следил за каждым движением ее лица, ловя каждое ее слово, и этот его
взгляд и его внимание живо напомнили Зоське довоенных ребят в Скиделе,
которым, случалось, она тоже читала интересные книжки. Всего полтора года
прошло с той мирной и полной надежд поры, а как все круто изменилось в
мире. И, наверное, изменилась она сама. Куда только девались ее молодой
задор, постоянная легкость в жизни. Все придавила, оплевала, растоптала
война.
уже прочитал...
был отличник в школе, грамоту имеет. Стэфан! - в несколько другом тоне
обратилась она к мужу. - Покаж пани грамоту.
спросила у Зоськи:
спрашивала хозяйка.
школьной грамотой сына, но не успел он развернуть газетку, как хозяйка
распорядилась:
отличника пятого класса и передала грамоту Антону. Кажется, они сделали
правильно, зайдя на этот хутор. Судя по первому отношению, хозяева были
приветливые и добрые люди, а главное, ни о чем не спрашивали и, наверно,
мало интересовались, кто их ночные гости. Только хозяйка спросила, куда
идут, но это слишком обычный вопрос в таких случаях, за которым, пожалуй,
не было ничего, кроме простого любопытства.
коротенькую льняную скатерку, достала из шкафчика несколько чистых
глиняных мисок, деревянные ложки. Потом взяла краюху ржаного хлеба и стала
ее кроить, приставив к груди, - в точности, как это делала Зоськина мама.
Платок она сдвинула с головы на плечи, и ее белое, моложавое лицо с
тонкими морщинками у губ светилось спокойной сдержанной добротой. Такие
женские лица всегда нравились Зоське, хотя и встречались они в это суровое
время нечасто.
стали его накрывать, скромно удалился Вацек, рядом уселся Антон. Трудно
дыша от спешки, в хату ввалился хозяин с крынкой молока и большим куском
сала в заскорузлых пальцах. Хозяйка, как показалось Зоське, со стыдливой
поспешностью выхватила у него этот кусок и не спеша отрезала от него на
столе несколько крупных ломтей.
шляхетско-польское обращение их хозяйки, польский язык которой, изрядно
пересыпанный местными белорусскими речениями, выдавал в ней здешнюю
уроженку, разве что католичку. По тому, как покорно и молчаливо стоял в
стороне хозяин, словно ожидая ее распоряжений, Зоська поняла, кто здесь
главнее. Впрочем, главенство хозяйки не казалось грубым или
оскорбительным, она исполняла его с вполне подобающим в таких случаях
тактом. Хозяин к тому же, видно, привык к своей участи подчиненного и не
очень страдал от того.
заваренного сушеной малиной чая. Вацек деликатно стоял в сторонке, и
Зоська пригласила его к столу, где он за компанию с гостями тоже принялся
пить чай. Все тут было легко и, в общем, приятно у этой опрятной
гостеприимной хозяйки, которая угощала их душевно и просто, словно давно и
хорошо знакомых людей. Зоська старалась не разговаривать с Антоном,
который тоже молчал и с озабоченным видом ел все, что было на столе.
Зоська напряженно думала, что делать, когда ужин будет окончен? Здесь, при
свидетелях, они не могли больше объясняться, хотя все объяснения, кажется,
были окончены. Важно было определить также, за кого их принимает хозяйка:
за партизан или каких-нибудь полицейских агентов. А может, ни за тех и ни
за других, а просто за двух мирных людей, направлявшихся по каким-то своим
делам и застрявших в дороге. Это было бы самое лучшее. А если не так?
Все-таки хутор у самого леса и поблизости от местечка, наверно, они тут не
первые гости.
гостеприимства, которое все же кончалось. Зоська, однако, хотела как можно
дольше протянуть время на этом хуторе, может, даже заночевать тут. Но
Антон, по-видимому, был настроен иначе и, съев вдобавок ко всему кусок
хлеба с салом, принялся благодарить хозяйку.
путь-дорожку.
при мысли, что сейчас надо решиться. Надо отказаться идти с ним дальше,
пусть идет, куда хочет, один.
вернулся с кожаным кисетом в руках. Мужчины не торопясь свернули цигарки,
потом Стэфан достал на конце лучины огонек из печи, и они прикурили.
испытующе следя за хозяином. Тот, вроде затрудняясь с ответом, почесал
затылок.
затруднение, и он тоже с подчеркнутым вниманием посмотрел на собеседника.
Зоська, глядя на большую, с дымящей цигаркой руку присевшего у печи
хозяина. Рука его, однако, была спокойна, и вся внешность выражала
уважительное ожидание. Хозяйка убирала со стола посуду, переставила в
печурку коптюшку, чтобы в тристене было светлее, и не вмешивалась в
разговор мужчин. Вацек низко сидел на чем-то в дальнем углу, не спуская
внимательного взгляда с гостей.
сунул за измятый отворот шапки и надел шапку на голову. - Зося!
загородив собой половину тристена.
взгляды хозяйки от печи, хозяина с табуретки напротив. Что-то, видно, они
почувствовали в ее поведении, и это насторожило их.
останусь.
твердость. Главное было сделано - они размежевались, и, кажется навсегда.
Допущенное ею легкомыслие следовало исправлять, и как можно скорее.
ее сторону. - Ты это что - серьезно?
деланное его спокойствие ей хотелось закричать, заплакать, но она
сдерживалась, все-таки рядом были люди, которые неплохо отнеслись к ней и
не знали причины того, что произошло между ними. Антон в раздумье недолго
постоял у стола, потом шагнул назад и сел на скамью.
ничего у тебя не выйдет.
хозяйке, и оба они с удивлением глядели на Зоську, будто приросшую к
скамье за столом. Стало тихо. Разгоревшиеся дрова в печи гоняли по потолку
и бревнам стены багровые блики. Зоська поняла, что предстоит бой, но она
твердо решила не уступать.