Чтение 20–й страницы книги ~Надувная женщина для Казановы~

Едва не скончавшись от ужаса, Лида явилась по названному адресу, увидела пожилого мужика с устало-напряженным лицом и узнала о своем Мишеньке много интересного. Стриженов - брачный аферист, у него на данном этапе было три совершенно законных жены, брак с которыми зарегистрирован в загсе. Ни в каком театре Миша не служит, просто живет у каждой супруги по два-три дня в неделю, потом перебирается к следующей. Одна из жен беременна, другая недавно родила девочку. Все супруги Стриженова обеспечены, Лида самая бедная, но и ее назвать нищей язык не поворачивается. Так что Миша очень хорошо устроился. Потом были очные ставки с так называемыми женами-коллегами. Они рыдали, пытались рвать друг у друга волосы, Лида же словно окаменела. Она просто кивала головой, подписывала какие-то бумаги и не задавала вопросов. Да и зачем? Все и так совершенно ясно. На суд Лида не пошла, она не могла видеть Михаила и к тому же заболела непонятной болезнью. Анализы в норме, температуры нет, ничего не болит, а ноги идти отказываются, глаза закрываются, нет ни на что сил.

Пролежав в спячке зиму, словно медведь, Лида потихоньку пришла в себя, и тут у нее неожиданно начались бурные истерики. Увидит на улице нищенку с ребенком - рыдает, приметит беспризорную кошку - и снова в плач. Спустя год после разрыва с Мишей Лида обратилась к психотерапевту, который неожиданно ей помог.

Сходив к нему десять раз, девушка ожила, стала похожа на прежнюю Лиду и даже начала улыбаться. "Ничего, - думала она, - придет и на мою улицу праздник". А ведь все знают: надо думать о счастье - и тогда оно не замедлит явиться.

Глава 20

В фирму, где работала Лидочка, обратился приятный мужчина по имени Вацлав. Чех по национальности, он работал хирургом, в Москве находился на стажировке и хотел купить подарок для своей матери - эксклюзивное русское ювелирное украшение.

Лида выполнила заказ, Вацлав расплатился и пригласил ее в ресторан. Дальше можно не рассказывать. Кое-кто из подруг говорил Лидочке:

- Ужасно. Тебе придется уехать в чужую страну, в какой-то Ковальск, из Москвы в глухую провинцию.

Но она была рада такому повороту в судьбе.

Ей хотелось оказаться как можно дальше от города, где все напоминало о Мише. Может, вам это покажется странным, но Лида до сих пор любила Стриженова, брак с Вацлавом был всего лишь попыткой забыть первого супруга, который сейчас мотал срок на зоне. Кстати, наглый Миша, очутившись за решеткой, не постеснялся прислать Лиде длинное письмо, состоящее из признаний в любви. "Милая, - писал он на листочке в клеточку, - моей вины в происшедшем нет никакой.

Люблю тебя больше всех на свете, остальные бабы - случайность в моей жизни..." Ну и так далее. Но вот что интересно, скажи Миша лживые слова, глядя Лиде в глаза, она бы поверила ему, Стриженов обладает гипнотическим умением заставить собеседника плясать под свою дудку. Но на бумаге очарование устной речи не сохранилось, и Лида вышвырнула письмо в мусоропровод. Миша же, не получив ответа, проявил настойчивость. Послания от него стали приходить каждую неделю. Стриженов просил сигарет и тушенки, звал на свидание, напоминал об их коротком семейном счастье. Бедная Лида почему-то читала эти письма и лишь потом рвала их на мелкие кусочки. Она еще и потому решилась уехать в неведомый Ковальск, чтобы больше не находить в ящике конверты с таинственным обратным адресом: УУ 1958/2743.

