Чтение 20–й страницы книги ~Две невесты на одно место~

- Папочка, - кинулся на шею отцу Игорь, - замолчи.

- Я умираю.

- Вовсе нет, - начал плакать Игорь, - ты здоров, просто голову ушиб.

- Слушай внимательно. Все-таки я был врачом и хорошо понимаю, мои часы сочтены, - протянул Федор.

- Папа! - попробовал возмутиться Игорь, но вдруг у него все завертелось перед глазами, потом надвинулась чернота и наступила тишина. Очнулся Игорь на каталке в коридоре, рядом стоял хмурый доктор.

- Мама умерла, - прошептал парень.

- Пока нет, - сообщил эскулап, - скончался ваш отец, аневризма аорты, ничего поделать не смогли.

Глава 21

Прошло несколько лет после того трагического июня, но Игорь не переставал удивляться, вспоминая события прошлых дней. Ну почему отец, меньше пострадавший в катастрофе, умер, а мама, стоявшая двумя ногами в могиле, вдруг резко пошла на поправку?

Может, там, на небе, и впрямь есть некто, распоряжающийся человеческими судьбами, и он рассудил, что Анна здесь, на земле, нужнее Федора, по крайней мере Игорю.

Самойловы жили тихо, Аня работала, поднимала на ноги сына. Замуж она больше не выходила, любовников в дом не приводила, из веселой, слегка безалаберной хохотушки Анна превратилась в мрачную, очень правильную особу, безостановочно сыплющую замечаниями. Игорь лишь удивлялся метаморфозе, которая случилась с мамой, та всего за несколько месяцев, проведенных в клинике, превратилась в нравоучительную старуху. Едва Игорь собирался выйти из дома, как мама начинала зудеть:

- Не ходи близко у домов, с крыши может сосулька упасть!

Впрочем, в теплое время года речь шла о кирпичах, но суть дела от этого не менялась.

- Хорошо, - терпеливо отвечал сын и брался за ручку двери, но мама хватала его за одежду и продолжала:

- Дорогу переходи только под землей, поверху даже на зеленый свет не ходи, вдруг кто-то из водителей за рулем пьяный, такому плевать на правила.

Игорь, хорошо понимая природу маминого страха за него, терпеливо кивал головой, он надеялся, что со временем Аня слегка отойдет, но ситуация только усугублялась.

Игорю нельзя ездить в метро - может засыпать тоннель, или упадет эскалатор. Нельзя также покупать продукты в мягких упаковках, их легко проткнуть шприцем и впрыснуть внутрь яд, абсолютно исключено поздороваться с любым человеком за руку, потому что очень многие болезни легко передаются таким образом. Когда Игорь, заработав первые деньги, решил сделать маме сюрприз и купил ей взамен продавленной софы новый красивый диван, Аня несколько месяцев отказывалась сесть на него, талдыча, словно заевший магнитофон:

- Из чего его сделали? Небось радиоактивные материалы использовали.

Любой более или менее подкованный в области психиатрии врач сразу бы посоветовал показать Анну специалисту, но Игорь думал, что мама никак не может оправиться от аварии, и особо не переживал.

В конце концов, Анна вела себя совершенно адекватно а то, что она всего боится, объяснимо.

Но потом случилось событие, мигом раскрывшее Игорю глаза. Как-то раз студеным январским днем он прибежал домой с работы раньше, чем рассчитывал, - и обнаружил маму в прихожей. Одетая в ситцевое, легкое платьишко, Аня застегивала босоножки.

- Ты ждешь гостей? - удивился Игорь.

- Нет, - спокойно ответила мать, - я уезжаю.

- Куда? - окончательно изумился парень.

- По делам.

- В босоножках?

- Так жарко ведь, - пояснила Аня, - вон она в сарафане.

Сначала Игорь не сообразил, кто такая "она в сарафане", но потом увидел на тумбочке журнал с фотографией красивой брюнетки. Девушка, с виду ровесница Игоря, была в сильно открытом красном бархатном платье, шею смуглянки украшало ожерелье, очевидно, очень дорогое. Под снимком шла подпись: "Арина Гофмайстер, единственная дочь Бориса Гофмайстера, красавица на выданье. Кому она достанется: принцу или чудовищу?"

- К ней поеду, - пояснила Аня.

Игорь потряс головой.

- К этой девушке?

- Ну да, - кивнула мама.

- Ты ее знаешь?

- Нет, - спокойно ответила Аня, - но вот об отце ее слышала, он украл наш клад. Пусть вернет, бог с ним, с ожерельем, мне деньги нужны.

Игорь схватил маму за руку.

- Пошли чаю попьем.

- Нет, я тороплюсь.

- Мама, на дворе январь, а ты нацепила босоножки, - попытался воззвать к голосу рассудка Игорь.

