read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Боришанский сошли. Швейцер отдал Сазонову пакет со снарядом. Спрятав его под
фартук, Сазонов поехал шагом.
В 11 все были на местах. Савинков с видом петербургского фланера прошел
по Фонтанке. Диспозиция ясна. Все спокойны. Он шел к Каляеву на Цепной мост.
- Янек, веришь? - подойдя, проговорил Савинков.
- Мне не достало снаряда. Почему Боришанский, а не я?
- Он сказал бы, наверное, тоже самое. Будь спокоен, трех метальщиков
достаточно.
Странно улыбаясь, Савинков пошел к Летнему саду. Его охватывало щемящее
чувство, как на номере облавы, когда начался уже гон и слышится, кустарником
шелестит выходящий зверь. "Для этого стоит жить", - пробормотал Савинков. В
Летнем саду он сел на скамью, вынул портсигар и с необыкновенным
удовольствием закурил.
31
Министерский кучер Никифор Филиппов вышел из каретника в синем кафтане
с подложенным задом, в ослепительно белых перчатках. Осмотрел карету, открыл
дверцу, заглянул: - вычищена ли. Конюха держали рысаков подуздцы.
Поднявшись на козлы с колеса, схватив вожжи в крепкие руки, Филиппов
осадил бросившихся вороных коней. Тихим, красивым ходом выехал за ворота, на
Фонтанку. Рысаки кольцами гнули черно-лебединые блестящие шеи.
Карета замерла в ожидании министра. Сзади становились экипажи сыщиков.
Вышли велосипедисты. Все ждали появления пожилого человека в треуголке. Без
четверти двенадцать Плеве быстро прошел к распахнутым дверцам кареты.
Велосипедисты сели на велосипеды. Рысаки тронули. Плеве был сумрачен. Карета
неслась к расставленным Савинковым метальщикам. Плеве не знал, что у Рыбного
ждет Боришанский. У дома Штиглица Покотилов. Плеве обдумывал, как начнет
доклад императору по поводу "Сводки заслуживающих внимания сведений по
департаменту полиции". Карета мчалась стремительно. И вскоре во всем
великолепии перед ней вырос расстреллиевский Зимний дворец. Ровно в
двенадцать рысаки встали у дворцового подъезда.
32
Чтобы спасти боевую организацию, террористы выезжали из Петербурга в
разных направлениях. Слежка за Боришанским у здания департамента была явной.
Если б он с бомбами не бежал проходным двором, боевая была бы разгромлена.
С динамитом в желтом чемодане Швейцер уехал в Любаву. Боришанский в
Бердичев. Каляев в Киев. Покотилов в Двинск. Савинков в Двинск - другой
дорогой.


ГЛАВА ПЯТАЯ

1
В черном, шелковом платье, в номере гостиницы "Франция" в кресле сидела
Дора Бриллиант. Савинков уехал по объявлению "Нового Времени" смотреть
квартиру на Жуковской. Фигура Доры выражала тоску. Даже, пожалуй,
болезненно-напряженную. Тосковали лучистые, темные глаза. Тосковали бледные
руки.
Дорогое платье придавало странный вид этой женщине. Она походила на
раненую птицу, готовую из последних сил оказать сопротивление.
Дора медленно прошла из угла в угол. Неумело, словно грозя оторваться,
за Дорой волочился по ковру длинный шлейф. Дора подходила к окну, садилась,
вставала. Она тяготилась жизнью в гостинице. И ролью содержанки англичанина
Мак-Кулоха.
В этом городе, где Дора никогда не бывала, страшно разорвавшись в куски
во время приготовления бомбы, умер любимый ею Покотилов. Теперь смотря в
окно на чужой петербургский вид, Дора знала, зачем она здесь. И когда так
думала, ей было легко и убить и умереть.
Распахнув с шумом дверь вошел Мак-Кулох. Он в модном костюме, в рыжих
английских ботинках. В зубах трубка, с которой не расстается.
- Ну как?
-Не квартира, Дора Владимировна, а восторг! Хозяйка немка-сводница не
живет в доме. Совершенно отдельная. Лучше желать нельзя. Завтра же
переезжаем. Сегодня съезжу на Обводный за Ивановской. И заживем с вами,
дорогая моя, прекрасно! - Савинков близко подошел к Доре.
Дора отстранилась.
- Поскорей бы переехать, - тихо сказала, - в этой отвратительной
гостинице я измучилась.
- Дора Владимировна, вы сегодня грустны. Что случилось?
- А разве для нашего дела надо быть веселой?
- Бог мой, какая вы право! Говорю, что дело пойдет блестяще. И надо
быть уж если не веселой, то бодрой. Иван от квартиры будет в восторге!
Только не знаю как с автомобилем? Дора, вы любите автомобили?
- Мне кажется, что вы так входите в роль, что иногда всерьез принимаете
меня за свою содержанку.
- Перестаньте Дора, в вас живет тысячелетняя еврейская грусть, это
красиво, но утомительно. Итак, завтра в четыре часа переезжаем. А сейчас
идемте обедать.