Вацлав оказался замечательным мужем, заботливым, хорошо зарабатывающим и до крайности буржуазным. Больше всего на свете он боялся сделать что-нибудь, о чем потом будут судачить соседи. Лиде даже пришлось по настоянию мужа сменить прическу. Прежде она носила короткую модную стрижку с торчащими в разные стороны прядками. Вацлав же попросил супругу:

- Милая, мне кажется, тебе лучше сделать укладку, как у моей мамы.

Лида попыталась оказать сопротивление.

- Мне не хочется накручивать волосы на бигуди, это старомодно.

- Зато никто не станет судачить, - мягко заметил Вацлав. - Очень прошу, пойди мне навстречу, категорически не выношу толков.

Лида вздохнула и покорилась. Теперь понимаете, почему она ничего не сообщила Вацлаву о предыдущем замужестве? В начале знакомства Лиде показалось неудобным сразу вываливать подробности своей биографии, а потом, узнав Вацлава поближе, она поостереглась это делать, и хирург остался в блаженном неведении. Лида попросту испугалась, что чех, услышав о том, что бывший супруг его невесты сидит на зоне, попросту уйдет от нее. Для Вацлава человек, преступивший закон, хуже бешеного зверя. Он, узнав правду о Михаиле, явно не захочет иметь никакого дела с Лидой.

Московская же полагала, что, уехав в Ковальск, прочно похоронит прошлое, заведет на новой родине новых друзей, которые будут знать о ней лишь то, что она сама им расскажет.

Но вышло по-иному. Через год после свадьбы с Вацлавом Лиду скрутил ревматизм, и она отправилась в лазню на массаж. Первый, кого Московская увидела, войдя на ресепшн, был Стриженов.

Ударь в этот момент с небес молния и порази здание лазни, Лида и то испугалась бы меньше.

Она застыла, как соляной столб, и потеряла способность говорить. Михаил же, скользнув по остолбеневшей бывшей жене равнодушным взглядом, отвернулся. На секунду Лиде стало легче, слава богу, он ее не узнал.

Так и не попав на процедуры, Лида ушла домой. Когда она добралась до квартиры, раздался телефонный звонок и до боли знакомый голос поинтересовался:

- Надеюсь, ты не хочешь неприятностей на свою голову?

Лида опять лишилась дара речи.

- Молчание - знак согласия, - хмыкнул Михаил, - приходи сейчас в парк, в верхнюю его часть, к памятнику Гашека. Жду.

Лида, словно кролик, загипнотизированный удавом, двинулась на свидание.

Михаил мало изменился за время их разлуки.

Блестя своими карими глазами, он сказал:

- Здравствуй, Лидочек, шикарно выглядишь.

- Что тебе надо? - возмутилась Лида. - Оставь меня.

- Фу, как грубо, - сморщился Миша, - раньше ты была интеллигентней и не позволяла себе хамства.

- Это ты в лагере аристократом стал, - хмыкнула Лида. - Кстати, каким образом ты оказался на свободе? Вроде еще срок не вышел.

Миша улыбнулся:

- Плохо ты интересовалась моей судьбой.

Я ведь апелляцию подал, следствие велось некорректно, были допущены нарушения, хороший адвокат правильно составил прошение о пересмотре дела, вот меня и отпустили. Да тебе это не интересно, я уже давно на свободе считаюсь несудимым и спокойно могу выезжать за рубеж. Чехи, например, ничего против меня не имеют, ясно?

- Ясно, - кивнула Лида, - только будет лучше, если ты от меня отвяжешься. Хочешь денег?

Могу дать немного.

Миша улыбнулся:

- Валюта - это неплохо, но ты лучше. Я приехал к жене.

- С ума сошел, - взвилась Лида, - я давно супруга Вацлава!

И тут Миша засмеялся:

- Дорогая, меня отдали под суд за многоженство, каюсь, я был не прав, понес заслуженное наказание, раскаялся. Помнится, ты настолько на меня обозлилась, что даже не пожелала присутствовать на судебных заседаниях...

- Ты мерзавец, - не утерпела Лида, - лживый, отвратительный тип!

