Чтение 20–й страницы книги ~Кыш и я в Крыму~

вы с псом без году неделя. И расстанетесь без особых душевных травм.

Я подош"л к Корнею Викентичу и сказал:

- Доброе утро! Я приш"л, чтобы спросить, как дела у нашего папы.

- Он начинает обретать человеческий облик. Он удивительно упрям. Главное
- не мешать ему.

- Наоборот: мы с мамой будем рады, если вы ему прибавите нагрузки.

Корней Викентич уш"л, а Федя сел рядом со мной и вынул из кармана
телеграмму:

- Вот читай. Ответила "молнией"!.. Жена называется...

- Категорически приезжай собакой самим жить негде вплоть развода целую
Нина, - прочитал я вслух "молнию". - Тут же сказано: "приезжай" и "целую".
Значит, вс" в порядке!

- Везде пропущено "не". Понимать надо. Это же телеграмма, а не письмо.
Выходит: "не приезжай..." И не целует она меня... Как я псу теперь в глаза
погляжу? Как? - спросил Федя. - Но если уж рубить, так сразу! Прощай,
собака!

Федя решительно направился на хоздвор. Мы с Кышем побежали за ним.

Норд ещ" издали учуял его, бросился навстречу и, привстав, положил на
Федины плечи передние лапы. Федя обнял пса. По щекам у него текли сл"зы. Кыш
заскулил, почувствовав во вс"м этом что-то недоброе. У меня тоже комок
подступил к горлу. Я сказал:

- Надо упросить Корнея, чтобы Норд остался здесь навсегда. Еды хватит. И
павлина будет охранять, чтобы последних перьев не выдернули.

- Без меня он тут жить не станет. Опять бродяжничать пойд"т... Делать
великолепную стойку за конфетку. Пока... пока не... Да что тут говорить!
Разом так разом. Не разводиться же с Нинкой в конце концов? Пошли, Норд, -
зло и тв"рдо сказал Федя.

Несчастный п"с сразу понял, что случилось что-то непоправимое, и за одно
мгновение постарел на двадцать лет. Он, полузакрыв глаза, ковылял за Федей,
а мы с Кышем плелись следом и ничем не могли помочь ни человеку, ни собаке.
Но смотреть, как Федя отвед"т Норда куда-нибудь подальше, прикажет больше к
нему не подходить, и заметить при этом взгляд собачьих глаз я тоже не мог.

Мы с Кышем подождали, пока они зайдут за угол, и сразу вс" вокруг
показалось мне серым: и небо, и море вдали, и кипарисы, и вс", вс", вс"...

Такой жары, как в этот день, не было ещ" ни разу. Мы только позавтракали,
а Кыш в тени дышал, как в безвоздушном пространстве.

Тут я почему-то подумал о львах и о том, что в Африке жара почище
крымской, а они себе бегают и охотятся. И, наверно, не случайно на голове у
львов грива, а остальное тело голое. Значит, так им легче переносить жару...
Я сообразил, почему вдруг в мою голову пришли мысли о львах, взял у Анфисы
Николаевны большие портновские ножницы и, пока мама собиралась на пляж,
начал большую стрижку Кыша. Он сначала не хотел стричься, вырывался и лаял
на ножницы. Но я сумел ласково его уговорить. Он успокоился и, круто
повернув голову, наблюдал за моей работой. Конечно, машинкой я выстриг бы
его получше, чем ножницами, но и так, по-моему, получилось неплохо. Я
подстриг Кыша под льва. На его голове я не тронул ни волосинки, а со спины,
с боков, с живота и с ног снял всю шерсть. Но как только я собрался
обстригать хвост, Кыш вырвался и набросился на меня с ужасным лаем:

"Ты что, не понимаешь, что хвостом я обмахиваюсь?"

- Извини, пожалуйста. Это я поглупел от жары, - сказал я и полюбовался на
дело своих рук.

Кыш и вправду стал похож на маленького льва. Мама и Анфиса Николаевна
захохотали, увидев его. А Волна, к нашему удивлению, мурлыкая, подошла к
Кышу и, красиво изогнувшись, пот"рлась о его стриженый бок. И Кыш смотрел то
на нас, то на свою спину, растянув рот, и у него из глаз текли сл"зы: так он
смеялся. А его шерсть Анфиса Николаевна собрала в прозрачный мешочек и
сказала, что свяжет мне из не" на зиму т"плые варежки.

После этого мы с мамой пошли на пляж. По дороге она сказала:

- Чем ближе тот день, тем больше Анфиса Николаевна волнуется. Ночью пила
капли. И я тоже чувствую себя не в своей тарелке.

- Но ведь она ожидает что-то радостное. Чего же тебе беспокоиться?

- Не знаю... Наверно, мне сообщается е" беспокойство.

- Вот и хорошо! Значит, ты е" полюбила, - объяснил я.

- Она очень хороший человек, - согласилась мама.

По дороге на пляж я вс" время зевал, и глаза у меня слипались: я не
выспался. А Кышу нравилось быть подстриженным. Он убегал и, возвращаясь, так
разгонялся, что пролетал мимо. И все говорили, показывая на него пальцами:
"Лев!"

