Чтение 20–й страницы книги ~Лампа разыскивает Алладина~

- Лена, - тихо сказала я, - послушайте, что расскажу. Мальчик Оли Белкиной, Гена, пропал.

Исаева, не шелохнувшись, внимала моим словам.

- Ладно, - внезапно сказала она. - Теперь вы слушайте. Все равно они умерли. Значит, так...

Глава 20

Свою нежно любимую доченьку Риту Елена Валентиновна тащит по жизни одна. Муж исчез в непонятном направлении, оставив ей после себя лишь фамилию Исаева. Где он - Елена не знает. Кто один поднимал ребенка, тот поймет, каково досталось Леночке. Рита с младенческих лет кочевала по детским учреждениям. Елена и рада была бы сама воспитывать дочь, но нужно было зарабатывать деньги на жизнь. А работа медика, да еще в родильном доме, подразумевает суточную занятость, вот Рита и тосковала на пятидневке. В результате девочка получилась тихая, слабая, забитая более сильными одногодками, а Елена Валентиновна на всю оставшуюся жизнь приобрела комплекс матери, виноватой перед собственным дитем.

В школе Рита училась плохо. Она была старательна и понятлива, но отвечать у доски боялась, одноклассников не любила, дичилась, участия в общих забавах не принимала, а на контрольных так пугалась, что всегда получала "два".

Один раз Елену вызвали к директору. Главврач поняла, что ее ждет крайне неприятный разговор, и, выпив успокоительное, вошла в кабинет с натянутой улыбкой. Но Богодасыср Олимпиадович повел себя более чем странно. Сначала он угостил врача кофе, потом, посудачив о том о сем, вдруг сказал:

- Рита - прелестный ребенок.

Исаева, ожидавшая услышать что угодно, кроме этой фразы, чуть не выронила чашку.

- Очень способная девочка, - продолжал мило улыбаться Богодасыср, - тонко чувствующая, ранимая, отсюда и двойки. Кстати, у Риточки есть все шансы получить золотую медаль. Понимаете перспективы?

- Нет, - ошарашенно призналась Елена.

Директор усмехнулся.

- Медаль открывает ворота в бесплатное высшее образование. Такие дети сдают при поступлении только один экзамен, а ряд вузов принимает медалистов лишь после короткого собеседования. Кстати, если хотите, чтобы Рита получила награду за труд и знания, начинать необходимые действия надо сейчас, а не в выпускном классе! Насколько я понимаю, она у вас одна, помощи ждать неоткуда, а вы ради дочери на все готовы! Я сумею подвести Риту к медали.

И тут до Елены дошло, о чем идет речь.

- Сколько? - сухо спросила она.

Богодасыср замахал руками.

- Что вы!

- Но ведь не бесплатно же!

- Денег я не беру.

- Тогда в чем дело?

Директор тяжело вздохнул, встал, запер кабинет и, понизив голос, произнес:

- Вы должны меня понять! Я имею сына, оболтуса и идиота! Он сделал однокласснице ребенка, у нее живот на нос скоро полезет. Представляете сложности? Я директор, а за собственным отпрыском присмотреть не смог. Ну не стану же всем сообщать - Алексей кретин.

- Надо сделать аборт! - с облегчением воскликнула Елена. - Это пожалуйста. Никто ничего не узнает, я госпитализирую девочку под чужим именем в отдельную палату. Вечером придет, тут же вычистим и утром отпустим, даже уроки не прогуляет.

- Мы поздно спохватились, срок очень большой. Вы можете младенца убрать?

Елена Валентиновна вскочила на ноги.

- С ума сошел! Убить ребенка!

- Сядь, дура, - зашипел Богодасыср, - не о том речь, пусть живет, но не у меня дома, спиногрыз.

Своих голодных ртов хватает, так еще два придут и на шею сядут.

- Девочку, наверное, станет опекать мама.

- Сирота она, с бабкой живет, а та кремень, мигом сикозявку выпрет, - засучил ногами Богодасыср, - ко мне Алла заявится. Вот шлюха! Шум пойдет!

- И что вы хотите?

- Сдайте этого.., в детдом.