- Э-э, милая, - протянул Стриженов, - дважды за одно не судят, нет такой практики ни в одной стране мира. И потом, с меня сняты все обвинения, я честный гражданин.

И тут у Лиды просто потемнело в глазах.

- Проваливай отсюда, честный гражданин, - прошипела она, - иначе я всем расскажу про тебя правду. Ты, как ни крути, бывший уголовник. Чешский МИД очень лоялен и впустил тебя, но простые граждане здесь не любят криминальных личностей и не станут уточнять, по какой статье тебя упекли, просто перестанут с тобой общаться. Уезжай отсюда, усек?

Миша снова рассмеялся:

- Очень мило, видно, ты рада встрече с мужем. Хорошо, предположим, я уехал, но что станет с тобой?

- Можешь не волноваться, - злилась Лида, - я живу хорошо.

- Дорогая, - укоризненно протянул Миша, - ты тоже преступница, двоемужница. Прикинь, какой шум поднимется в болоте, именуемом Ковальском, когда людишки узнают о тебе правду.

- С ума сошел, - заорала Лида, - у меня один супруг, Вацлав!

- Э нет! Ты оформила с ним брак, не разведясь со мной, я проверял.

- Не может быть, - прошептала Лида.

- Может, может, - "успокоил" ее Миша. - Ты заявление писала? В загс ходила?

- Нет, - прошептала Лида, - я думала, нас автоматически развели, после суда.

- Как же ты получила чистый паспорт, без штампа? - удивился Миша.

Лида растерянно смотрела на Стриженова.

Оказавшись в первый раз на допросе у следователя и узнав правду о муже, Лидочка, вернувшись домой, впала в истерику. Она схватила основной документ российского гражданина и изрезала его ножницами. Придя в себя, она испугалась.

На следующий день Лида должна была опять пойти к следователю.

Московская позвонила ему из бюро пропусков, а когда он спустился за ней, показала ему гору обрывков.

Следователь очень хорошо понял Лиду, более того, он помог ей получить новый документ. Московской не пришлось ходить в отделение. Просто в один день следователь позвонил ей и велел приехать.

Вот так Лида вновь обрела паспорт, без всяких печатей. Очевидно, паспортистка забыла поставить нужные отметки, такое порой случается.

Но Московской никто ничего не сказал, а она по наивности решила, что суд, вынося приговор Мише, одновременно еще и развел его с женой.

Выходя замуж за Вацлава, Лида слукавила и не указала в анкете предыдущий брак. И вот теперь получается, что она нарушила закон.

Очевидно, на лице Московской отразился ужас, потому что Миша, ухмыльнувшись, поинтересовался:

- Дошло наконец? Нас не развели. Две других моих жены мигом отнесли заявления в загс, а ты нет. Я, когда узнал об этом, просто прослезился.

Решил, что ты меня сильно любишь, начал письма писать, а в ответ - тишина. Ну я и попросил знакомых ребят навести справки о Лидочке Московской. Узнал много интересного. Ты такая же преступница, как и я, и должна понести наказание.

У бедной Лиды просто помутился рассудок.

Происходящее напоминало ей кошмарный сон.

- А знаешь, дорогуша, - как ни в чем не бывало продолжал Стриженов, - в твоем случае законным считается лишь первый брак. Второй, с Вацлавом, попросту аннулируют. Сомневаюсь, что ему понравится ситуация, когда он в ней разберется.

- Ты не посмеешь подойти к Вацлаву, - дрожащим голосом сказала Лида.

- Да ну, - усмехнулся Миша, - вот тут ты ошибаешься. Прямо сейчас и отправлюсь. Знаешь, чем дело кончится? Рыдающий Вацлав вернет тебя мне, уж поверь, я найду нужные слова.

Да и как ему отнестись к бедному, преданно влюбленному в мерзавку мужчине? Милая, ты не дооцениваешь мои актерские способности. Пусть у меня ничего не вышло ни в театре, ни в кино, но в жизни я гениален, практически ни одного прокола.

