Чтение 20–й страницы книги ~Черта с два!~

- Значит, вам известно не все.

Я села в кресло, пистолет за поясом очень мне мешал, бок заломило, и я разозлилась. А потом обрадовалась: что ни говори, а Дениса я отправила вовремя. Лишь бы у Саши ничего не сорвалось.

Логинов сидел напротив и внимательно смотрел на меня, затем неожиданно проронил:

- Да, крепко вам досталось.

- О чем это вы?

- Я видел вашу фотографию. Не одну, если честно. Красивое, очень нежное лицо. И глаза необыкновенные. Когда я узнал, что вы иллюстрируете детские книги, сразу понял, почему...

- Если это комплимент, я тронута. Надо полагать, теперь на художника-иллюстратора я не похожа.

- У вас неприятный взгляд.

- Серьезно? Может быть. Не так давно я решила, что свихнулась. А кто бы не свихнулся? - Я хмыкнула, посмотрела в угол и спросила: - Зачем вы пришли? Хоть вы и негодяй, но на дурака не похожи, сами рук пачкать не будете. Или там, за дверью, кто-то ждет своей очереди?

- Двое ребят в машине. Мои друзья. Приглядывают за домом. А пришел я поговорить. Я вас несколько дней ищу. К сожалению, не я один. А вы удачливая, Саша.

- Я вам не Саша. Удачливой меня может назвать только осел, а разговора у нас не получится. Вы хотите пленку, что-нибудь пообещаете взамен, я вам ее не отдам, потому что вы меня все равно убьете, а так есть небольшой шанс, что кто-то когда-то сможет разобраться в этом дерьме.

- Вы точно отметили: в дерьме, дерьмо и есть. - Он вздохнул и вынул из пиджака пачку фотографий. - Взгляните. Прошу вас.

С некоторым недоумением я взяла их и стала рассматривать. Застолье, мужчины, женщины, на большинстве в центре Логинов и упитанный дядька с красным лицом и озорными глазами.

- Они ничего вам не напоминают? - спросил Логинов.

Он был прав. Фотографии очень напоминали те, другие. Такое впечатление, что кто-то сознательно воспроизвел все моменты застолья.

- Это день рождения моего заместителя, Северцева Петра Сергеевича.

- Ну и что? - нахмурилась я. - Вы пытаетесь меня убедить, что кто-то вас скомпрометировал, подставил, или как у вас это называется?

- У вас самой такой мысли не возникало? Фотографии, которые попали к вам, подделка. И это можно доказать.

Тут у меня мелькнула мысль, и я спросила:

- А они случайно не исчезли из прокуратуры? Он взглянул на меня очень серьезно и кивнул:

- Исчезли. Из прокуратуры и из моего собственного стола.

- Везде воруют, - хмыкнула я.

- Ситуация такая: они есть, но их вроде бы нет. Между тем экспертиза, безусловно, доказала бы, что это фотомонтаж.

- Ясно. Для проведения экспертизы вам нужна пленка или фотографии. Я вам их не отдам, потому что во всю эту чепуху не верю.

- Почему? - очень просто спросил он, а я задумалась. Действительно, почему?

- Не знаю. Не верю, и все.

- А кому бы вы поверили? - задал он второй вопрос, серьезно и доброжелательно.

- Не знаю, - повторила я.

- Понятно, - он едва заметно вздохнул. - Саша, давайте попробуем разобраться. Вы стали свидетелем убийства и узнали, что убийцы - сотрудники милиции. Это сразу же настроило вас против правоохранительных органов. Вы рассказали о своих подозрениях Николаю Петровичу. Он предпринял некоторые шаги и в результате оказался в больнице. Это увеличило ваше недоверие. Потом вы увидели фотографии и решили, что за всем этим стою я. Так?

- Так. А вы бы что решили?

- Наверное, то же самое. Но факты эти необязательно свидетельствуют против меня. Их можно толковать по-разному, и я хочу, чтобы вы выслушали мою точку зрения.

- Мне она и так известна. Вы честный человек, нечестные люди решили от вас избавиться и выбрали такой затейливый способ.