- Господи, - подскочила Лена, - думаете, это так просто? Захотел и избавился? Для начала мать должна заявление написать.

- Это будет, - кивнул Богодасыср, - только Алке скажите, что ребенок умер, ладно?

- Такая травма для девочки, - возмутилась Исаева.

- Ерунда, - отмахнулся Богодасыср, - ей наплевать. Я тут с бабушкой красавицы беседовал, Марией Кирилловной, так она рассказала, что внучка невесть где раздобыла лекарство, вызывающее родовую деятельность, и усиленно его пила. Только не подействовало. Значит, так, дорогая, выбирай: дочь-медалистка, а потом институт, образование, хорошая работа или вылетит твоя Рита из девятого класса с двойками. Подумай над перспективами.

И Елена Валентиновна дрогнула. Аллу Вяльскую поместили в клинику и вызвали искусственные роды.

Врач очень надеялась, что младенец, родившийся недоношенным, недолго задержится на этом свете, но мальчик, как назло, получился крепким, цеплялся за жизнь всеми десятью пальчиками. Потом мрачная Мария Кирилловна принесла в кабинет Елены заявление - отказ и буркнула:

- Вдолбите в ее тупую голову, что ребенок умер!

В родах.

- Но она ж отказ написала, - удивилась Исаева, - значит, считает: мальчик жив.

Бабушка скривилась.

- Я подсунула ей бумаги, сказала, что в роддомах заявление от матери на реанимацию младенца просят. Алла дура, да в дурмане еще, не читая подмахнула.

Елена заморгала, а потом, не выдержав, спросила:

- Ладно Богодасыср, он гад и мужик, но вы же женщина, неужели потом совесть не замучает? Так внучку обманывать! Не жаль правнука? Все ж родная кровь.

Мария Кирилловна поджала губы.

- Ты, милая, языком-то не маши, - процедила она, - о своей кровиночке думай. Действуй по плану, обо мне не волнуйся, мне в.., и не к чему! Учти, кстати, нарушишь обещание, ничего Богодасыср Олипмпиадович делать не станет!

Исаева взяла заявление. Алле она лично объявила о кончине мальчика, а чтобы у девушки не возникло сомнений, даже продемонстрировала ей крохотный трупик чужого ребенка. Лежала Алла в отдельной палате, к ней никого не пускали, все необходимые манипуляции с Вяльской проделывали Исаева и старшая медсестра, которой Елена Валентиновна доверяет как себе.

Накануне выписки Аллы к главврачу пришла тихая маленькая женщина, назвавшаяся Валентиной.

- Здравствуйте, - сказала она, - я мать Алеши.., ну.., отца ребенка Аллы Вяльской. Надо бы его похоронить.

- Кого? - испугалась главврач.

- Мальчика, - прошептала Валентина, - вы ж его отдадите, да? Наверное, Мария Кирилловна взять не захочет, давайте я его похороню.

По спине Елены Валентиновны побежал пот, о похоронах крошки она и не подумала.

- Посидите тут, - велела врач Валентине, - я скоро вернусь, меня срочно в реанимацию вызывают.

- Конечно, конечно, - закивала та, - извините за беспокойство.

Елена опрометью бросилась в коридор, вытащила мобильный и соединилась с Богодасысром.

- Что за дела? Тут пришла твоя жена!

- Валька?

- Да. Хочет младенца похоронить!

- Дура! Кретинка! - принялся плеваться огнем директор. - Вечно без мыла в задницу лезет!

- Она не в курсе?

- Нет, конечно! Считает, что он и впрямь помер! - бесновался Богодасыср. - Ишь какая! Мне ничего не сказала! Поперлась! Внучок он ей! Ну... Ну...

- Успокойся, - рявкнула Исаева, - только скажи, как мне поступить?

Директор замолчал, потом заявил:

- Скажи кретинке: Мария Кирилловна давно тело забрала.

Так и поступили, вопросов больше не возникало.

