Шани. Я им не дам.

- Да, - согласилась Шани.

Она стукнула кулачком по макушке отца, подчеркивая свою уверенность. Все воины на площадке рассмеялись. Шани превратилась для них в некий талисман. У одних были в цитадели собственные семьи, другие пришли защищать Фалиндар, когда воины Пракстин-Тара начали двигаться через Таттерак. Но всех объединяло одно: они находились в осаде, сидели запертые в великолепном дворце, где пищу и воду выдавали порциями, и где каждый день приносил новые угрозы снизу. И, тем не менее, они продолжали яростно защищать цитадель. Казалось, будто их коснулось очарование Фалиндара, какое-то волшебство, которое поддерживало веру в сердцах людей и придавало им мужество тогда, когда оно должно было бы иссякать. Никто из них не жаловался, никто не оспаривал распоряжения Люсилера, правителя цитадели. Они были так же преданы Люсилеру, как когда-то Кронину, их первому господину, и Ричиус не сомневался в их готовности умереть, защищая дворец.

Ричиус тоже сроднился с Фалиндаром. Цитадель была ему домом уже больше двух лет, и он ее полюбил наконец. Он не позволит Пракстин-Тару и его фанатикам захватить Фалиндар после всего, что ему уже пришлось пережить. Он уже лишился одной родины и не хотел лишаться еще одной. И потому Ричиус все усилия направил на то, чтобы превратить этот прекрасный дворец в крепость, сооружая на террасах баррикады, а на каменных стенах - деревянные щиты, чтобы сбрасывать штурмующих стены захватчиков. На каждом шпиле сложили кирпичные укрытия с бойницами для лучников и копьеметателей. На двух сторожевых башнях теперь стояли баллисты, а на каждой стене - гигантские устройства для метания копий, похожие на аркебузы. Со стен свешивались веревочные петли, готовые зацепить неосторожных нападающих или отбросить их лестницы. На ключевых позициях кипели котлы с маслом. Жерди для сталкивания карабкающихся вверх воинов соседствовали у стен с сотнями топоров и сельскохозяйственных орудий, которыми легко можно было разбивать перекладины наспех сколоченных лестниц.

Оглядывая оборону, Ричиус улыбнулся. Пракстин-Тар собрал немалую армию, но Ричиус был нарцем. Он был хорошо знаком с замками и ведением осады и не сомневался, что практически неприступный Фалиндар выдержит осаду военачальника. Пракстин-Тар уже целый месяц посылал на цитадель свои отряды, но каждый раз бойцы Люсилера, занимавшие столь выгодные позиции, отражали их нападения. За стенами крепости лежали уже сотни мертвых людей Рийна с черными поясами своей земли и отвратительной татуировкой на щеке в виде ворона. Своими безумными атаками и ужасающим равнодушием к потерям они напоминали Ричиусу людей из долины Дринг, тех отчаянно смелых воинов, что готовы были следовать за Форисом куда угодно - даже в могилу. Это были безумцы, ведшие священную войну, объявленную их повелителем. Снова проявилась разъедающая Люсел-Лор политика. Снова трийцы воевали друг с другом. Мир, который установил Тарн и хранил Люсилер, был разрушен тысячью воинственных группировок. Люсел-Лор снова стал театром войны, каким был на протяжении тысячи лет.

- Дай я унесу ее вниз, Ричиус, - попросила Дьяна. - Там я за ней присмотрю.

- Да, отправь малышку отсюда, - поддержал ее Люсилер. Его суровые серые глаза смотрели на воинов Пракстин-Тара. - Ни к чему ей быть здесь, когда они начнут подниматься по дороге.

Ричиус наклонился, чтобы Дьяна могла снять Шани у него с плеч. Прикосновение материнских рук заставило Шани тихо взвизгнуть: она знала, что Дьяна унесет ее в подвалы. Там они будут защищены - по крайней мере пока - от стрел и снарядов, которые катапульты военачальника перебрасывали через стены. В последнее время Пракстин-Тар начал швырять на внутренний двор самые разные вещи, в том числе отрубленные головы и убитые туши скота, - чтобы деморализовать воинов, запугать женщин и детей и распространить болезни. Убедившись, что взять Фалиндар штурмом практически невозможно, военачальник все еще надеялся, что цитадель сдастся.

"Это вряд ли", - подумал Ричиус.

Он наклонился поцеловать Шани, а потом посмотрел на Дьяну. Вэнтран знал, что жене хотелось бы остаться с защитниками, взять лук или встать за баллисту, однако она была не только его женой. Она была еще и матерью, и в первую очередь должна была думать о Шани.

- Будь умницей, малышка, - сказал Ричиус. - Не причиняй маме хлопот.

Шани нахмурилась, а потом уцепилась за платье Дьяны. Дьяна крепко держала дочку.