- Примитивный. Клевета - самый примитивный и самый действенный способ. В моем случае сработал он безотказно. Но сейчас дело даже не в этом. Все зашло слишком далеко. Видите ли, это не вчера началось, многим я здесь точно кость в горле. А эта клевета, что называется, последняя капля. Я решил уйти и вряд ли вернусь на свою должность, и не очень об этом сожалею. Хотя по-человечески мне, конечно, обидно. Однако работа - это только работа, а вы рискуете жизнью. Своей и ребенка. Дайте мне возможность вам помочь.

- В обмен на пленку? - насторожилась я.

- Никакой обмен я вам не предлагаю. Саша, я очень серьезно отношусь к своей работе. И всегда считал, что обязан защищать таких людей, как вы. Нормальных людей, занятых обычными делами. То, что случилось с вами... не должно было случиться с женщиной, которая рисует забавные картинки к детским книжкам. Потому я чувствую себя ответственным и даже виновным, если угодно.

- Отлично. Я бы, наверное, вам поверила. Чуть раньше, но не сегодня. - Перегнувшись ближе к Логинову, я зло продолжила: - Я виделась с Меченым, он не производит впечатления человека, который покорно, точно мартышка, согласится позировать перед камерой.

- Каждого человека можно вынудить совершить тот или иной поступок. Или заставить. Стас Георгиевский мог оказаться в ситуации, когда у него не было выбора. Смоделировать такую ситуацию несложно.

- Хорошо, допустим. Почему в таком случае они оставили в живых фотографа?

- А зачем мне оставлять его в живых? Они добились чего хотели, и фотограф им уже неинтересен. Но не сомневайтесь, возникнет опасность, и его уберут. Уверен, он знал только исполнителей: Татарин мертв, а Меченый будет молчать. Выйти на заказчика очень трудно.

- Вы его знаете? - спросила я.

- Догадываюсь, кто он, и доберусь до него. С вашей помощью или без - не имеет значения.

- Девушек, работавших в сауне, убили. Две из них рядом с вами на фотографии.

- Они подтвердили, что видели меня? Уверен - нет. Потому что это неправда. Расправу в сауне учинил психопат: женщин вполне достаточно было припугнуть.

- А человек из прокуратуры? Он получил фотографии и сразу же угодил под машину... Логинов нахмурился:

- Поясните, о чем вы?

- Один человек передал фотографии своему приятелю, сотруднику прокуратуры. В тот же день случилось несчастье.

- Сотрудник прокуратуры? Вы уверены?

- Разумеется. - Я усмехнулась и стала смотреть в угол, а Логинов на меня.

- Где ребенок, Саша? Поймите, вы не сможете обеспечить безопасность ни ему, ни себе.

- Вам я нашу безопасность точно не доверю.

- Господи, да почему? - воскликнул он почти в отчаянии. Если он притворялся, то делал это мастерски.

- Все, уходите, - твердо сказала я. - Я не хочу вас слушать. Я не отдам вам пленку. Вы можете сидеть здесь до утра и болтать что угодно, пленку я вам не отдам.

- Да плевать мне на нее! - выкрикнул Логинов. - Я хочу спасти твою жизнь, дура несчастная.

- Ага, - я улыбнулась во весь рот. - Я вам верю. Для начала оставьте меня в покое.

Он покачал головой, поднялся и пошел к двери, чего я никак не ожидала.

- У вас есть мой телефон? - спросил он уже у порога.

- Есть. Спасибо.

- Надеюсь, вы мне позвоните.

Он вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. А я схватила сумку, покинула квартиру и торопливо поднялась на чердак. Мотаться по улицам сил у меня в настоящий момент не было. Пусть думают, что я в квартире. Сижу и жду терпеливо, когда они придут и разделаются со мной.

Я устроилась в углу, где недавно мы ночевали с Денисом, положив пистолет под рукой.

- Врет он все, - сказала я вслух и заревела. Так хотелось поверить кому-нибудь, кто способен помочь. Я сидела, ждала и думала о Логинове и этих фотографиях. А если он прав и фотографии липа? Выходит... Господи, что ж я натворила... Я-то считала, что борюсь за правое дело, а в действительности помогла мерзавцам избавиться от честного человека. Я не хочу... нет... пожалуйста...