- Пожалуйста, оставь нас в покое, - прошептала Лида.

- Душенька, в подлунном мире ничего нельзя получить бесплатно.

- Сколько ты хочешь? - обреченно спросила Лида.

- Много.

- Мы живем на заработки Вацлава, - сказала Лида, - все расходы он проверяет. Мне очень трудно утаить копейку, практически невозможно.

Единственное, что могу предложить, это мои гонорары, но они нерегулярны. Буду тебе их отдавать, только уезжай.

Михаил рассмеялся:

- Нет, как тебе не повезло! Живешь со скрягой, который жаднее жадного! Бедняжка! Ну признай, я был лучше.

- Ты вообще ничего в дом не приносил! - взвилась Лида. - Сволочь!

Миша схватил Лиду за руки. Московская ойкнула, пальцы у Стриженова были как клещи.

- Очень люблю, когда ты такая сердитая, - неожиданно ласково прогудел Миша. - А что, в постели мой заместитель тоже жадничает? Все себе, тебе ничего? Со мной было лучше? А ну, давай проверим.

Не успела Лида сообразить, что происходит, как Стриженов подхватил ее на руки и отнес в кусты.

- Начнешь кричать, - предупредил он, - весь Ковальск сбежится, то-то веселье будет для местных клушек.

И что было делать Лиде? Все случилось быстро и отвратительно.

- Вот что, любимая, - сказал Стриженов, застегивая брюки, - ты моя жена, что сейчас и подтвердила. Пошли к Вацлаву. Соберешь чемодан - и домой, в Москву, квартиры, правда, пока нет, твоя продана. Ну да ничего, снимем комнату. Конечно, тебе после роскошных хоромов неудобно покажется, ну да с милым рай и в шалаше. Любимая, ты плачешь? А из-за чего?

Не в силах справиться с собой, Лида разрыдалась в голос.

- Да, - грустно подытожил Миша, - вижу, ты меня совсем разлюбила. Ладно, я ведь не зверь, а интеллигентный человек. Если настолько тебе противен, то уйду прочь.

- Правда? - с надеждой спросила Лида. - Навсегда?

- Да, - кивнул Миша, - но для того, чтобы уехать, исчезнуть, мне нужны деньги, много, целая куча, и ты мне их дашь!

- У меня ничего нет.

- Извини, я не так выразился, - поправился Миша, - имел в виду, что ты поможешь мне получить немалую сумму.

- Но каким образом? - удивилась Лида.

Миша улыбнулся:

- Хорошо разговор потек. Значит, так, давай договоримся. Ты работаешь некоторое время на меня, а потом я испарюсь и более никогда не побеспокою тебя. Я никому не рассказываю о наших с тобой взаимоотношениях и делаю вид, что мы незнакомы, ясно? Впрочем, если кто-то вдруг что-то заподозрит - скажем, что мы сводные брат и сестра. Мама у нас одна, папы разные. Ясно?

Лида кивнула:

- Что мне придется делать?

Миша пожевал нижнюю губу:

- Если в двух словах, то искать мои деньги.

- Твои деньги? - изумилась Лида.

- Слушай, - приказал Михаил, - история, которую я сейчас расскажу, может показаться тебе не правдоподобной, но как бы фантастично ни выглядели события, они имели место быть. Значит, так, встретил я на зоне интересного человека со странным именем Митрофан...

Лида тихо сидела на скамейке, стараясь не упустить ни слова из рассказа. Чем дольше говорил Миша, тем меньше верилось Московской в услышанное.

В лагере заключенных, как правило, делят на отряды, человек по тридцать-сорок в одной команде. Подразделение занимает барак и везде ходит строем: на работу, в столовую, в клуб. День на зоне четко расписан, время спрессовано, преступившим закон остается мало свободных минут, потому что досуг тоже распланирован. Вам диктуют, когда можно смотреть телик, а когда следует писать письма родным. Никаких особых излишеств на обычной зоне нет, в бараке ряды кроватей, выкрашенных синей краской, и одна тумбочка на двоих, в ней зэки хранят немудреные вещички и кое-какие припасы, присланные сердобольными родственниками: сигареты, сушки, сахар.

