определенные периоды пещера служила пристанищем животным и даже
неандертальцам.
девять различных слоев. Первый, как мы уже знаем, представлял собой
щебенчатое русло реки Крапиницы, во втором слое были найдены кости главным
образом бобра, в третьем и четвертом - человеческие кости, в девятом -
кости пещерного медведя, в остальных слоях встречались кости первобытного
носорога, гигантского оленя, зубра бизона, дикой лошади, кабана, волка и
сурка.
но все это были обломки. Так, например, было найдено более 80 зубов,
принадлежавших индивидам различного возраста, 50 осколков черепной
коробки, два куска от нижней челюсти с несколькими зубами, шесть различных
головок суставов от нижних челюстей, два обломка верхних челюстей с
несколькими зубами, обломки позвонков, ребер, фрагменты лопаток, а также
многочисленные обломки лобных костей с мощными надглазничными валиками.
слой, - писал Горянович-Крамбергер, - представляет собой одно большое
кострище, где были найдены почти исключительно человеческие кости, все
расколотые и более или менее опаленные либо сожженные. Они принадлежали по
меньшей мере десяти индивидам разного возраста (детям и взрослым)".
были обнаружены новые остатки неандертальцев - примерно 200 обломков
костей, сохранившихся лучше, чем ранее найденные, в том числе несколько
обломков черепов, позвонков и тазовых костей. Кости эти вперемежку с
каменными орудиями лежали прямо в кострище, где были и кости животных.
Особого внимания заслуживал тот факт, что, как было установлено, длинные
человеческие кости (например, кости предплечья и бедренные) были расколоты
по всей длине. Это и натолкнуло Горяновича-Крамбергера на мысль, что, по
всей вероятности, он нашел остатки пищи людоедов. Таким образом,
неандерталец из Крапины оказывается уже не мирным охотником и собирателем
плодов, а братоубийцей, хладнокровно пожиравшим представителей
собственного вида. Длинные кости жертв он раскалывал вдоль, чтобы
добраться до самого лакомого блюда - костного мозга. С той же целью он
разбивал и черепа.
древним эпохам в истории человечества, хотя мы не можем с полной
уверенностью утверждать, что такие зверства были у
охотников-неандертальцев в порядке вещей. В Европе пока не обнаружено
ничего подобного, но в некоторых местах все же встречаются признаки
людоедства, правда, в гораздо более ограниченных масштабах. Можно
предположить, что лишь отдельные племена неандертальцев иногда предавались
людоедству, - возможно, их вынуждал голод. Несомненно, однако, что
людоедство не было характерным или общим признаком неандертальцев.
костра лежит истекающий кровью юноша. Лицо его мертвенно бледно, глубоко
запавшие глаза закрыты, сжатые губы посинели. Над ним стоит другой молодой
охотник и взволнованно объясняет что-то - возгласами, отдельными словами,
жестами.
Из зарослей внезапно выскочил носорог, напал на Уана, поднял на рог и
подбросил вверх. А потом зверь увидел его самого и погнался за ним, чтобы
растоптать... Охотник показывает, как он долго бежал, как упал в густых
кустах, которые скрыли его от свирепого носорога. А потом, когда зверь
ушел, он отыскал Уана и принес сюда - уже без сознания. Только здесь, у
огня, он заметил, что из тела товарища течет кровь и шкура, обернутая
вокруг его бедер, стала красной. Когда он снял ее, то увидел, что кровь
течет из большой раны - такая бывает от толстой сломанной ветки, если
упасть на нее всем телом. Поэтому, наверное, мальчик до сих пор не
открывает глаз и лежит, словно мертвый.
юношу. Лишь одна женщина наклонилась над раненым и, осторожно приподняв
его голову, подложила под нее несколько горстей сухого мха.
храбрых людей, но они умеют скрывать ее - ни одного вздоха, ни один мускул
не шевельнется на лицах.