- Он врет, - повторила я, но легче не стало.

И тут что-то смутно возникло в моем сознании, ощущение... воспоминание... Это пришло мне на ум в первый раз, когда я рассматривала фотографии. Нет, не все фотографии, а одну, там, где Логинов пьет за здоровье Меченого, или за что они там пили. Я расстегнула сумку и достала фотографии. Так... вот она... Я перебралась поближе к чердачному окну и уставилась на изображение. Ну, подумай, вспомни... И тут я едва не заорала. Свет... конечно... Художница, мать твою! Тени на их лицах неправильные. Такого не может быть, если только... если только не имеешь дело с разными источниками света. В реальности они не сидели рядом. Если бы я дала себе труд подумать об этом тогда... Я застонала и даже закусила руку. Схватила фотографии, торопливо просматривая одну за другой. Потом бросила их в сумку и поднялась.

- Я отыщу этого сукина сына и докопаюсь до правды. Но для начала следовало беспрепятственно покинуть дом к убедиться, что Денис в безопасности. Саша сразу же поднял трубку.

- Все в порядке? - спросила я испуганно.

- Конечно. Где ты? Я тебя жду.

- Встретимся позднее. У меня срочное дело.

- Какое дело? О чем ты... Мы же договорились...

- Саша, вечером ты будешь дома?

- Конечно.

- Я позвоню. - Он попытался что-то сказать, но не успел.

С трудом дождавшись темноты, я выскользнула на улицу, свернула за угол и нырнула в кусты. Лежала в траве и ждала, что будет дальше. Ничего не происходило. То ли за домом никто не следил, то ли меня не заметили, то ли и следили, и заметили, но были умнее меня и не спешили метаться вокруг. Пусть, мол, полежит маленько в кустах, отдохнет и порадуется. Я полежала, поразмышляла и, не придумав ничего путного, выбралась на тротуар и бросилась бегом в сторону троллейбусной остановки. Денег у меня осталось - кот наплакал. "Сроду не видела плачущего кота", - вдруг подумала я и вздохнула, а потом остановила машину: экономить сейчас было глупо.

Дом, где жил фотограф, возник как-то неожиданно: я все еще понятия не имела, с чего начну разговор. С другой стороны, во мне бушевала такая ярость, что на дипломатические выкрутасы было уже наплевать. "Он мне все выложит", - зло решила я и нащупала пистолет. В желании побыстрее вытрясти из Димки душу я даже не подумала, что возле его дома меня могут поджидать недруги. Но недруги отсутствовали. Может быть, они не предполагали, что мне известно место его жительства, или считали меня неспособной на столь опрометчивый шаг. А может, им просто надоело сидеть и ждать меня здесь, в общем, засады не было. Я позвонила в первую квартиру, испытывая чувство крайней неловкости: уже довольно поздно, а беспокоить людей в такое время неприлично (кое-какие убеждения во мне еще остались от прежней жизни), я даже покраснела, увидев перед собой рассерженного мужчину, надо полагать, я оторвала его от телевизора. Моя улыбка была пропорциональна чувству неловкости, с некоторой робостью я сказала:

- Извините, пожалуйста. Вы не могли бы мне помочь? В какой квартире живут Рубины?

- Прямо надо мной, - ответил мужчина. Я поблагодарила и стала подниматься по лестнице, а он сделал шаг из квартиры и проводил меня взглядом. Любопытно, это я его так заинтересовала или чем-то интересует Дима?

Я оказалась против двери квартиры номер четыре. Глубоко вздохнула и нажала кнопку звонка. Очень настойчиво. Дверь открылась, а я растерялась: передо мной стояла женщина, пожилая, усталая и почему-то испуганная.

- Здравствуйте, - пролепетала я. Разглядев меня, она вроде бы успокоилась, но ответила с некоторой настороженностью:

- Здравствуйте.

- Дима дома? - задала я вопрос и робко улыбнулась.

- Нет.

- А когда он придет?