- Будь осторожен, - прошептала она, а потом посмотрела на Люсилера. - И ты тоже, Люсилер. Хозяин Фалиндара кивнул:

- Идите вниз.

Казалось, Люсилера одолевают дурные предчувствия. Дьяна поцеловала Ричиуса и спустилась по винтовой лестнице. Ричиус проводил ее взглядом, зная, что ей ничего не грозит. У Пракстин-Тара были катапульты и вдвое больше воинов, чем защитников Фалиндара, но ему все равно нужно было наступать на горную крепость по одной-единственной дороге. А это было очень невыгодно для нападающих.

Ричиус шагнул к Люсилеру, пытаясь оценить настроение друга. Люсилер выглядел постаревшим. Два года, в течение которых он управлял Фалиндаром, проложили по его лицу глубокие морщины и заставили глаза ввалиться. Прежде блестевшие волосы теперь свисали на плечи безжизненными прядями. Люсилер сделал все, чтобы сохранить мир. Сам того, не желая, он получил от Тарна должность правителя и постарался с ней справиться, борясь за сохранение единства, ради которого отдал жизнь Тарн. Однако он не был Тарном. Пракстин-Тар и другие военачальники подчинялись Тарну потому, что он был человеком особым, имевшим дар небес. Люсилер просто не обладал способностями, которые позволили бы ему занять место Тарна.

- Что скажешь? - негромко спросил триец.

Он не отрывал взгляда от кружащих внизу воинов.

- Они собираются штурмовать, - сказал Ричиус. Он указал на западный фланг армии Пракстин-Тара. - Посмотри. У них новое орудие.

- Вижу, - отозвался Люсилер.

Новая катапульта военачальника была крупнее остальных: ее изготовили из местных бревен. Похоже, высота этой составляла почти пятьдесят локтей. Ричиусу она показалась больше похожей на нарский дальнобойный требюшет, чем на примитивные катапульты, которые военачальник строил прежде. Ричиусу было бы интересно узнать, откуда

Пракстин-Тар узнал эту конструкцию. Ходили слухи, будто у Пракстин-Тара есть раб нарец, солдат, взятый в плен во время войны с империей. Сам Пракстин-Тар этого слуха не опровергал. И теперь, глядя на неприятно-знакомую катапульту, Ричиус встревожился. Он оценил ее дальность примерно в девятьсот шагов. Тогда Пракстин-Тару не придется подводить орудие к самым стенам Фалиндара, чтобы их разбить. Оно может стрелять прямо с дороги.

- Это орудие опасно, - сказал Люсилер. - Они окружат его щитами. Мы своими стрелами не сможем достать тех, кто будет стрелять.

- Возможно, - согласился Ричиус. - Но Фалиндар построен прочно. Давай не будем тревожиться, пока не увидим, на что способна эта штука. Если понадобится, мы сможет устроить вылазку и ее уничтожить.

Люсилер засмеялся.

- Да неужели? И кто будет настолько безумен, чтобы командовать этой вылазкой, друг мой? Ты? Его тон заставил Ричиуса ощетиниться.

- Я же сказал "если понадобится", - возразил он. - И Пракстин-Тару будет непросто им пользоваться. Снизу оно до нас не добьет, а если он попытается поднять его выше, ему придется перевозить и снаряды тоже. Это будет нелегкий труд. Он не сможет делать больше нескольких выстрелов кряду.

Люсилер, наконец, отвел взгляд от противника и вопросительно взглянул на Ричиуса.

- Ты слишком спокоен. Мы же тут в капкане. Или ты этого не понимаешь?

- А он в капкане внизу. Ему надо кормить целую армию, и он стоит на открытой местности.

- Сейчас весна, - кисло заметил Люсилер.

- Это не имеет значения. Он уже терпит целый месяц. Ему придется что-нибудь предпринять, пока все его воины не начали ворчать, а к нам не пришла подмога. Мы сильнее, Люсилер. Не забывай об этом.

- Никто нам не поможет.

Люсилер снова отвернулся, не скрывая своего разочарования. До сих пор ни один из трийских военачальников не пришел на помощь Фалиндару. Они слишком боялись Пракстин-Тара или были слишком заняты собственными мелкими распрями, чтобы выделить воинов для защиты цитадели. Даже львиный Карлаз их бросил: он ушел со своими гигантскими кошками из Железных гор, чтобы вернуться в далекий Чандак-кар. Полтора года он защищал Люсел-Лор от нарцев. Но теперь Карлазу надоели ссоры между военачальниками, и ни Ричиус, ни Люсилер его в этом не винили, но в своей борьбе с военачальником из Рийна они оказались одни. На этот раз никто им не поможет.

