понравиться ему. Поэтому он так горячо и настойчиво предлагал Юрию взять
любое из его ружей, так весело и охотно притащил все, разбирал их, объяснял
устройство и даже выстрелил на дворе в цель, что, наконец, и Юрий
почувствовал желание так же весело смеяться, двигаться, стрелять и
согласился взять ружье и патроны.
собирался завтра на перелет... Вот и пойдем вместе, а?
замечая, часа два возился с ружьем, рассматривал его, пригонял ремень к
своим плечам, вскидывал приклад, целился в лампу и сам старательно смазал
старые охотничьи сапоги.
лошадью, приехал за ним веселый и свежий Рязанцев.
путающийся в них, смущенно улыбаясь, вышел из дому.
на снаряжение Юрия.
положите вот сюда. Приедем на мест, там и наденете.
они быстро поехали, во всю рысь доброй лошади. День был к концу, но было еще
жарко и пыльно Колеса дробно потряхивахи дрожки, и Юрию приходилось
держаться за сиденье. Рязанцев без умолку говорил и смеялся, а Юрий с
дружелюбным удовольствием смотрел в его плотную спину, обтянутую пропотевшим
под мышками чесучовым пиджаком, и невольно подражал ему в смехе и шутках.
Когда они выехали в поле, и по ногам их легко защелкали полевые жесткие
травы, стало прохладнее, легче и пыль упала.
Рязанцев остановил запотевшую лошадь и заливистым баритоном долго кричал,
приставив ко рту обе руки:
головы и долго смотрели на кричавших, а потом от них отделился один и долго
шел по рядам, пока не стало видно, что это высокий и седой мужик, с большой
бородой и свисшими вперед корявыми руками.
уздцы. На охоту, гляди?.. А это кто ж такие будут? спросил он, приветливо
присматриваясь к Юрию.
так.
ею сестру и так просто, ласково говорит о ней.
надевая ружье и сумки.
лошадь, заворачивая ее под курень.
стала сочнее и покрылась луговой свежей травой, осокой и камышами.
Заблестела вода, запахло сыростью и стало смеркаться Рязанцев перестал
курить, широко расставил ноги и вдруг сделался совершенно серьезен, точно
приступал к очень важному и ответственному делу. Юрий отошел от него вправо
и за камышами выбрал нетопкое и удобное стоять местечко. Прямо перед ним
была вода, казавшаяся чистой и глубокой от светлой зари, отражавшейся в ней,
а за нею чернел слившийся в одну темную полосу другой берег.
крыльями, стали но две, по три лететь утки. Они внезапно появлялись из-за
камышей и, поворачивая головки то туда, то сюда, отчетливо видные на еще
светлом небе, пролетели над головами людей. Первый, и удачно, выстрелил
Рязанцев. Убитый им селезень комком перевернулся в воздухе и тяжело
шлепнулся где-то в стороне, всплеснув воду и с шумом приминая тростники.
далеко, и он никак не мог найти ее, хотя и порезал себе руки осокой и попал
в воду по колено. Но неудача только оживила его: теперь все, что бы ни
случилось, было хорошо.
воздухе над рекой, а огоньки выстрелов с веселым треском красиво и ярко
вспыхивали среди уже потемневшей зелени. Убитые утки тоже красиво
кувыркались на фоне бледно-зеленоватого неба, по которому расплывалась заря
и слабо поблескивали первые бледные звездочки. Юрий чувствовал
необыкновенный прилив силы и веселья, и ему казалось, что никогда он не
испытывал ничего интереснее и живее.
трудно уже было целиться.
но он все-таки пошел навстречу Рязанцеву, уже не разбирая воды, шлепая по
лужам и путаясь в тростниках. Сошлись, блестя глазами и сильно, но легко
дыша.
никакого значения физической силе и ловкости.
мраке, и только ближайшие ряды мелких арбузов, отбрасывая длинные плоские
тени, белели от огня. Около куреня фыркала невидимая лошадь, потрескивая,
горел маленький, но яркий и бойкий костер из сухого бурьяна, слышался
крепкий мужицкий говор, бабий смех и чей-то, показавшийся Юрию знакомым,
ровный веселый голос.
голову и приветливо закивал им.
пояснил Санин.
похлопал Санина по колену своими твердыми, несгибающимися пальцами.
вы, панич... Как вас звать-то?
старый мужик с его ласковым, полурусским, полухохлацким говором.
танцующем свете костра она имела странный и неприятный вид. Кровь казалась
черной, а скрюченные лапки как будто шевелились.
Павлович... куда тебе столько!
чтоб никому не обидно!
Юрий не мог разглядеть их. То одно, то другое лицо, попадая в полосу света,
ярко появлялось из темноты и исчезало.
встал. Ему было неприятно смотреть на красивых сильных птиц, валявшихся в
пыли и крови, с разбитыми поломанными перьями.
сочного арбуза, который Кузьма резал складным, с костяной желтой ручкой,
ножиком.
Миколаевну и папашу вашего знаю... Кушай на здоровье.
овчины вместе, и бойкий блеск костра, и тыква, на которой он сидел, и то,
что, когда Кузьма смотрел вниз, видно было все его лицо, а когда подымал
голову, оно исчезало в тени и только глаза блестели, и то, что казалось,
будто тьма висит над самой головой, придавая веселый уют освещенному месту,
а когда Юрий взглядывал вверх, сначала ничего не было видно, а потом вдруг
показывалось высокое, величественно-спокойное темное небо и далекие звезды.
сворить с мужиками.
выбирая темы для разговора, разговаривали так просто и свободно, толкуя обо
всем, что попадалось на глаза, что Юрий только дивился.