Когда мы проходили мимо прудов, мама прислушалась к столпившимся около
лебединого домика отдыхающим. Они откуда-то уже узнали о ночном происшествии
и горячо обсуждали его. Мама подошла к ним поближе. А я наш"л то место за
лавровыми кустами, где разговаривал с Пушкиным. Трава на этом месте была ещ"
примята. Около скамейки сохранились ямочки от острого конца красивой палки,
с которой Пушкин ходил по дорожке. Вс" было на самом деле, а не то чтобы мне
приснилось! И я снова стал себя ругать за то, что бросился в погоню за
"Стариком", вместо того чтобы провести несколько лишних минут с таким
замечательным человеком!

Подойдя ко мне, мама, смеясь, сказала:

- Я за тобой с минуту наблюдала. Ты уставился в одну точку и многотрудно
наморщил лоб. Если бы ты ещ" не чесал рукой коленку, то совсем был бы похож
на мыслителя... Знаешь, что произошло сегодня ночью? Было совершено
нападение на лебедей. Человек десять молодых "дикарей", целая банда, хотела
их съесть.

- Интересно! - зевнув, заметил я.

- Нет! Это не интересно, а ужасно! Стыдно относиться к таким
происшествиям как к детективным фильмам! Вообще, Ал"ша, я начинаю замечать,
что в тебе нет гражданского чувства. В наши дни нельзя не быть гражданином!

- Мам! Ну что я такого сказал? - притворно удивился я.

- Банда "дикарей" хотела съесть лебедей, а он с зевком замечает:
"Интересно!" Ну и ну!

- Мам, что ты меня вс" ругаешь? Ты хоть расскажи, что было дальше! -
попросил я.

- Ах, тебе хочется захватывающего продолжения? Перестрелок, пиф-паф,
погони и стычек? Так? Я не желаю тебя забавлять! Только знай: люди, которым
дорога природа Крыма, сделали сво" благородное дело. Двух из них ранили
ножами, но лебеди были спасены. Говорят, в облаве участвовали даже
школьники, пионеры!

Тут я понял, что настал самый момент спросить, и спросил:

- Вот скажи: если ты говоришь, что нужно быть в наши дни гражданином, то
отпустила бы ты ночью меня и Кыша участвовать в облаве?

- Отпустила бы не задумываясь! - сказала мама и тут же добавила: -
Разумеется, я пошла бы вместе с вами.

- А-а! Вместе с нами! - сказал я и представил, как изумилась бы мама,
если бы я рассказал ей вс", но, ловя маму на слове, я спросил: - А если я
пойду с другим взрослым, то ты отпустишь меня на операцию по защите
природы?

- Конечно, под ножи и пули я тебя не отпущу. Не рассчитывай. А вообще...
короче говоря: когда до этого дойд"т дело, тогда и подумаем.

- Вот всегда ты так, - упрекнул я. - Скажи, а тех типов вс"-таки поймали?

- Поймали только тр"х главарей и отправили в Ялту, а двоим удалось
бежать, - сказала мама.

Я не выдержал и захохотал, удивляясь, до чего же в разговорах можно вс"
переврать. Мама смотрела на меня, хохочущего, с большим осуждением. Перестав
смеяться, я серь"зно спросил:

- Ты поверишь, если я тебе скажу, прич"м честно и без розыгрыша, что я
сегодня ночью видел живого Пушкина и разговаривал с ним? Поверишь?

- Он мне самой в детстве снился.

- Нет! Я видел его не во сне, а в самом деле! Веришь?

- Знаешь что, Ал"ша? Пора взрослеть! - сказала мама.

- Если взрослеть - это, значит, не верить в чудеса, то я не хочу
взрослеть! Вот и вс"! - упрямо сказал я.

Мама задумалась и ничего не ответила. Мы стояли на берегу пруда и
смотрели, как малыши кидали в воду кусочки белой булки, а белый лебедь,
часто-часто шл"пая клювом, размачивал их в воде. Крошки, намокнув, медленно,
почти незаметно для глаза тонули, и тут их ловили золотые рыбки. И одна из
них - я почему-то сразу подумал, что именно е" спас этой ночью, - и одна
рыбка стояла в воде совсем неподвижно, вверх головой, и ждала, когда крошка
булки сама упад"т к ней в рот. Она напомнила мне меня самого и первые
снежинки зимы, которые я любил ловить губами. Я неожиданно обратился к
золотой рыбке. Только я говорил про себя:

"Послушай, золотая рыбка, у меня есть к тебе одна большая просьба. Но не
подумай, что ты мне что-нибудь должна. Нет! Нет! Честное слово, я тебя ещ"
тыщу раз могу спасти просто так... Я и воробь"в спасал, которые по глупости
залетали в нашу квартиру, и бабочек, упавших в море и промочивших крылья...
Просто, если тебе не трудно и если ты выберешь свободное время, пожалуйста,
сделай так, чтобы я ещ" хоть разочек поговорил с Пушкиным! Мне нужно
доказать всем, всем, всем, что я не вру и уже с ним виделся!.. А научить
меня плавать я тебя не прошу: научусь сам... Быстро читать и писать я тоже
сам научусь... Ты только сделай так, чтобы я ещ" хоть разочек поговорил с
Пушкиным! Всего хорошего. Желаю здоровья и успехов. Поправляйся после
вчерашнего!.."