При последнем подсчете в Фалиндаре оставалось шесть сотен воинов и еще около ста фермеров округи. Пракстин-Тар не потрудился подходить к Таттераку скрытно. Он дал Люсилеру ясно понять, что намерен захватить цитадель. Ричиус не сомневался, что упорство Люсилера только разъярило военачальника. Основой ведения осады должно быть терпение, но этим достоинством Пракстин-Тар не обладал. Чтобы поставить на колени такую крепость, как Фалиндар, нужны месяцы или даже годы, а Пракстин-Тар показал себя плохим тактиком, слишком одержимым, чтобы вести войну на истощение. Ричиус понимал, что вскоре военачальник бросит своих воинов в лобовую атаку на Фалиндар, и этот шаг будет для него гибельным.

- Пусть наступает, - сказал Ричиус. - Давай спровоцируем его на бой. Он вымотается. Он так и будет биться головой о наши стены, пока от него ничего не останется.

Люсилер покачал головой.

- Если он предложит переговоры, я его выслушаю.

По тому, что происходило внизу, можно было подумать, будто Пракстин-Тар намерен сначала послать по дороге парламентера. В его лагере было слишком спокойно. Обычно военачальник посылал своих воинов в атаку на дорогу, но этим утром нападения не было. Этим утром его двенадцать сотен безумцев вели себя пугающе тихо.

- Если он придет, то потребует сдачи, - сказал Ричиус другу. - Он не будет обсуждать с тобой условия заключения мира.

- Потому что он меня ненавидит.

- Не только тебя, - возразил Ричиус. - Теперь он ненавидит все.

Пракстин-Тар был дролом, как Тарн. Но Пракстин-Тар никогда не был особенно верующим, пока не услышал слова Тарна и не увидел его дар небес. Теперь военачальник стал фанатиком. Он был, одержим своей новообретенной верой и завоевал Кес только потому, что это было святое место дролов. Он убил военачальника Ишью во время мирных переговоров и насадил его голову на кол, выставив на всеобщее обозрение.

А потом повел войска на Фалиндар.

- Мы должны сопротивляться, Люсилер, - сказал Ричиус. - Заставь его идти в атаку. - Он обвел рукой все, что было вокруг - каменистый, скудный пейзаж Таттерака. Сам Фалиндар стоял над морем: с севера его неприступность обеспечивал отвесный обрыв, уходивший вниз до самого океана. - Посмотри вокруг. Ему некуда деться. Рано или поздно он истощит свои силы.

- Раньше нас? - поинтересовался триец. - В конце концов, у нас тоже закончатся все ресурсы, как и у Пракстин-Тара.

- Мы наполнили амбары и цистерны, - возразил Ричиус. - У нас много провизии. Много оружия и воинов, которые им владеют. - Он положил руку на плечо своему боевому товарищу. - Будь стойким, Люсилер. Прошу тебя.

Люсилер бледно улыбнулся.

- Что мне еще остается? Я никогда не отдам ему Фалиндар.

Ричиус широко улыбнулся. Он не стремился к этой войне - ее ему навязали. Он всю свою жизнь пытался избегать войн, но они постоянно хватали его за рукав, втягивали в сражения. На войне он потерял отца и множество добрых друзей. Он даже потерял свое королевство, и чуть было не потерял Дьяну. Шрамы войны на его душе и на теле были неизгладимы. Он молился о мире - ив результате всех своих усилий мог похвастаться только грудами мертвых тел и ордой воинов у себя на пороге. Ричиус Вэнтран взялся за рукоять своего меча и тяжело на него оперся.

- Они нападут там, где наша оборона покажется им слабее всего, - решил он.

У Фалиндара были главные ворота, охраняемые двумя серебристыми башнями, занятыми сейчас защитниками крепости, и пять других шпилей, уходивших в облака. Однако большую часть строения окружала стена, отделявшая остальную часть цитадели от наружного двора. Сам двор заполняли вооруженные люди, готовые защищать крепость. Пракстин-Тар может неделями искать уязвимое место и так его не найти.

Ричиус пришел к выводу, что именно поэтому военачальник и соорудил свое огромное стенобитное орудие. Раз он не может найти уязвимое место, он сам его создаст. Он попытается пробить дыру в стенах Фалиндара с помощью камней и всего, чем можно будет зарядить орудие.

- Жаль, что у нас нет огнемета, - вслух подумал Ричиус. - Мы бы с его катапультой быстро справились.

- Жаль, что у нас нет еще сотни воинов, - озабоченно отозвался Люсилер.

Осада воздействует на психику человека. Даже такие дисциплинированные люди, как Люсилер, могут сломаться от тяжелой ноши. Удачный выстрел из новой катапульты или отряд упорных саперов - отчаянных людей, пытающихся подкопаться под стены Фалиндара - могут быстро изменить соотношение сил.