- Не знаю. - Женщина попыталась закрыть дверь, но я уже протиснулась в нее. Женщина, как видно, тоже имела кое-какие представления о приличиях и знала, что хлопнуть кого-то по носу дверью воспитанному человеку неловко, даже если этот кто-то - нахал вроде меня. В общем, моя наглость в сочетании с ее нерешительностью свое дело сделали: теперь мы стояли в прихожей и смотрели друг на друга с недоумением.

- Он мне очень нужен, - сказала я и добавила: - Пожалуйста.

- Так ведь нет его, - развела руками женщина.

- А когда он придет? Можно я подожду? Я могу ждать на лестнице... - Я выжала из себя слезу, одновременно давая понять, что по собственной воле с места не сдвинусь.

- Не знаю, когда придет. Не сказал.

- Как же так? - удивилась я. - Он ночует дома?

- Нет, - ответила она и вроде бы испугалась.

- Как нет? - Я вытаращила глаза. - А где же? - И тут же спросила с дрожью в голосе: - У него есть женщина, да?

- О господи... - вздохнула женщина, запахнув халат, точно вдруг оказалась на колючем ветру. - Да вы-то кто?

- Я? - С удовлетворением отметив, что слезы уже льются по моим щекам весенним ливнем, я отвела взгляд и сказала кротко: - Я - Маша. Он вам не рассказывал?

- Маша? Нет... - Женщина совсем растерялась, оглядела меня с головы до пят и, точно опомнившись, предложила: - Да вы проходите в кухню.

Я прошла, села на табурет и сразу же начала жаловаться на жизнь:

- Он должен был прийти в понедельник, мы договаривались, я ждала его, ждала... а он даже не позвонил. Это так на него не похоже. Я испугалась: не случилось ли чего... Он здоров? У него все нормально? Вы ведь его мама, да?

- Да, - кивнула она и вдруг протянула мне руку: - Полина Сергеевна.

- Очень приятно, - ответила я. И мы устроились за столом друг против друга. Женщина как-то странно посмотрела за свою спину, точно ожидала, что там кто-то прячется, потом заговорила, понизив голос:

- У него неприятности.

- Какие? - ахнула я.

- Не знаю. Он ничего не говорил. Но я-то вижу. Нервничает и вроде бы чего-то боится. Я уж все передумала. Может, у кого деньги взял? Вы ничего не знаете?

- На что он мог взять деньги? - нахмурила я лоб. - Ведь если неприятности, значит, деньги-то должны быть немалые. А он ничего такого не покупал.

- Как же не покупал, а машину?

- Он машину купил? Когда?

- В ту субботу. Откуда деньги? Я спросила - он только отмахнулся.

- Ясно. Дима мне что-то о сюрпризе говорил, обещал сюрприз в понедельник. Вот, значит, что он имел в виду. Кто ж мог дать ему такие деньги?

- Не знаю, - Полина Сергеевна тяжело вздохнула. - Только он с воскресенья точно ошпаренный и машину к дружку в гараж запрятал, а сам сбежал.

- Куда? - испугалась я уже по-настоящему.

- Кто его знает... Сказал, не беспокойся. А как матери не беспокоиться?

- Полина Сергеевна, - взмолилась я, - может, он сказал, куда едет или телефон оставил? Вы поймите, мне очень надо с ним поговорить. Срочно. Решить, то есть...

Она машинально посмотрела на мой живот и неуверенно произнесла:

- Телефон оставил. Но сказал, зря не звони. Только если что-то серьезное.

- Это очень серьезно, очень, - заверила я.

- Ну, ладно... - Она нехотя поднялась и, немного покопавшись в деревянной шкатулке, стоявшей на холодильнике, протянула мне листок бумаги. Телефон в Диминой квартире отсутствовал, и это было очень кстати. Время позднее, на улице темно, и женщина вряд ли побежит предупреждать сына о моем визите. Я поблагодарила и направилась к выходу, а она осталась терзаться сомнениями. Звонить Димке я, естественно, не собиралась, не надеялась, что он захочет со мной общаться. Еще сбежит из своего убежища.