Валентина ушла, а Елена постаралась забыть содеянное. Она оправдывала себя простой мыслью: мальчику лучше в приюте. Дома он никому не нужен: ни малолетней, глупой маме, ни сверхэгоистичной бабушке, ни деду, больше всего думающему о своей карьере. Ребенка начнут третировать, пусть уж лучше в детдоме живет, может, усыновит его кто.

- И Алла ничего не заподозрила? - удивилась я.

- Нет.

- Не спросила свидетельство о смерти?

Елена Валентиновна щелкнула языком.

- Маленькая, наивная дурочка, впавшая в депрессию. Да ей и в голову не пришло, что какие-то бумаги в подобных случаях выдают. Бабушка привезла ее в клинику и увезла отсюда. Уж не знаю, чего она ей потом наплела. Может, сообщила, что не зарегистрированные в загсе младенцы вроде как и не люди? Ну, свидетельства о рождении не выдавалось, следовательно, и бумаги о кончине нет. Очень я надеялась, что больше никогда не услышу об этой истории, ан нет!

Исаева замолчала.

- Раз уж начали, так довершайте рассказ! - воскликнула я. - Что вы еще сделали? Это связано с мальчиком?

Елена кивнула.

- Да, чуть больше трех лет с той истории прошло. Кстати, Богодасыср с блеском сдержал все свои обещания. Риточка получила медаль и без проблем оказалась в вузе.

Как раз в тот самый день, когда списки поступивших вывесили у входа в вуз, Елена Валентиновна, счастливая донельзя, шла от метро домой. В душе у нее пели птицы и распускались розы. Риточка - студентка! Кстати, начав получать в школе отличные оценки, девочка словно расправила крылья, научилась себя уважать, перестала робеть у доски, впадать в панику на контрольных, и сейчас Елена понимала: дочка сумеет справиться с учебой в институте, получит профессию, устроится на отличную работу, выйдет замуж.

В приподнятом настроении врач зашла в супермаркет, радостное событие хотелось отметить. Выбрав бутылку шампанского, Елена толкнула тележку и задела случайно невысокую женщину, одетую во все черное.

- Извините, - воскликнула Исаева.

Покупательница повернула голову, повязанную черным платком.

- Ничего, - тихо ответила та, - мне не больно.

Добрый день.

- Здравствуйте, - машинально подхватила разговор Елена, - простите, мы знакомы?

- Я Валентина, - дрожащим голосом произнесла закутанная в траур незнакомка, - приходила к вам в кабинет, хотела тело внука для похорон забрать.

Елена попятилась и от неожиданности ляпнула:

- Господи, что с вами случилось? Вы же не старая женщина, а так жутко выглядите!

В ту же секунду она прикусила язык. Валентина на самом деле походила на столетнюю бабку, которая коротает жизнь, посещая церковь и кладбище.

На лице у нее не было ни грамма косметики, из-под низко надвинутого на лоб платка выбивались полуседые пряди волос, она была в бесформенном черном одеянии, и не понять с первого взгляда, что за вещь нацепила Валентина: то ли платье, то ли халат.

- Простите, - залепетала Елена, - я не хотела вас обидеть.

Валентина поправила платок.

- После смерти сына у меня просто руки опустились, ни о чем думать не могу.

Елена пришла в еще большее замешательство.

Внезапно Валя схватила Исаеву за плечо.

- Послушайте, пойдемте ко мне, помянем Алешу.

Врач вздрогнула и попыталась отказаться.

- Но, право, мне неудобно...

- Дома никого нет! - лихорадочно выкрикнула Валентина. - Я одна сижу. Вот от тоски в магазин подалась, плохо мне, не передать словами! Письмо недавно от сына пришло, голова закружилась, ничего не понимаю, вы уж не бросайте меня, умоляю!

Что оставалось делать Елене Валентиновне? Пришлось, забыв про собственный праздник, принимать участие в чужом горе.

Сначала помянули Алешу, выпили за упокой души. Сказать, что Елене было некомфортно, - это не сказать ничего. Нехитрая закуска не лезла врачу в горло, хорошо, хоть Валентина не рыдала. Но, опрокинув в себя пару рюмок, несчастная женщина вдруг начала рассказывать свою жизнь, и Исаевой стало совсем кисло.