У Миши с Митрофаном оказалась общая тумбочка. Люди бывалые, не раз мотавшие срок, объяснят вам, что и в тюрьме, и в лагере жить можно.

И хорошо за решеткой тому, кому хорошо и на воле, то есть человеку, имеющему деньги и родственников. За зеленые бумажки сотрудники зоны могут сильно облегчить вашу участь, причем речь идет не о каких-то глобальных вещах. Чего скрывать, кое-кто из криминальных авторитетов приезжает на зону не в автозаке, а на легковом автомобиле. Живут такие личности не со всеми, а в отдельной комнате, с телевизором и мобильным телефоном, еду получают из местного ресторана, а ближе к ночи их навещают девочки. Но все же подобное - большая редкость. Чаще же заключенные, способные отстегнуть начальству энную сумму, имеют мелкие послабления: им разрешают получать лишнюю посылку в месяц и закрывают глаза на превышение веса привезенных продуктов. В неурочный час водят их в баню, дают внеплановые свидания с родственниками, не замечают "неуставные" ботинки на натуральном меху и прочее. Пустячок, скажете вы. Верно, но очень приятный, в особенности если учесть, что рейтинг зэка сильно повышается от количества имеющихся у него сигарет и чая, а обладание банкой строго запрещенного растворимого кофе вообще выводит его в разряд богов.

Вот Митрофан и был таким парнем. С воли ему постоянно перепадал грев, а Мише не присылали ничего. Единственным способом для Стриженова получить курево, чай и сахар было пойти в услужение к богатому соотряднику. Чистить тому сапоги, гладить форму, стирать белье. Кое-кто из зэков так и поступает и полностью теряет уважение окружающих. Миша же был умен, правила зоны он усвоил сразу, за пачку "Примы" продаваться не стал, а, чтобы не страдать от отсутствия табака, просто решил бросить курить.

Мишина полка в тумбочке всегда была пустой.

Митрофану же не хватало места, и один раз он попросил:

- Слышь, Мишка, дай твою часть займу.

Стриженов вместо того чтобы поторговаться, согласился.

Митрофан правильно понял ситуацию, но сразу не дал Стриженову сигареты, однако на следующий день предложил:

- Хочешь чайку? С мармеладом.

Так началась их дружба. Многие из тех, кто мотали в свое время срок, могут рассказать, что отношения, завязавшиеся на зоне, особые, они намного крепче той дружбы, которая возникает на воле. "Тюрьма вяжет сильнее кровных уз", - говорят бывалые парни, и это так. Митрофан и Миша скорешились, и очень скоро первый стал доверять второму. Миша постоянно писал жалобы на некорректное ведение следствия, его новый друг надеялся только на будущую свободу. Но Митрофан заболел туберкулезом, причем в самой опасной, скоротечной форме.

Парня положили в больницу, а Мишу выпустили на свободу. Ему просто повезло. В стране в очередной раз разгорелась компания под названием: "Свободу жертвам МВД". В деле Стриженова и впрямь обнаружились нестыковки, и Миша оказался за воротами колонии. Такое очень редко, но все же случается. И тут Стриженов доказал, что он на самом деле хороший друг. Забыв про все дела, Миша приехал в лечебное учреждение и начал ухаживать за Митрофаном.

Глава 21

Принято считать, что туберкулез в наше время не представляет серьезной опасности. Это, мол, в начале двадцатого века люди от него умирали пачками, сегодня же, в эпоху антибиотиков и других сильнодействующих лекарств, туберкулез низведен до уровня самого обычного насморка. Но, поверьте, это не правда. Митрофан так никогда и не вышел на свободу, умер в заключении, а перед смертью открыл другу тайну.

