Чтение 20–й страницы книги ~Рыжий, красный и человек опасный~

Тот взял один с презрительным видом, посмотрел и от неожиданности
выронил. Ключ упал на асфальт, глухо звякнул.

Геша чуть слышно хихикнул в кустах, и Кеша гневно взглянул на него.
Геша зажал рот ладошкой, уткнулся лицом в траву.

Профессор взял один из ключей, внимательно рассмотрел надпись.

- "Этот инструмент украден у профессора Пичугина", - громко прочитал
он. - И вправду убедительно. Добавить нечего.

Сомов сунул руки в карманы, сгорбился, как-то сразу постарел - добила
его таки надпись, сделанная Надымом.

- Когда вы успели? - спокойно спросил он. Не заламывал руки, не
форсировал голос - просто спросил, как человек, который смирился с
проигрышем.

- Это не мы, - сказал Иван Николаевич. - Это наши помощники.

И Кеша с Гешей подумали, что Иван Николаевич поступает даже чересчур
честно: Сомову он мог бы и не говорить всей правды.

- Какие помощники?

- Вот эти. - Иван Николаевич обошел машину, раздвинул кусты: -
Вылезайте, герои.

Как он узнал, что Кеша и Геша спрятались в профессорском дворе? И как
он узнал, что спрятались они именно в этих кустах - не в подъезде, не за
баками с мусором, а в кустах? Всевидящий он, что ли? Или на него тоже духи
работают? Кеша на секунду допустил такую мысль, но тут же ее с негодованием
отбросил. Не могли духи открыться взрослому человеку! Просто это у Ивана
Николаевича профессиональный нюх.

Кеша, как мы уже знаем, был увлекающийся и восторженный мальчик. А Геша
- рациональный и логичный. У него возникла другая мысль по поводу всеведения
Ивана Николаевича, но он приберег ее на потом.

Тут Иван Николаевич заметил Гешин распухший нос и Кешин заплывший глаз:

- Кто это вас так разукрасил?

- Витькины дружки, - злорадно сказал Кеша. - Но мы им тоже дали как
следует!

- Не сомневаюсь, - согласился Иван Николаевич и спросил у Сомова: - Что
ж твой напарник с детьми воюет?

- Я о его делах знать не знаю, - нагло заявил Сомов. Он во все глаза
смотрел на Кешу и Гешу, не мог поверить, что эти юнцы были виновниками
провала его во всем продуманной системы. Он, десяток собак съевший на
автомобильных махинациях, проиграл не милиции, а желторотым пионерам! С этой
мыслью Сомов смириться не мог. - Заливаете, Иван Николаевич, - сказал он. -
При чем здесь мальчишки?

- А при том, что мы тебя и Витьку ловили, а поймали - они. И ключи они
пометили.

- Как это им удалось?

- Профессиональная тайна, - улыбнулся Иван Николаевич. - Важно, что
удалось, а, Сомов?

- На этот раз ваша взяла, - сказал Сомов и отвернулся, стал на небо
глядеть.

Он все-таки умел проигрывать, этот тихий человечек, - не шельмовал, не
пытался разжалобить начальство. Он помнил старый закон карточной игры:
проиграл - плати. Придется платить...

Иван Николаевич вынул из кармана свисток на длинной цепочке и коротко
свистнул. Из переулка во двор въехал желтый милицейский "газик" с синей
полосой на боку и надписью: "Милиция".

- Все у вас продумано, - со злостью сказал Сомов. - Вон и "канарейку"
запасли.

- А как же ты думал? - удивился Иван Николаевич. - Что я, на свидание с
тобой пришел? Я тебя, милый, брать пришел.

Из "газика" вышли два милиционера, взяли Сомова под белы руки и повели
к машине. Один из них подхватил инструменты, другой - сомовский саквояж.

- Иван Николаевич, вы с нами? - спросил шофер "газика".

- Езжайте, - сказал Иван Николаевич, - я с ребятами прогуляюсь. - И
подмигнул Кеше с Гешей: - Согласны?

- Согласны, - сказали хором Кеша и Геша.

У них и раньше иногда так получалось, а теперь, когда они с
братьями-близнецами Рыжим и Красным познакомились, совсем часто стали хором
говорить.

- Ну, тогда прощайтесь с профессором - и в путь.

Профессор, похожий на тренера по боксу, пожал руку сначала Кеше - тот
ближе стоял, - а потом Геше, сказал серьезно:

- Спасибо, ребята, - помахал им и побежал в подъезд, а Геша спросил у
Ивана Николаевича:

- Он и вправду профессор?

- Еще какой! - заверил Иван Николаевич. - Самый знаменитый.