удивлением смотрят на раненого. Они уже поняли, что с ним плохо, они видят
кровоточащую рану и окровавленные бедра и все-таки не могут понять, почему
Уан лежит так беспомощно, почему его не бьет лихорадка, почему он не
мечется из стороны в сторону, не стонет и не кричит от боли. Ведь это
бывало всегда, когда один мужчина приносил другого с ужасными ранами.
Может быть, Уан спит? Может быть, он устал?
сознание - только это спасает его от нечеловеческой боли.
умеют помочь.
дня. Под нависшей скалой у костра все так же лежит юноша, он по-прежнему
без сознания. Вокруг беспокойным сном спят его соплеменники. Не спит,
сторожа раненого, только седой старик. Пристально, испытующе вглядывается
он в лицо юноши, словно хочет прочесть на нем, вернется ли Уан к жизни или
навсегда покинет племя.
юноши, словно желая унять боль. Печаль отразилась на его лице - раненый
горел в лихорадке.
из стороны в сторону. Это боль терзает Уана острыми иглами, лишая его
сознания. Старик не знает, что делать, как помочь, и только грустно
смотрит вокруг.
нему. А раненый продолжает метаться в бреду, кричит, затихает, снова
стонет. Вот он успокоился, замолк. Но это длится недолго. Он снова
дергается, жалобно стонет. И вдруг его тело вытягивается, он открывает
глаза и, ничего не видя, смотрит куда-то перед собой. Потом он хрипит,
голова беспомощно свешивается и он замолкает, теперь уже навсегда, - он
умер.
своего товарища. Боль и сострадание переполняют их сердца, но они обязаны
владеть собой, потому что они - мужчины, охотники. Они должны скрывать
свои чувства.
уже нельзя. И чувства, обуревающие его, сменяются мыслью, что племя
лишилось смелого молодого охотника и это очень плохо для всего племени. На
лице старика появляются глубокие складки. Жалость и горе отступают перед
заботами завтрашнего дня.
постепенно сходит с его лица. Руки вытянуты вдоль туловища, голова
покоится на подстилке из мха.
копают яму. Окончив, они осторожно подняли тело Уана и перенесли к
углублению. Подровняв стенки, опустили Уана в яму. Повернули на бок,
подтянули колени к груди, правую руку завели под голову. Теперь тело Уана
лежит так, как он всегда спал у костра. Вокруг головы разместили большие
осколки кремня. Один камень - прямо под голову, а острый камень, который
он брал с собой на охоту, - возле руки. Рядом - другие камни, которые
нужны для работы.
пригоршня песка и глины все больше скрывает тело мертвого Уана от взоров
плачущих женщин. А вокруг стоят мужчины. Время от времени, словно
похоронная песнь, слышен горестный стон.
здесь, на куче сухой травы, мха и звериных шкур. А все остальные, мужчины
и женщины, бодрствуют. Их одолевает страх. Даже если тот, кто умер, укрыт
землей и тяжелые камни лежат сверху, все равно его, мертвого, надо
бояться. Надо что-то сделать, чтобы он не причинил зла живым.
покидает их сердца. Приходит страх, а за ним - беспомощность. И только в
одном видят они спасение - бежать от мертвого.
гор, племя уходит. Под нависшей скалой остается только погибший юноша.
тысячелетия. И настал день, когда его вечный сон был потревожен. Об этом
стоит рассказать.
который вел раскопки в долине Везера во Франции, поздно вечером вернулся
на ночлег. Объезжая раскопки, он устал и промок. В прилепившейся у склона
горы хижине, где он жил, Гаузер переоделся. Но едва опустился на стул, как
кто-то сильно постучал в дверь.
быстрой езды на велосипеде, совершенно промокший, он рассказал, что у
деревни Ле Мустье под нависшей скалой они вскрыли культурный слой и в нем
обнаружили человеческие кости. Работы сразу приостановили, и он отправился
Афанасьев Роман
Березин Федор
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Андреев Николай
Каменистый Артем