Аня засмеялась:

- Дурой меня считаешь? Эта Арина в платье, тепло сейчас.

Растерявшийся Игорь все же сумел удержать мать дома, он почти силой отволок Аню на кухню и сунул ей чашку с чаем. Мама отхлебнула из бело-синей посудины и засмеялась:

- Полагаешь, я сумасшедшая?

- Ничего такого я не думаю, - буркнул Игорь, понявший - мать окончательно теряет рассудок.

- А вот и нет, - весело заявила мать, - знаешь, кто такой этот Борис Гофмайстер?

- Нет, - печально ответил Игорь.

Мама ткнула пальцем в фото.

- Он отец этой девки.

Игорь кивнул, а Аня, не замечая угрюмости сына, продолжала:

- Я его знаю! Спроси откуда?

Юноша, решивший никоим образом не волновать мать, покорно повторил:

- Ну и откуда?

Аня подняла глаза на сына.

- О! Костю помнишь?

- Конечно, - кивнул Игорь, - а он тут при чем?

Анна засмеялась.

- Костя с Борисом в одном подъезде жили, Гофмайстер ювелир, и отец его тоже с камнями возился.

Ювелирам-то нельзя на дому с золотом работать, статья за это полагается, но Борис тайком украшения делает. Так вот, когда Федор ожерелье привез, ну, то, из клада. Костя решил его Борьке показать.

- С какой стати? - удивился Игорь.

- Не перебивай, - вскипела мама, - тебе в то время ничего не рассказывали, зачем детей в дела взрослых впутывать, Федор злым стать мог. Слава богу, припадки у него приключались, когда ты в школе сидел. Мы с Костей боялись, вдруг профессора при тебе понесет, еще испугаешься, он прямо зверем становился, орал на одной ноте:

"Клад! Клад! Вот ожерелье, смотрите!"

Ну Костя, чтобы его успокоить, и ляпнул один раз:

"Верю, верю, настоящее оно, ювелир смотрел".

- Я помню эту ситуацию, - кивнул Игорь, - при мне дело случилось.

- Может, и так, - пожала плечами Аня, - только остального ты точно не знаешь! Костя на самом деле пошел к Борису, сказал мне: "Чем черт не шутит, вдруг эта железка и взаправду дорогая вещь".

Аня только посмеялась, но Константин, вернувшись, воскликнул:

- Борис пока оставил ожерелье у себя. Сам он, оказывается, лишь в новоделе разбирается, в антиквариате ничего не понимает, в пятницу покажет безделушку какому-то очень толковому специалисту.

- Забудь о железке, - рассмеялась Аня, - клад Билли Бонса, право, смешно!

Через неделю Костя принес украшение назад и заявил:

- Вещь современная, серебро, не самой хорошей пробы, в оправе стекляшки, в общем, три копейки поделке цена.

- А я тебе что говорила, - усмехнулась Анна.

Ожерелье отправилось в шкатулку, Федор постоянно держал ее при себе, частенько вытаскивал "произведение искусства" и рассматривал его в лупу. Незадолго до аварии он вдруг сказал:

- Анечка, это не мое колье.

- А чье? - улыбнулась женщина.

- Не знаю. Смотри сюда, у моей находки был орнамент из листочков.

- И здесь такой!

- Нет, - настаивал Федор, - загогулинок не хватает! Неси альбом с фото! Давай сравним, там снимки имеются, я, когда драгоценность нашел, с разных точек ее запечатлел.

- Выпей чаю, - попыталась сменить тему Аня, - с мармеладом!

- Тащи сюда архив, - заорал Федор.

Аня, поняв, что у профессора начинается припадок, не посмела перечить и покорно принесла требуемое.

Федор схватил лупу.

- Ага! - возвестил он через некоторое время. - Гляди!

Пришлось Ане тоже изучать фотографию, спустя пару минут она поняла, что имел в виду муж. Ожерелье на снимке имело возле застежки две каплевидные подвесочки из металла, крохотные, резные, сделанные, похоже, с большим мастерством, а у вещи, что лежала сейчас на столе, эти детальки отсутствовали.

Удивленная Анна указала на странное обстоятельство пришедшему с работы Косте. Тот нахмурился и поехал к Борису.

Вернулся шофер быстро, принес обожаемый Федором торт "Трюфель" и сказал:

- Ну и голова у вас, профессор, любую мелочь заметите, и память, как у слона! Правильно, имелись висюльки.

- Куда ж они подевались? - захлопала глазами Аня.

Костя потер озябшие руки.

- Чтобы определить возраст металла, надо кусочек от него отщипнуть, так Борис пояснил, вот эти висюльки и пали жертвой. Специально такие мелкие, малозначительные детальки "откусили", иначе как установить, что ожерелье именно Билли Боне отрыл?