Они втроем вышли на Арбат, и Иван Николаевич купил всем мороженое -
шоколадную трубочку за двадцать восемь копеек. Каждому по трубочке. И себе
тоже. И все они ели его прямо на улице, и Иван Николаевич ел, несмотря на то
что был в полной форме капитана милиции. Ел и не смущался. А Кеша с Гешей -
подавно.

- Как вы узнали, что мы в кустах? - спросил Кеша.

Иван Николаевич хмыкнул:

- Пусть тебе Геша объяснит. Он у нас владеет дедуктивным методом
мышления.

Геша мороженое уже доел, он вообще быстро съедал любое мороженое, а за
двадцать восемь копеек особенно быстро, потому что оно вкусное и с орехами.
И ему ничто не мешало говорить.

- Вы позвонили в отделение, и дежурный вам сказал, что я звонил. А
зачем я мог звонить? По делу Сомова. Что могло появиться нового в этом деле?
Только то, что Сомов едет к профессору. Могли мы не воспользоваться
возможностью лично уличить Сомова? Нет, не могли. Значит, мы во дворе.
Логично?

- Логично, - согласился Иван Николаевич. - Ну а как же я вас обнаружил?
Ведь двор-то велик...

Тут Геша помялся и честно признал:

- Этого я не понимаю.

- Эх, Геша, - вздохнул Иван Николаевич, - самое сложное ты понимаешь.
Ишь какую стройную цепь ассоциаций вытянул! А где просто - пасуешь. Я же вас
в окно увидел. Ждал Сомова в квартире Федора Петровича и сначала вас
углядел. И видел, куда вы спрятались.

Геше стало стыдно, но не очень. Все-таки самое сложное он понимает -
это Иван Николаевич признал. А простое можно и не заметить - дело обычное.

- Ну а все же - как вы сумели пометить инструмент? - поинтересовался
Иван Николаевич.

- Извините нас, - сказал Кеша, - но это не наша тайна.

И сказал он это так серьезно, что Иван Николаевич понял: нельзя тайну
раскрыть. Все-таки он был понятливый человек, хотя и взрослый.

- Ладно, храните вашу тайну. А родителям можете рассказать, в каком
деле вы участвовали. Но под большим секретом. - Он усмехнулся: - Небось
донимали они тебя вчера, а, Кеша?

- Донимали, - признался Кеша.

- Вот и расскажи. Пусть поахают, поудивляются. А я в свою очередь о вас
тоже кое-где расскажу.

И шли они так, разговаривали, потом еще раз мороженое ели и простились
уже у самого дома как лучшие друзья.

Глава двенадцатая

КЕША, ГЕША И ДУХИ

Первым делом надо было обо всем рассказать Кинескопу и братьям, а уж
потом - родителям и бабе Вере. Тем более что баба Вера собиралась вернуться
из Конькова-Деревлева часов в восемь, а то и в девять вечера. А
электрические часы над входом в школу показывали только шесть. Впрочем,
школьным часам верить не стоило. Они вели себя как киплинговский кот: ходили
без всякой системы. Вероятно, дух в них жил захудалый и неопытный. А скорее,
и вовсе духа не было...

Кинескоп ждал Кешу и Гешу. И братья тоже ждали. Они уже привычно сидели
вдвоем на Гешином столе, сдвинув радиодетали, помалкивали. И Кинескоп на
диване помалкивал, сидел грустный и нахмуренный.

- Вы чего, ребяточки? - спросил Кеша. - Радоваться надо: тю-тю Сомов. И
Витька тю-тю.

- Растютюкался, - мрачно сказал Кинескоп, а братья-близнецы осуждающе
посмотрели на Кешу.

- Чего-нибудь не так? - заволновался Кеша.

- Все так.

- В чем дело? Великая миссия завершилась полным триумфом! Подробности
нужны?

- Не нужны, - сказал Кинескоп, - знаем уже.

- От кого?

- Разведка донесла. У нас разведка хорошо поставлена.

Как-то все обидно выглядело: и мрачное настроение духов, и нежелание
выслушать захватывающий рассказ, в котором были риск и напряженная борьба
умов, люди хорошие и люди скверные, победа добродетели и, естественно,
поражение зла.

- Смотрю я на тебя, Кешка, - раздумчиво проговорил Кинескоп, - и мыслю:
чего это я к тебе привязался? Даже, можно сказать, полюбил. Ну, с Гешей все
ясно: я его давно знаю. Заочно, правда. И люблю давно. Серьезный он и
вдумчивый, не в пример тебе, шалопуту. И брательники тоже к вам привязались.
Верно?

- Ага! - сказали брательники. - Еще как!

- Слыхали?

- Мы тоже к вам привязались, - сказал Геша, и это не была его обычная