- Но неужто нельзя подать сюда?
-Моя дорогая, - строго сказал Савинков, - я говорил, в вашей роли могут
представиться более неприятные эпизоды. Поэтому пойдемте в общий зал, чтобы
все видели, как богат Мак-Кулох и какая у него красивая любовница.
Не дослушав, Дора встала, вынула из шкафа дорогое малиновое манто.
- Дора Владимировна, милая, манто прекрасно, но в черном платье вас
видели слишком часто. К обеду надо надеть хотя бы стальное. К тому же,
заметьте, черное шелковое, - классический мундир террористок. Прошу вас.
Дора покорно ушла за перегородку надеть стальное с серебром.
2
Квартира Амалии Рихардовны Бергеншальтер на Жуковской 31 опустела из-за
японской войны. Жили тут: генерал Браиловский, адъютант поручик Недзельский
и ротмистр Рунин. Это была холостяцкая, видавшая виды квартира. Но полк
выступил на Дальний Восток. И квартиру случайно сняли террористы.
Новые господа подъехали на длинной мягкой машине. Был июнь. Мак-Кулох
одет в английский серый костюм с тысячью всяких пятнышек. Широкий галстук с
жемчуговой булавкой. Широкополая шляпа, каких в России не знают. Надменные
манеры. Длинные пальцы рук. Плечи остро выступают вперед. Грудь чуть впалая.
Глаза оригинальны поперечным разрезом. Но мало ли каких глаз у англичан не
бывает. Мак-Кулох гибкий, безукоризненно одетый джентльмен.
Под руку с любовницей прошел в квартиру. Малиновое манто чересчур ярко
для дамы общества. Но его любовница - бывшая певица от Буффа. Шляпа с белым
страусом. Ноги в крохотных золотых туфлях.
- Как вам нравится, Дора? - говорил Савинков, водя Дору по комнатам. -
Недурно?
- Удобно. А когда придет Прасковья Семеновна Ивановская?
- Завтра, в девять.
В желтой гостиной Савинков, закуривая трубку, улыбался.
- Вы грустите, Дора, что носите на себе все эти роскоши, а каково
курить трубку, когда больше всего на свете любишь русскую папиросу?
- Когда придет Сазонов?
- Завтра к вечеру. Но по объявлению наверное попрет целая армия лакеев.
Надо быть осторожнее.
Савинков прохаживался по желтой гостиной, попыхивая трубкой.
- Скажите, Павел Иванович, правда что у вас в Петербурге жена, дети и
вы их не видите?
- Правда. Откуда вы знаете?
- Алексей говорил. Вы не видите их совершенно?
- Нет.
Дора замолчала.
- Вашей жене тяжело. Она революционерка?
- Нет. Просто хорошая женщина, - засмеялся Савинков.
- Тогда вдвое тяжелее. У нас ведь нет жизни, такой как у всех, мы не
живем.
Савинков никогда не видал в женщине такой смешанности грусти и
решимости, как в Доре. Преданность делу революции была фанатична. Он знал,
хрупкая, болезненно-красивая, Дора пойдет на любой террористический акт.
- Вот смотрю на вас, похожи вы, Дора Владимировна, на раненую птицу,
которая хочет отомстить кому то. Вы правы, вы не из тех, кто любит жизнь.
Возьмем хотя бы такую мечту, - побеждает революция, революционеры приходят к
власти. Я не представляю себе, как вы будете жить? Представляю "Леопольда",
он прекрасный химик. Ивана, он директор треста. Егора, Мацеевского,
Боришанского, всех, но вас, - нет.
Дора слушала, чуть улыбаясь из подбровья лучистыми, грустными глазами.
- Может быть вы и правы, не знаю, что бы я делала в мирное время. Всю
жизнь стремилась к научной работе Не удалось. А теперь не хочу и не могу.
Вот недавно, гостила у знакомых: лес, луга, фиалки, чудесно, и вы знаете, я
не могла. Почувствовала, что надо уехать, потому что от этого воздуха,
цветов, размякнешь, не будешь в состоянии работать. И уехала.
- Вы из богатой семьи?
- Из зажиточной. Мой отец купец, жили хорошо, были средства. Но
родители до исступления ортодоксальные евреи, это помешало образованию, я
ушла из дома, пыталась пробиваться, ну, а потом захватило революционное
движение и на всю жизнь...
- Странно, - говорила она, - как сильны бывают встречи. На меня
неизгладимое впечатление произвели два человека. Брешковская и Гершуни.
После них я пошла в революцию, и революция стала моей жизнью. Раньше я не
представляла себе, что есть люди беззаветно отдающиеся идее. Вы встречались
с Григорием Андреевичем?
- Нет. Брешковскую знаю.
- Ах, Гершуни исключительный человек. Ему нельзя не верить, за ним
нельзя не идти.
- Убедить не революционера пойти в революцию нельзя, - сказал Савинков.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 [ 20 ] 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.