Но Ричиус не разрешал себе бояться. В цитадели находятся его жена и дочь. Для него поражение неприемлемо.

Далеко под серебряными шпилями Фалиндара, у основания крутой горы, на которой высилась цитадель, Пракстин-Тар стоял на коленях в своем павильоне, молясь своим дролским богам в соответствии с ритуалом. Брат и сестра Лоррис и Прис, божества его секты, сегодня молчали, как и всегда. Пракстин-Тар скрежетал зубами от бессильного раздражения, пытаясь понять, в чем он совершает ошибку. Боги дролов говорили крайне редко - и тогда обращались только к самым правоверным своим последователям. Они разговаривали с Тарном. Через Тарна они продемонстрировали, что живут и обладают властью, и что после этой жизни существует другая. Для Пракстин-Тара это открыло врата небес.

А потом они вдруг закрылись.

Смерть Тарна снова закрыла для Пракстин-Тара сияние небес, но он уже видел правду и был полон решимости, снова вернуть ее себе. Он будет усердно молиться, пока божественные брат и сестра не появятся снова, - и он будет сражаться. Чтобы возродить славу Тарна, он готов осаждать и тысячу Фалиндаров.

Пракстин-Тар молился, не открывая глаз, произнося слова с привычной легкостью, точно так, как их произносил бы сам Тарн. Он прочел тексты праведников дролов и заучил их наизусть, и он особенно гордился этим, потому что ни одному его воину не удавалось вспомнить такое количество молитв настолько точно. Он имел право считаться добрым дролом. Однако военачальник Рийна не позволил себе улыбки. Гордыня - это грех. А Лоррис в жизни был воином. Конечно же, богу войны веселость не подобает. А что до его сестры, то достойная трийка Прис была богиней мира и любви. Надо полагать, что она олицетворяла женственную сторону Пракстин-Тара, но это его раздражало. Эта сторона избранной им веры не давалась ему, поскольку он был мужчиной, славился своей боевой отвагой, а поведение женщин оставалось для него тайной.

Перед ним на походном алтаре горели две свечи. Пракстин-Тар открыл глаза и задул сперва левую свечу, как это было принято, а потом правую, стараясь вспомнить все, что он выучил. Затушив свечи, он дважды поклонился каждой, представлявшей одного из святых близнецов. Военачальник Рийна вздохнул. Он почти закончил, однако молчание его покровителей вызывало в нем раздражение. Ему хотелось, чтобы они были им довольны. Он вернул им Кес, где, по преданию, совершил самоубийство Лоррис, он взял на себя продолжение дела Тарна, чтобы его свет не погас. Но Лоррис и Прис продолжали избегать его, и это ранило Пракстин-Тара.

- Мне нужно то, что забрал с собой Тарн, когда он нас оставил, - прошептал военачальник.

Ответом ему стала подчеркнутая тишина - иного ответа он от богов не получал. Долгие секунды Пракстин-Тар оставался на коленях. За стенами шатра двенадцать сотен воинов Рийна дожидались его появления, готовые снова штурмовать стены Фалиндара. Под знаменем с изображением ворона они пошли с ним из Рийна в Кес, а оттуда - в Таттерак, захватывая рабов и прославляя своего предводителя, веря в то, что на него возложена миссия, освободить Люсел-Лор от самозванцев, таких как Ишьи. Но не Ишья был главной задачей. Его горная крепость в Кесе пала всего за неделю. А вот Фалиндар - это совсем другое дело. Не только стены его были выше стен Кеса, но за этими стенами собрались воины, чей пыл мог сравниться с его собственным. Люсилер не был Тарном, но он обладал некой долей притягательности Тарна. Люди охотно следовали за ним. Как и за его другом, Шакалом.

Воин медленно встал с колен - и тут увидел тень на ткани, закрывавшей вход шатра. Его сын Кринион стоял на пороге, наблюдая за отцом. Отпрыск Пракстин-Тара был высоким, как и он, сам, а на щеке у него красовалась татуировка в виде ворона, как у всех воинов Рийна. Для них ворон был полон духовного смысла. Он символизировал другую сторону жизни, великое неизведанное. Порой он обозначал смерть. На лице Криниона татуировка смотрелась хорошо. Он был красивым юношей, мускулистым и отлично сложенным, а надевая серую боевую куртку, он оставлял ее распахнутой, обнажая белую безволосую грудь.

- Ты закончил молитвы? - спросил Кринион.

- Закончил, - ответил Пракстин-Тар.

У алтаря стоял медный тазик, наполненный чистой дождевой водой. Военачальник окунул руки в тазик: он тщательно следил за тем, чтобы соблюдать все предписания дролов. Закончив омовение рук, он осторожно снял с крючка простое белое полотенце. Вытирать руки он начал с кончиков пальцев, только потом переходя к ладоням. Сначала была вытерта левая рука, затем - правая. Перед битвой руки дрола должны быть чистыми, а еще их полагалось мыть перед молитвой и после нее. Так говорилось в богослужебных книгах. Пракстин-Тар неукоснительно соблюдал все мелочи ритуалов.