- Был у меня приятель, - шептал Митрофан, полулежа в подушках, - мы вместе с ним ворочали большими делами. В одном дворе родились и по жизни рядом шли. Сергей Кольский, слышал такое имя?

- Нет, - честно ответил Миша.

- Ну да, откуда тебе знать, - вздохнул Митрофан. - Крутым Серега стал, умный он, по лезвию ходил, всем угодить сумел: и браткам, и ментам. Пацаны ему доверяли, общак Серега держал, смотрящим был.

Миша кивнул. Общак - это большие деньги.

Криминальные личности отстегивают немного от своих доходов в общий котел и доверяют хранить заначку самому авторитетному и честному братку.

Он же потом решает, куда вложить средства, чтобы получить прибыль. Из этих денег подкармливают тех, кто оказался на зоне, нанимают порой адвокатов. Короче говоря, общак - это казна преступного сообщества, а смотрящий - кто-то вроде третейского судьи. К нему приходят с просьбами разрешить конфликты, примирить враждующие стороны или просто посоветоваться.

Настоящим смотрящим быть трудно, надо уметь встать над ситуацией и вести себя так, чтобы никто не упрекнул в пристрастии. Вот Сергей Кольский и занимал этот ответственный пост, а Митрофан был при нем шестеркой, особой, приближенной к императору, лакеем, секретарем, помощником, личным шутом.

Потом Сергей умер, попал в автокатастрофу.

Никто Кольского не убивал, просто он любил ночью погонять по МКАД с запредельной скоростью на своей спортивной машине: выплескивал адреналин. В одну из таких поездок Кольский не справился с управлением и буквально размазался по бетонному отбойнику. Уж на что Митрофан за годы служения в банде насмотрелся на трупы, так даже ему стало плохо, когда он увидел, как побледневшие сотрудники МЧС буквально вычерпывают из салона кровавое месиво, в которое превратился Сергей. Митрофан опознал друга по одежде и эксклюзивным часам, стоившим почти столько же, сколько и роскошная тачка, разрезанная специальными ножницами на мелкие кусочки.

Митрофан похоронил друга, вытурил из роскошного дома его девку по имени Лена и начал приводить дела покойного в порядок. И тут началось! В сейфе он обнаружил деньги, но это была всего лишь крохотная толика того, чем владел Кольский. Дальше больше. Через неделю после аварии в доме появился некий Алексей Иванович и предъявил бумаги на владение домом. Митрофан опешил:

- Минуточку! Хату построил Серега.

- Вовсе нет, - отбрил его Алексей Иванович, - здание принадлежит мне.

- Ничего не понимаю, - закрутил головой Митрофан, - я же видел стройку! Серега с планами сидел, мы прораба поили.

Алексей Иванович кивнул:

- Правильно. В этом и состоит мой бизнес.

Многие люди, подчеркну, богатые люди, боятся строить дома на свое имя, не хотят, чтобы налоговая инспекция задавала ненужные вопросы. Поэтому особняк возвожу я, владелец специализированной компании и риелторского бизнеса, а клиент потом просто платит мне арендную плату.

Естественно, господин Кольский изучал планы и беседовал со строителями, здание возводилось для него. Но теперь он умер, особняк я сдам другому, вас попрошу освободить площадь.

Пришлось Митрофану выезжать в свою однокомнатную халупу, в которую он в последние годы и не заглядывал, потому что счастливо жил в небольшом домике, который стоял на участке Сергея. Потом выяснилось, что никаких денег на счетах Кольского нет, а все дорогие вещи, типа коллекции старинных табакерок, куда-то испарились.

Более того, Сергей был большим любителем искусства, он неплохо разбирался в живописи и собрал хорошую коллекцию пейзажей. Так вот, все полотна, развешанные в комнатах особняка, оказались отлично сделанными копиями.