Там целая наука об определении даты рождения украшений существует, ясно? Гофмайстер извинялся, говорил, что сначала одну бомбошку снял, ее для анализа хватало, но тогда дисгармония получалась, справа густо, слева пусто, ну и вторую тоже устранил!

- Понятно, - хором ответили все.

- Ну и хорошо, - улыбнулся Костя, - кому шоколадку с торта отдадим?

- Мне! - жадно воскликнул Федор.

После выхода из больницы Аня постаралась более никогда не думать о кладах. Ясное дело, сокровищ никаких нету, следует самой зарабатывать, а не искать чужое богатство.

Но вчера вечером, возвращаясь домой со службы, Аня позволила себе роскошь: купила любимый журнал, толстое, глянцевое, очень дорогое издание. У Самойловой была теперь одна радость - полистать страницы и окунуться в чужую роскошную жизнь, где нет тягостных мыслей о куске хлеба.

Анечка села в кресло и отдалась любимому занятию, спустя несколько минут она увидела фото смуглянки и сразу поняла, кто перед ней: Арина, дочь того самого Бориса. Каким образом Самойлова сообразила, кем является девушка на фото? Да очень просто.

Во-первых, о многом сказала не слишком часто встречающаяся фамилия Гофмайстер, а во-вторых, Костя в свое время изредка говорил:

- Эх, Анька! Пристроить бы нам Игоряшу в женихи к Борькиной девке Арине, и проблем нет. Очень уж мой сосед богатый, денег у него без счета!

Аню подобные беседы злили, и она сурово отвечала Константину:

- Только не вздумай при мальчике глупости нести, деньги надо самому зарабатывать.

Костя же не сдавался.

- Оно так, конечно, но и получить приданое неплохо. Да и Арина у Борьки красавицей растет, славная могла бы выйти парочка.

Костя не раз и не два затевал "марьяжные" разговоры, и Аня отлично запомнила имя и фамилию: Арина Гофмайстер. Поэтому сейчас, наткнувшись на снимок красотки, она с интересом принялась разглядывать изображение и была вынуждена с неохотой признать: девица слишком хороша собой.

Отчего ей не нравилась Арина, было Самойловой непонятно. "Живьем" дочь Гофмайстера она никогда не видела, с Борисом тоже знакомства не водила, так с какой стати гневно сдвигать брови, услыхав фамилию Гофмайстер?

Покопавшись в себе, Аня поняла, в чем дело. Очевидно, она просто завидует расфуфыренной девчонке, ишь, все имеет, а по какой причине? Всего лишь потому, что ее отец нарушал закон, обманывал государство, работал дома с золотом и бриллиантами. А Аня трудилась честно, и теперь ее Игорек тщетно мечтает о магнитофоне.

Почувствовав прилив злобы, Аня стала еще более пристально изучать фото красотки, старательно ища в ней изъяны.

У девушки смуглая кожа очень красивого оттенка?

Ерунда, небось ходит в солярий. Огромные, бездонные карие глаза, окруженные густыми ресницами?

Тут явно поработали гримеры, да и шикарные волосы небось на самом деле тусклые, висящие веревками патлы. Просто их тщательно завили перед съемкой и обрызгали специальным лаком. Арина, дочь Бориса Гофмайстера, вовсе не красавица, девушка как девушка подобные стадами бродят по московским улицам.

На обложку журнала нахалка попала благодаря деньгам папы, похоже, отец ничего для дочери не жалеет, вон какое ожерелье на наследнице ювелира.

Аня уставилась на ярко блестевшие камни и вдруг ощутила острый укол в сердце. В то же мгновение Самойлова вскочила, бросилась в спальню, принесла оттуда безделицу, которую Федор привез из Крыма, и, положив ее на стол, принялась сравнивать два колье.

Незадолго до возвращения Игоря домой его мать поняла: на Арине точь-в-точь такое же украшение, как то, что сейчас лежит на скатерти. Правда, колье на Гофмайстер сверкало и переливалось, камни излучали свет, а "ожерелье" Ани было тусклым, но сомнений не оставалось: "ошейники" словно отлили в одной форме, за исключением маленькой детальки. Когда Аня обнаружила ее, разум окончательно покинул женщину.

В журнале было дано несколько фото красавицы, на одном она красовалась спиной к читателю, голова девушки была повернута вправо, волосы зачесаны вверх, Арина кокетливо улыбалась, как бы говоря:

"Я хороша со всех сторон".

Так вот, изучив застежку ожерелья, Аня чуть не упала в обморок: по ее бокам виднелись две висюльки, резные штучки, точь-в-точь как те, которые Борис якобы "откусил" для установления возраста поделки.

Игорь ошарашенно слушал мать, а та говорила не умолкая, тыча сыну в нос то журнал, то потемневшее колье со стекляшками, то альбом с фотографиями, сделанными в свое время Федором.

