поняла, что вряд ли он заснул хотя бы на короткое время. Почти грубо Поль
притянул ее и обнял, жадным поцелуем прервав ее вежливый вопрос.
засмеялся. - Приходилось выбирать: либо то, либо это, Домини. - И снова его
губы силой взяли то, что она не хотела давать добровольно...
затормозила на гравии подъездной дорожки, Поль повернулся к ней лицом,
поставив локоть на руль. Взгляд его задержался на ее губах, будто он
вспоминал о тех поцелуях, которые вырвал у нее силой.
расстроится, если узнает, что мы с тобой делим горький мед.
зачастил пульс от его слов. - Я хочу, чтобы Кара погостила у нас не только
из-за себя, но и потому, что уверена, она не очень счастлива в доме вашей
тетки. Ты должен был это почувствовать, Поль.
возможно. Каре покажется у нас лучше. Раньше я вынужден был слишком часто
уезжать с острова, и в моем доме становилось слишком одиноко. Теперь все
переменилось. Теперь у меня есть жена. Да, пожалуйста, приглашай Кару в
гости.
такого, что могло бы испортить это. Я ., не мстительна.
- Да, ты предельно чувствительна, но тебе трудно меня понять. Может быть, со
временем...
его лице, пока они сидели в машине... Сердце Домини громко стучало отчасти
от страха, отчасти от желания, чтобы Берри сегодня был в клубе и танцевал с
ней.
и скрип гравия. Поль догнал ее, взял за локоть, и они вместе поднялись по
ступеням клуба. Швейцар в дверях приветствовал Поля как члена клуба и
девушка подала ему черную полумаску, а Домини - золотую. Домини возбужденно
рассмеялась, надевая ее.
она.
подумала, что он похож на дьявола с черной линией бровей над маской и
зубами, сверкнувшими в быстрой улыбке.
освещенный венецианский зал, где пары кружились в вальсе или, разговаривая,
сидели в нишах на круглых кушетках. Выглядели они в полумасках очень
таинственно.
она увидела, как кто-то очень высокий проталкивается через толпу танцующих.
На нем была пунцовая маска, но она узнала бы его где угодно, в любой толпе,
из-за его львиной гривы волос.
подхватил Домини, и они закружились среди танцующих пар.
нее затуманились от дыма, а не оттого, что она снова танцевала с Берри.
Несколько бесконечных минут они молчали, кружась по залу, словно плыли в
облаках.
сердце, когда ты сегодня днем показалась на террасе. Кара говорила мне, что
ее брат женился на девушке по имени Домини, но я не мог поверить, не хотел
поверить, что это ты. Только не моя Домини.
обнял ее крепче. Это испугало ее, так как Поль в этот момент разговаривал с
Алексис, а позади бара длинное зеркало отражало все танцующие пары. Она
поспешила отстраниться от Берри.
близостью, еще больше обострила ее страх.
талию. Глаза сверкали сквозь прорези маски, и рот, казалось, угрожал. Ей
хотелось прижать руку к его губам и заставить его замолчать и не говорить
слова, которые лучше было оставить невысказанными. - Я люблю тебя, Домини, -
сказал он низким, глубоким голосом. - Никогда не переставал любить тебя.
необходимо прекратить...
ты не выйдешь со мной в сад и не расскажешь мне, почему вышла за человека,
которого не любишь.
от танца и от близости не Поля, а другого мужчины. Взгляд ее искал мужа
из-за плеча Берри. Они с Алексис сидели за баром, и Поль казался
удовлетворенным ее обществом.
внимание твоего мужа целиком поглощено соблазнительной Алексис.
был необходим. Но это вряд ли возможно, здесь, в клубе...
к столикам и нишам. Свет снова померк, музыка тихо заиграла, и из-за
занавеса показалась тоненькая танцовщица в прозрачных шароварах и сверкающем
бюстгальтере. Она вышла на середину сцены, где закружилась в рубиновом свете
прожектора, как стрекоза посреди пламени.
близости, а танцовщица подняла над головой смуглые руки и застучала
кастаньетами. Темп музыки ускорился, она начала танцевать, своей гибкой
грацией завораживая зрителей, как богиня-змея. Щелчки кастаньет звучали,
словно стук друг о друга раковинами в языческом гроте. Завеса времени
раздвинулась пока она танцевала, прыгая и выгибаясь назад так, что длинные
черные волосы мели пол. Казалось, в гавани стояли венецианские галеры, и
вооруженные капитаны были ее зрителями. В этой живописной комнате снова
танцевала Телетуза, все взгляды жадно следили за каждым ее движением, и
двое, находившиеся в тени, легко выскользнули в стеклянные двери,
открывавшиеся в сад, мужчина тянул за собой женщину, и она не могла
противиться.
Боги видят все, - процитировал он с насмешкой.
прикосновения, когда он обнял ее у переплетения плюща. - Я должна вернуться,
когда кончится музыка, - неловко сказала она.
устоять? - Он больно ухватил ее за плечи. - Я должен узнать, почему ты вышла
за Стефаноса. Почему, Домини, когда мы понимали друг друга.., без слов
понимали, что однажды поженимся?
написал. Я думала, ты давно забыл меня.
друг друга клятвой в вечер накануне моего отъезда, и ты знала, я говорю
совершенно серьезно, обещая вернуться. Ты была такой юной, Домини, такой
беззаботной и свободной, а мне надо было многого добиться, пока свободен, до
нашей женитьбы. Я хотел запечатлеть на холсте то, что такие мастера, как
Роден, создали из камня, и мне необходимо было полное одиночество на время
работы.
освещенное звездами, а пальцы мяли сладко пахнущие цветы плюща, к которому
он прижимал ее.., так, чтобы их было трудно увидеть.
пальцев, - и здесь, в Греции, обнаружил такое изумительное освещение, что не
могу остановиться и не рисовать. Гора Ида и пещера Зевса, как злой глаз.
Смуглые рыбаки из Накси. Прекрасные, зловещие крепости Родоса. Греки верят,
люди - это глина, обожженная в пламени; они лицом к лицу сталкивались с
пропастью души, и все это необходимо мне для работы и для нас, Домини. Для
нас.
казался исполненным боли и страсти.
коснулся ее волос. - И они всегда любили дикий мед.
мерцают, как сапфиры, когда ты счастлива.
грубо добавил:
этим мрачным греком - любовь или ненависть?
принадлежу ему. Он мой муж.
твоим мужем? - Голос его резал слух.
невозможно. - Она рассмеялась, и в смехе ее чувствовалась нотка горечи. - Он
Шломо Вульф
Сертаков Виталий
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Влодавец Леонид