- Требюшет готов, - сказал Кринион. - И воины тоже готовы.

- Прекрасно, - ответил Пракстин-Тар. - Но я не готов.

Около алтаря стоял жиктар Пракстин-Тара. Во время молитв Пракстин-Тар благословил свое оружие, наполнив его силой Лорриса. У Криниона тоже был жиктар, который он носил как воин, за спиной. По другую сторону алтаря на вешалке висели латы Пракстин-Тара, напоминавшие человеческую фигуру. Они были простыми, почти без украшений, если не считать пары малиновых лент вокруг локтевых сочленений и мозаики из волчьих зубов на груди. Поверх лат был установлен причудливый шлем с двумя рогами из слоновой кости и металлической короной. Резное забрало изображало гримасу демона, а на затылке шлема болталась гирлянда вороновых перьев, свисавшая подобно волосам.

- Ты поможешь мне одеться, - распорядился Пракстин-Тар.

Сын послушно приблизился. Это было частью ритуала военачальника, и Пракстин-Тар любил, чтобы в нем участвовал Кринион. Кринион был его единственным сыном. В Рийне жена родила ему двух сыновей, но второй оказался слабым и умер еще маленьким. Теперь, кроме Криниона, у Пракстин-Тара оставались только дочери. Они тоже были ему дороги, но в час битвы заменить сыновей не могли.

Кринион начал с поножей, постепенно поднимаясь все выше. Он по очереди снимал с вешалки бамбуковые латы и зашнуровывал их, так что, в конце концов, все тело Пракстин-Тара оказалось закрытым защитным нарядом с сочленениями. Наконец, когда были надеты перчатки, до половины прикрывавшие пальцы, Кринион снял шлем и протянул его отцу. Пракстин-Тар принял шлем, но надевать его на голову не стал, а положил на согнутую руку так, что перья ворона легли поверх нее. Кринион взял жиктар, укрепил его у отца за спиной, а потом отошел на шаг, чтобы оценить результат своих трудов. Выражение лица сына сказало Пракстин-Тару, какой у него внушительный вид.

- Вот теперь я готов, - объявил военачальник. - Пошли.

Сын вышел из шатра первым, отец следом. За пологом шатра Пракстин-Тара дожидались сотни воинов, верховых и пеших, держа наготове жиктары и луки. Кони в предчувствии боя рыли копытами землю, возбужденные дети сновали по толпе - только мальчики, слишком юные для того, чтобы самим сражаться, но уже достаточно взрослые для того, чтобы помогать воинам в повседневных делах и приготовлениях. При виде военачальника все разразились приветственными криками. Пракстин-Тар почувствовал, что краснеет. Теперь он действительно был готов вступить в бой.

- Вон там, - сказал Кринион, указывая на стенобитное орудие, которое они недавно соорудили.

Гигантский требюшет возвышался почти на пятьдесят локтей над землей - странное сооружение из бревен и канатов с рычагом, который мог швырнуть в стену Фалиндара громадный валун. Рядом с орудием стоял Грач, встревожено ожидавший одобрения своего господина. Увидев направленный в его сторону перст Криниона, нарец беспокойно потер грязные руки. Его крысиная морда и розовое нарское тело внушали Пракстин-Тару отвращение, но раб оказался очень полезным, так что военачальник не переставал радоваться, что оставил его в живых. Когда-то, до своего пленения, Грач имел в нарской армии высокий чин: его называли легионером. Теперь он превратился в болтливого дурня. Жизнь среди людей высшей расы лишила его жизненных сил. Одежда, которую он никогда не стирал, походила на лохмотья и отвратительно воняла, особенно в жаркие дни. С приближением лета Пракстин-Тар с ужасом думал, как будет терпеть общество раба.

В сопровождении Криниона военачальник зашагал к осадному орудию. Грач низко поклонился. С ним стояла группа рабов и воинов: им всем было поручено помогать Грачу, приводить орудие в действие. Огромная тень поглотила приближающегося Пракстин-Тара. Военачальник поднял взгляд вверх: сооруженное нарцем орудие произвело на него глубокое впечатление. Несмотря на варварство, царившее в империи, что-то хорошее там имелось. К этому хорошему относилось оружие.

- Мы едем, - сообщил рабу Пракстин-Тар. - Ты установишь эту громадину на место. Я хочу, чтобы Люсилер и его нарец ее увидели.

- Слушаюсь, Пракстин-Тар, - согласился Грач.

- И ты заставишь машину работать, - с угрозой проговорил Кринион.