Домой она пришла, ощущая себя больной, упала в кровать, попыталась заснуть, но сон не шел. Перед глазами стояла Валентина, замотанная в черный платок, а в ушах звучал тихий, скорбный голос:

- Одна я на всем свете. С мужем разводиться хочу, не нужна никому. Хоть бы господь прибрал меня к себе. Может, оно и правда про тот свет? Вдруг с Алешенькой встречусь?

Несколько дней после общения с Валентиной Елена ходила сама не своя. Обманывая Аллу, Исаева не испытывала никаких мук совести. Во-первых, она желала увидеть дочь студенткой, а во-вторых, искренне полагала, что таким, как Вяльские, ребенок не нужен.

Богодасыср тоже не походил на любящего дедушку, отец ребенка, Алексей, ни разу не пришел в клинику к Алле. Но вот о Валентине Елена в момент, когда затевалось дело, не знала, сообразила о том, что у директора имеется жена, лишь когда Валя заявилась к ней в кабинет с просьбой выдать тело. Богодасыср тогда обозвал жену идиоткой. Но сейчас Елена хорошо поняла: Валентина единственная из родственников несчастного малыша, которая могла бы о нем позаботиться. Более того, мальчик нужен ей, а она ему.

Промаявшись неделю, Елена не выдержала и встретилась с Ирой Мальцевой, своей подругой, которая руководит домом малютки, и поинтересовалась:

- Послушай, тот малыш, сын Аллы Вяльской, он как?

Ирина была полностью в курсе дела, более того, она целиком и полностью поддерживала позицию Исаевой, считая, что некоторой категории людей нельзя отдавать на воспитание собственных детей.

- Нормально, - ответила Ирина, - развивается. Есть, впрочем, проблемы, но они решаемы.

- Его не усыновили?

- Нет.

- Почему же? Сама ведь сколько раз говорила, что на отказных младенцев очередь стоит! - воскликнула Исаева.

Ира нахмурилась.

- Наши усыновители капризные до противности. Придут ко мне в кабинет и начнут требования излагать. Ребенок должен быть похож на новых родителей, подберите такого, в масть. Сообщите детали о его кровных родственниках, желаем знать, нет ли в их семейной истории наркоманов, уголовников, проституток. Можно подумать, что нормальные люди от ребенка откажутся! Бывают, правда, другие случаи. Вот на днях девчушечку забрали. Мать и отец в авиакатастрофе погибли, никаких родственников нет, вот такой у нас оказаться горе. Но она на весь дом малютки одна! Другие совсем из иных социальных слоев, да половина мамаш имен отцов не знает!

Или такие, как Ваня Злаков, - мать пианистка, образованная, интеллигентная женщина, отец неизвестен, даже лица она его не помнит.

- Хороша интеллигентка, - покачала головой Елена.

- Изнасиловали ее, - пояснила Ира, - нож к горлу приставили. Другой вопрос, почему аборт не сделала. Ваня у нас оказался, мать на него даже смотреть отказалась. С другой стороны, ее понять можно. А еще те, кто хочет взять ребенка, обязательно ищут стопроцентно здорового. Вот иностранцы, те, наоборот, самого несчастного берут, операции делают, выхаживают. А нашим подавай, как в магазине, лучший кусок! Иногда заявятся такие в кабинет и дудят:

"Нет, Прокофьева не возьмем, у него плоскостопие. И Иванов не нужен, он с гипертонусом, найдите крепкого малыша".

Зла на таких не хватает, смотрю на них и "любуюсь". Он в бифокальных очках, стекла толщиной в палец, лысый и шепелявый, вошел боком, ноги косолапые. Она с явным ожирением и с больной, судя по цвету лица, печенью. Интересно, какой бы у них собственный малыш получился, кабы имели способность к зачатию? Небось не Аполлон со здоровьем космонавта. Ну почему им Прокофьев с плоскостопием не подходит? Так что Мише, сыну Аллы, суждено в госучреждении куковать.

- Он болен? - спросила Елена.

Ира кивнула.