- Мама, ляг, отдохни, - приказал наконец сын, - и потом, ты же адреса Гофмайстера не знаешь!

Но Аня словно с цепи сорвалась.

- Нет, - завизжала она, - я только сейчас поняла:

Федор был прав! Он и впрямь нашел клад Билли Бонса, а я ему не верила, и никто не верил, Костя в том числе. Над Федором посмеивался, но колье на проверку Борису отнес, а тот подменил его! Себе забрал настоящее, а нам вернул копию. Вот почему висюлек не было! Слишком тонкая работа! Борис не сумел их сделать! Вор! Думал небось, никто не заметит... Сейчас побегу, отниму нашу вещь!

Быстрее кошки Аня вскочила на ноги и понеслась в прихожую, сын ринулся за матерью, но она оказалась проворней, успела выскочить за дверь в одном ситцевом платье и босоножках.

Игорь сумел поймать маму только на улице. Аня сидела в сугробе и рыдала, тонкие каблуки не рассчитанной на зиму обуви поехали на льду, и Самойлова упала, сломав ногу.

К несчастью, происшествие закончилось ужасно, к перелому добавилось воспаление легких и нервный срыв. Из клиники Аня так и не вышла. Игорь стал круглым сиротой.

* * *

Игорь замолчал, потом тихо добавил:

- Я тут одну книгу читал, про великих кладоискателей, и узнал, что все они плохо кончили: один повесился, другой от неизвестной болезни умер, третий вообще пропал. А еще в этом издании говорилось, что над кладами проклятье тяготеет, ну, вроде те, кто зарывал, надеялись потом снова сами их откопать и проклинали того, кто в захоронке без разрешения порыться надумает! Уж не знаю, правда ли, но у нас именно так и получилось. Сначала отец рассудок потерял, нашел колье и того, сдвинулся, затем он и Костя по, гибли. А ведь ехали они клад отрывать. Последней мама ушла, опять же из-за того ожерелья, не иначе оно и впрямь проклято.

Глава 22

- В вашем доме есть ценные вещи? - спросил я.

Игорь улыбнулся:

- Нет, так, ерунда, типа трех серебряных столовых ложек и двух совершенно не представляющих никакого интереса колечек, оставшихся от мамы, впрочем, имеются еще золотые часы Кости.

- А карты? - напомнил я. - Вы же говорили, что они очень дорогие.

Игорь вздохнул:

- Верно. Только у Федора в основном были копии, а они не особо ценятся. Три самых раритетных экземпляра я продал, когда бизнес начинал. Стартового капитала не имел, вот и спустил наследство. Кстати, совсем об этом не жалею, я эти карты тихо возненавидел, из-за них весь ужас случился. Одно время хотел копии со стен поснимать да сжечь. И что интересно,., так один раз и сделал, сложил рамки в мешок, утром решил на помойку сгонять, а ночью мама приснилась, грустная такая, качает головой и плачет: "Верни, сынок, папины игрушки на место".

Я проснулся весь мокрый от слез и назад все на гвозди повесил. Когда же ценные экземпляры продавать решил, то сначала копии заказал, маму обижать не хотел, подумал, она меня поймет. Ведь жить-то надо, ну не на чужого же дядю пахать, лучше хоть маленький, да свой бизнес иметь. Очень боялся, что родители из-за этого рассердятся, повесил копии и громко сказал: "Извините меня, папа с мамой, так уж жизнь повернулась". Наверное, я кажусь вам сумасшедшим?

- Нет, - ответил я, - сам иногда ловлю себя на том, что беседую с покойным отцом, человеку трудно примириться с кончиной близких. Писатель Метерлинк утверждал, что мертвые живы, пока мы о них вспоминаем. Значит, ценностей в доме нет?

- А почему вы задаете этот вопрос? - удивился Игорь.

Я сделал вид, что не слышу его, и продолжил:

- Ничего из квартиры не пропадало?

- Что же могло исчезнуть?

- Ну, допустим, кольца вашей мамы и золотые часы Константина, - сказал я и тут же понял, что сморозил глупость.

Ну кто станет затевать масштабное представление с Франсуазой из-за грошовых украшений?

- Сейчас гляну, - кивнул Игорь, - я коробочку давно не открывал, ни к чему мне.

- Кстати, - попросил я, - заодно осмотритесь как следует, вдруг все-таки что-нибудь пропало? Сразу не заметили, а сейчас в глаза бросится?

- Ладно, - слегка растерянно ответил Игорь, - у меня есть шкаф, там старые вещи лежат, лет десять гардероб не разбирал. Вероятно, и впрямь что-то испарилось! Посидите тут или со мной пойдете?

- Лучше останусь и воспользуюсь вашим телефоном, если разрешите, - попросил я.