- Она будет работать, Кринион, даю слово, - пообещал раб.

Он осмотрел свое сооружение и нервно облизнулся. Оно сильно отличалось от простых катапульт, которыми пользовались трийцы: высота куда больше, и конструкция совсем другая. Обслуга орудия была тоже вдвое больше по численности, чем у простой катапульты. Вес снарядов требовал немалых усилий - хотя бы для того, чтобы установить камни на место. К счастью, камней в Таттераке было в изобилии. Пракстин-Тар одобрительно кивнул. На этот раз Люсилер должен испугаться.

- Хорошо, - коротко сказал он. - Я доволен.

Грач улыбнулся, показав полный рот сломанных зубов. Пракстин-Тар обжег взглядом жалкое существо, которое и человеком-то не могло считаться: какой-то гибрид хорька и червяка.

- Устанавливай его на позицию, дикарь, - приказал военачальник. - Я еду к Фалиндару говорить с Люсилером, и пусть он увидит наш подарок.

Не говоря больше ни слова, Пракстин-Тар отвернулся от нарца и зашагал к своему боевому коню. Как и его хозяин, животное было облачено в бамбуковые доспехи. Какой-то мальчишка держал коня под уздцы. Как только Пракстин-Тар подошел, паренек передал поводья военачальнику. Конь Криниона тоже стоял рядом, среди всадников в серых куртках - цвет клана военачальника. На глазах у всех военачальник Рийна одним ловким движением взлетел в седло и надел шлем. Мир для Пракстин-Тара сузился до прорезей в забрале.

- На Фалиндар! - крикнул он и поскакал в сторону цитадели.

Ричиус и Люсилер смотрели с восточной сторожевой башни, как колонна всадников выходит на длинную дорогу, ведущую к Фалиндару. В голове колонны ехал Пракстин-Тар, безошибочно узнаваемый по своим страшным доспехам. За спиной у него висел жиктар. За ним ехали не менее тридцати всадников, все в серых одеждах и со стянутыми в хвосты длинными волосами. Позади них ехала еще одна колонна - эта двигалась медленно и тяжело. По горной дороге медленно тащили вверх стенобитное орудие, запряженное захваченными в Кесе рабами. За рабами лучники и воины с жиктарами несли защитные щиты. Эти широкие заслоны могли стоять самостоятельно и имели бойницы, сквозь которые можно было вести стрельбу из лука. Стоявшие на башне воины Люсилера при виде этого грозного отряда напряглись.

- Смотри, - сказал Люсилер. - Пракстин-Тар идет на переговоры.

- Будет требовать, чтобы мы сдались, не иначе, - иронично бросил Ричиус.

Он стиснул руками рукоять меча. Этот гигантский клинок на самом деле был ему велик, но хорошо подходил для той кровавой работы, которая ожидала его сегодня.

- Мы дадим ему подойти, - объявил Люсилер, - и выслушаем его слова.

Лучники, стоявшие рядом с ним, послушно опустили оружие. Ричиус затаил дыхание, глядя, как Пракстин-Тар гарцует на коне, не обращая внимания на опасность, которую представляли для него лучники обороны. Интересно, боится ли военачальник чего-нибудь вообще.

Люсилер не заблуждался относительно результата переговоров. Он уже отдал приказ готовиться к бою. Под котлами с маслом разожгли огонь, чтобы довести их до кипения. Стоящие на стенах Фалиндара бойцы рвались дать отпор врагам: их жиктары и стрелы были остры и жаждали крови. Рядом с Ричиусом наготове стояли две баллисты, заряженные крепкими копьями. Одного выстрела такого гигантского арбалета было бы достаточно, чтобы копье, долетев до Пракстин-Тара, пронзило его и еще трех его спутников.

Когда Пракстин-Тар, наконец, закончил подъем, он остановился примерно в семидесяти шагах от бронзовых ворот Фалиндара. Из-за демонического забрала он посмотрел вверх на Люсилера и Ричиуса, а потом презрительно махнул им рукой. Несмотря на шлем, было видно, что он хохочет. Стоявший рядом с Люсилером Ричиус при виде нахальства Пракстин-Тара возмущенно выпрямился.

- Люсилер Фалиндарский! - загремел голос Пракстин-Тара. - Я вижу, что ты no-прежнему прячешься за своим Шакалом!

Люсилер засмеялся.

- А ты приди и отними его у меня!

- Я это и собираюсь сделать, самозванец! - прокричал в ответ военачальник. - Сегодня же. - Он махнул в сторону гигантской катапульты, которую волокли по дороге. - Видишь вот это, Люсилер? Это твой приговор!

Ричиус перегнулся через стену.

- Проваливай к чертям!