- Да, наследственная штука, довольно неприятная, передается только от отца к сыну, напрямую. От деда к внуку уже нет, именно от первого поколения второму. Его малолетний папаша стопроцентно болен был, а получил дефект от своего папеньки, директора школы, так и идет. Если у Миши родится девочка, цепь оборвется, появится мальчик - дальше потечет.

- Это плохо, - протянула Елена.

- А в чем дело? - навострила уши Ирина.

Главврач рассказала подруге о Валентине.

- Знаешь, - оживилась Мальцева, - это шанс для Миши. Надо открыть Валентине правду. Пусть забирает мальчика, помогу ей в кратчайшее время бумаги оформить, все препоны обойду, пусть получит родного внука и воспитывает вместо безвременно погибшего сына.

- Еще разболтает кому, - задумчиво протянула Елена.

- Нет, - с жаром воскликнула Ира, - испугается, я ей объясню, что Алла мальчика отнять может.

Это не правда, но...

- Не возьмет она ребенка, - перебила Елена, - неохота будет с детенком маяться, раз тот больной.

- Дурочка, - всплеснула руками Ира, - болезнь Миши - стопроцентное доказательство отцовства погибшего парня. И потом, она же вырастила сына, такого же нездорового, ничего особенного нет, требуется лишь специальная диета и некоторые, не самые тяжелые ограничения. Да и дальше болезнь может не пойти, она не стопроцентно наследуется.

У Миши, вполне вероятно, здоровый мальчик родится. Послушай, мы обязаны использовать шанс.

Мы можем отдать ребенка любящей бабушке, еще совсем крепкой и относительно молодой. Спасем сразу две души, и его, и ее. Я знаю, как поступить, чтобы Мишу разрешили усыновить Валентине, есть в законе некая лазейка, мы ею иногда пользуемся, чтобы ребенок обрел родителей. У нас ведь как: отказаться от младенца - раз плюнуть, а забрать малыша из приюта трудно. Но я имею хорошего адвоката, давно помогает.

- Ладно, - кивнула Елена, - только меня из ситуации выключи, сама с Валентиной говори, я не способна на новую встречу с ней.

Через неделю Ира прибежала к Елене и воскликнула:

- Ты не поверишь!

- Валя отказалась от внука? - мрачно спросила главврач.

- Нет! Рыдала от счастья и будет молчать, правды никому не сообщит, если люди любопытничать начнут, скажет, что Мишу взяла из детдома, и ведь не соврет. Но...

- Что?

Ира глубоко вздохнула.

- Боюсь, ты мне не поверишь.

- Говори скорей.

Мальцева села на стул.

- Я сообщила ей о болезни и смотрю, как она отреагирует? Испугается, отшатнется, вздрогнет? Первая реакция самая правдивая, потом-то люди в руки себя берут, но вначале лица не держат.

Валентина же спокойно кивнула.

- Слышала про такую, по мужской линии идет, диета нужна. У меня супруг всю жизнь больной, Алеше, слава богу, неприятность не досталась. Кстати, Богодасыср про болячку лишь после рождения сына рассказал, когда стало ясно, что Лешенька нормальный. Я-то поначалу считала, что мужик капризничает: то не ем, это не стану. А оказалось, болен - только скрывал вначале. Не пугает меня болезнь, оформляйте Мишеньку скорей.

- Вот и отлично, - обрадовалась Елена, - считай, мы с тобой грех искупили. Лишили парнишечку мамы, зато бабушку нашли, и еще неизвестно...

- Ты не поняла! - оборвала ее Ира. - Болезнь передается лишь напрямую: от отца к сыну, только так, и никак иначе. Если Богодасыср болен, то в случае рождения у него отпрысков возможно три варианта. Появилась дочь, она будет здорова, болячка переходит лишь к младенцу мужского пола. На свет явился сын, он болен. Или, что случается реже, мальчик здоров. В последнем случае цепь обрывается, все, далее для болезни тупик. От деда к внуку она не переходит.

- И что? - растерянно спросила Елена.

- А то! - выкрикнула Ирина. - Алексей у Валентины был в полном порядке, зато Богодасыср болен! Просекла? Миша получился дефектным, следовательно, он...