Митрофан терялся в догадках. Серега никогда не рассказывал ему о своих делах. Да и сам Митрофан особо не расспрашивал Кольского, усвоив истину о том, что спокойно спит тот, кто мало знает. Он всегда считал, что друг детства очень богатый человек. А теперь получалось, что, кроме одежды, у Сереги ничего и нет. Неужели его надули люди, торговавшие картинами? Подсунули хорошо сделанные подделки, а Кольский не разобрался? Митрофану мало в это верилось. Сначала он подумал, что Серега просто из понта врал всем про подлинность мазни, украшавшей стены, но потом крепко призадумался.

Надо заметить, что Митрофан человек недалекий, образованием он не обременен. Самостоятельно никаких решений он, всегда ведомый Сергеем, не принимал, роль тени Кольского его вполне устраивала. Напрягать мозги он не привык, был простым исполнителем, что Серега прикажет, то и делал. И еще Митрофан свято верил в дружбу, считал, что Кольский никогда его не бросит.

Но сейчас, впервые в жизни пытаясь думать собственной головой, Митрофан становился все мрачнее. В душу его закрались подозрения. Почему любовница Сергея, Ленка, сразу согласилась уехать восвояси? Почему бабенка, которую, похоже, Кольский сильно любил, не стала качать права, требовать денег и предъявлять претензии?

Ясное дело, по закону ей ничего не полагалось, но ведь могла бы потребовать у Митрофана хоть серебряный кофейный сервиз, ан нет, даже на похороны не явилась, исчезла, словно ее и не было. Каким образом Серега попал в аварию? Митрофан отлично знал, что приятель практически не пил, а уж о том, чтобы сесть за руль подшофе даже и не помышлял. А в милиции Митрофану сообщили:

- У него в венах не кровь, а водка! Удивительно, как он вообще за рулем сидел!

Целую неделю Митрофан и так и этак обмозговывал ситуацию. Потом ему ночью приснился кошмар. Будто он вновь оказался на месте аварии и наблюдает, как парни в комбинезонах вытаскивают из смятой в гармошку иномарки кровавое месиво. Лица у трупа нет, оно словно побывало в мясорубке, на руках не хватает пальцев, их размозжило от чудовищного удара. На левом запястье болтаются дорогущие часы, тело же почти нетронуто, ступни в носках выглядят беззащитно маленькими - шикарные ботинки из кожи питона остались в руинах машины.

Митрофан проснулся в холодном поту, сел и понял все. Часы украшали левую руку трупа, но Сергей был левшой и всегда носил "Ролекс" на правом запястье. И потом, Кольский имел сорок пятый размер, а у погибшего были совсем небольшие ноги. Промучившись энное время, Митрофан поехал в милицию, дал кому надо барашка в бумажке, получил дело и внимательно изучил его.

Приходилось признать, ему приснился вещий сон. Погибший при жизни покупал себе туфли сорок первого размера и явно не был левшой.

Прочитав папку, Митрофан закурил. Вот почему водитель оказался в одних носках, ботинки Сереги ему были велики и попросту свалились, когда тело тащили наружу. Значит, Кольский предал Митрофана. Он жив, сидит в какой-нибудь тихой стране вместе с любимой бабой, проживает общаковские деньги и в ус не дует. Очевидно, Кольский досыта накушался криминальной жизни, а став легальным бизнесменом, не пожелал больше быть держателем общака. Сергей повзрослел, захотел спокойной жизни и тихих радостей: детей, теплого кресла у камина и прочего... Но только Кольский очень хорошо понимал, что так просто с ребятами, которые живут по правилам, он не расстанется, вот и придумал финт со смертью, сбежал, бросив лучшего друга практически в нищете, без всяких надежд на будущее.

Впервые Митрофан обозлился на того, кого считал своим братом, и принял решение: он во чтобы то ни стало найдет Кольского, достанет его из-под земли и потребует денег за молчание. Раз Сергей поступил по-свински, то и у Митрофана руки развязаны.