Сын Пракстин-Тара, Кринион, потряс кулаком. Ричиус крикнул по-нарски, и ни Пракстин-Тар, ни его сын не поняли слов, но смысл ответа был ясен.

- Сегодня ты умрешь, Шакал! - проорал Кринион. - Вместе со своей блудливой шлюхой!

Пракстин-Тар резко обернулся к сыну и гневно его одернул. Пракстин-Тар никогда не позволял себе оскорблять женщину. По словам Люсилера, военачальник Рийна был фигурой таинственной. Пытаясь угодить богам, он сражался, оставаясь выше мелких гадостей. Конечно, это отнюдь не означало, что Пракстин-Тар не был безжалостен. Ричиус высоко поднял свой меч, продемонстрировав его Криниону, и взмахнул им над головой.

- Ты и я, Кринион! - крикнул он по трийски. - Приходи, и сразимся!

Кринион ощетинился, но не ответил. Пракстин-Тар досадливо покачал головой, закрытой шлемом.

- Хватит! - потребовал он. - Я пришел говорить с тобой, Люсилер.

- Я слушаю, - ответил Люсилер.

Военачальник развел руками, изображая дружеский жест.

- Тебе следует сдаться. Видишь, что тебе противостоит? У меня такое орудие, какое мог бы построить сам Шакал. Со временем я пробью стену. Ты знаешь, что я это сделаю.

Люсилер вздохнул. Ричиус почувствовал, что требование Пракстин-Тара разочаровало его друга. Это была все та же надоевшая риторика. На секунду в глазах Люсилера промелькнула безнадежность, но ее тотчас вытеснила его прежняя решимость.

- И это все? - зарычал он. - Ты даром тратишь слова, Пракстин-Тар. Прибереги силы для боя.

- Я не мясник! - провозгласил Пракстин-Тар. - Признай себя побежденным сейчас, и ты останешься жив. Но если мне придется брать крепость штурмом...

- Возьми, если можешь, - вызывающе ответил Люсилер. Господин Фалиндара повернулся к Пракстин-Тару спиной и подмигнул Ричиусу.

- Так погибайте! - вскричал Пракстин-Тар.

Дернув за поводья, он резко развернул коня и простер руки к своим воинам, собравшимся у Фалиндара. Кринион и солдаты взмахнули жиктарами и издали яростный боевой клич. Казалось, Пракстин-Тар впивает в себя их энергию. Он приподнялся на стременах, выхватил жиктар из ножен и дал приказ начать атаку. Подобно грозовой туче, надвигающейся от горизонта, хлынули к цитадели волной серых курток и сверкающего металла его двенадцать сотен воинов.

- Давай достанем его на этот раз! - прорычал Ричиус.

При приближении отрядов военачальника он отстранил воина, наводившего ближайшую баллисту, и стал тщательно целиться огромным арбалетом. Позади Пракстин-Тара махал руками и кричал Кринион, разжигая в своих воинах боевой дух. Люсилер приказал стрелять. Рои стрел свистнули с обеих сторожевых башен, и крики раздались среди осаждавших. Ричиус прикусил губу, навел баллисту на Пракстин-Тара и твердо нажал на спуск. Запущенное мощной тетивой копье размером в человеческий рост полетело вперед. Оно промчалось рядом с Пракстин-Таром, ударило находившегося рядом воина и прошило его насквозь. Почти не замедлив полета, копье пронзило еще трех воинов и застряло в брюхе коня.

- Черт побери! - выругался Ричиус.

Оставшийся целым Пракстин-Тар повернулся и послал ему яростный взгляд. Расчет баллисты уже заряжал ее следующим копьем, но было слишком поздно. Пракстин-Тара окружили бросившиеся в атаку воины. Они несли лестницы и щиты-мантелеты, луки у них были натянуты, колчаны полны стрел. Всадники скакали вокруг наружных стен цитадели, поднимая оглушительный шум.

- Хорошо же! - проворчал Ричиус. Он взял свой лук, стоявший у стены, и извлек стрелу из стационарного колчана - такие колчаны расставили по всей площадке. - Идите и получайте!

Рядом с ним Люсилер стрелял из лука, с нечеловеческой скоростью выпуская стрелы в сторону массы воинов, начавших штурм. Стоявшие по обе стороны от них баллисты стреляли беспрерывно, направляя свои мощные снаряды в толпу атакующих. Шум битвы наполнял воздух, словно рев лесного пожара, сотрясая площадки сторожевых башен и само основание Фалиндара.

Пракстин-Тар скакал между своими воинами, размахивая жиктаром. Вокруг него сыпались стрелы. Его воины уже заполнили поле перед стенами, начав устанавливать мантелеты и обстреливая защитников Фалиндара. Громадная катапульта Грача, громыхая, катилась к цитадели. Она уже почти достигла выбранной для нее позиции. Сотня рабов, привезших орудие, с кряхтением готовила свой груз к работе. На них сыпался дождь стрел, убивавших рабов одного за другим, но Пракстин-Тар знал, что даже все стрелы Фалиндара не остановят его новое орудие. Рабы - товар дешевый, и как только один падал, его место занимал следующий, потому что военачальник предоставил своим рабам мрачный выбор: погибнуть на поле боя, как подобает мужчинам, или умереть мучительной смертью под пытками.

Случайная стрела скользнула по доспехам Пракстин-Тара, но он не обратил на нее внимания, быстро направляясь к катапульте. Грач и его помощники трийцы устанавливали орудие на позицию. Огромные валуны, которые втаскивали вверх по дороге с помощью сплетенных из лоз канатов, уже лежали рядом с катапультой. Грач утверждал, что ими можно будет заряжать орудие с помощью встроенного в него блочного подъемника. Данная конструкция была весьма хитроумной, и Пракстин-Тару хотелось поскорее посмотреть, как она будет действовать. Он остановил коня перед Грачом.

- Стреляй! - приказал он.

Грач даже не поднял головы. Он и его помощники лихорадочно суетились вокруг орудия. Грач выкрикивал приказы и проверял механизмы.

- Все почти готово, - сказал он военачальнику. - Но еще надо зарядить валун.

Пракстин-Тар нетерпеливо хмыкнул и оглянулся на Фалиндар. За несколько минут, прошедших с начала атаки, большинство его воинов успели выйти на поле боя и теперь толпились у стен, пытаясь отвоевать площадку для штурма. Защитники стен не давали им приблизиться, а их стрелы и копья уже нанесли нападавшим немалый урон. Кринион оставался во главе колонны. Как и отец, он кричал, воодушевляя своих людей. Пракстин-Тар гордился сыном. Кринион не знал страха, и бойцы его уважали. В будущем из него получится прекрасный военачальник.

- Быстрее! - проворчал Пракстин-Тар.

Он смотрел, как рабы и воины приводят в действие вороты и блоки стенобитного орудия, поднимая громадный валун и пытаясь установить его в требюшет. Рычаг орудия кончался чашкой, настолько огромной, что в нее можно было заложить валун гораздо крупнее тех, которыми стреляли обычные катапульты. Камень, выбранный в качестве первого снаряда, доходил Пракстин-Тару до пояса, и его края стесали, чтобы придать валуну примерно шарообразную форму. Под гневным взглядом своего хозяина Грач усердно пристраивал снаряд в чашку. Когда валун, наконец, оказался, на месте, раб убрал канаты и отошел на шаг.

- Все готово, - просто сказал он.

- Ну, так стреляй! - рявкнул военачальник.

- Во что?

- Во что хочешь! Я просто хочу видеть, как эта штука работает.

Грач кивнул и сказал что-то своим помощникам на ломаном трийском. За два года он научился неплохо объясняться, но выговор у него остался отвратительно нарским. Пракстин-Тар не рассчитывал, что орудие окажется особенно метким. Грач предупредил его о том, что прицеливаться будет крайне сложно. Зато снаряды требюшета были настолько тяжелы, что могли разрушить все, во что попадут, и если попасть в сторожевые башни...

- Стреляй из этой проклятой штуки! - прогремел военачальник.

- На это нужно время, господин! - умоляюще ответил раб. - Уже почти все готово.

Когда был установлен противовес, и вся конструкция затряслась от напряжения, Грач вежливо попросил своего хозяина отойти от орудия, объяснив, что стоять слишком близко от него будет опасно. Однако воины окружили громадную катапульту щитами от стрел врага, так что Пракстин-Тар чувствовал себя в большей безопасности рядом с орудием, а не на открытой местности. Он отказался отходить. А еще он не разрешил отойти и Грачу, потребовав, чтобы тот сам произвел выстрел.

На правой стороне орудия был укреплен деревянный рычаг. Грач и его помощники опасливо к нему подошли. Грач обхватил рычаг обеими руками. Осадное орудие стонало от напряжения.

- Давай! - приказал Пракстин-Тар.

С помощью нескольких рабов Грач передвинул спусковой рычаг. Противовес сразу же упал вперед, резко дернув рычаг с чашкой. Валун стремительно полетел вверх. Гигантская машина пронзительно взвыла, станина ее содрогнулась. Снаряд был запущен. Пракстин-Тар смотрел, разинув рот, как огромный кусок гранита легко взмыл в воздух и понесся к стенам Фалиндара.

Ричиус услышал громкий треск и только потом увидел валун, взлетевший в небо. Он потрясенно опустил лук и стал смотреть, как приближается камень, подобно выстрелянной звезде. Рядом с ним стояли Люсилер и его солдаты, ошеломленные, готовясь к надвигающемуся удару.