Я прошла несколько кварталов пешком, направляясь к переговорному пункту. Работал он круглосуточно, а там есть телефонный справочник, который мне сейчас необходим. Судя по первой цифре, номер относился к южному району города. Это могла быть и чья-то квартира, и учреждение. Я решила начать с учреждений, потому что их меньше. Взяв справочник, устроилась в углу за шатким столом и принялась изучать толстенный том. "Мне и ночи не хватит", - с ужасом подумала я, водя клочком бумаги по строчкам. Но мне повезло. На шестьдесят третьей странице значился нужный мне номер НИИ. Его название заняло несколько строчек, и воспроизвести его мой язык отказывался. Тот номер, что Димка дал матери, скорее всего был на вахте или в проходной, не знаю, как правильно это называется. Надо полагать, НИИ развалился к чертовой бабушке, работают люди от случая к случаю, четыре месяца в год, а Димка либо сторожит здание, либо прижился там каким-нибудь иным, неведомым мне способом.

Запомнив адрес, я вернула справочник и вышла на улицу с намерением навестить Димку. Пришлось опять останавливать машину.

Нужное мне здание некогда выглядело очень внушительно. Четыре этажа, большие окна, облицовка из белого камня. Маленький парк, высокая металлическая ограда. Теперь, даже при свете единственного фонаря, было видно, что все это медленно, но неуклонно ветшает. Я пробежалась вдоль ограды с целью обнаружить какую-либо дыру и очень скоро ее обнаружила, не дыру даже, а вполне широкий проход, к нему вела тропинка, которой, как видно, пользовались часто. Возле входа в здание было темно. На всякий случай я подергала дверь. Заперто. Я обошла здание по кругу. В одном из окон первого этажа сквозь штору пробивался тусклый свет. Димка мог быть один, а мог и в веселой компании, так что для начала стоило осмотреться, а не размахивать руками с радостным криком: "А вот и я!" Я еще раз прошлась вдоль здания, теперь особое внимание обращая на подвал. В одном окне отсутствовали и решетка, и стекло одновременно. Я подошла и заглянула внутрь. Неизвестно, можно ли будет выбраться оттуда на первый этаж? Двери скорее всего заперты. Но попробовать стоило, и я влезла в подвал. Здесь было темно, пахло плесенью и еще чем-то, похожим на паркетный лак. Привыкнув к темноте, я смогла кое-как сориентироваться. Подвал был разбит на комнаты, двери которых выходили в коридор. В этом коридоре я и находилась. Постояла немного, прикидывая, в какую сторону лучше идти: влево или вправо. И пошла вправо. Несколько ступеней вывели меня к двери, которая, к некоторому моему удивлению, запиралась на щеколду со стороны подвала. Отперев ее, я толкнула дверь, подозревая, что она не откроется: наверное, есть еще замок с той стороны. Беспокоилась я зря: дверь открылась, и я вышла в длинный коридор первого этажа. Из-под двери третьей комнаты слева пробивался свет. Я осторожно подошла и прислушалась: оттуда не доносилось ни звука. Взялась за ручку и толкнула дверь, впрочем, без особого успеха: дверь была заперта. Наклонившись, я увидела, что ключ торчит в замке, естественно, изнутри. Раздался неясный шум, может быть, кто-то поднялся и задел стул, потом я вполне отчетливо услышала шаги, человек подошел к двери и замер с той стороны. Минуты три, не меньше, мы стояли не шелохнувшись. Потом ключ в замке повернулся, дверь начала открываться, а я влетела в комнату, на ходу выхватывая пистолет. Димка шарахнулся в сторону, налетел на стул и упал. И теперь лежал на спине, вытаращив глаза и тяжело дыша. В комнате больше никого не было, я опустила пистолет и сказала, облегченно вздохнув:

- Вставай.

Он поднялся, тряся головой, сел на стул, но в себя, как видно, еще не пришел.

- Вы кто? - спросил он с недоумением. Я придвинула ближе к себе включенную настольную лампу, чтобы он мог видеть мое лицо. - А... ты... - Особой радости в его интонации не чувствовалось, но и страха тоже. - Чего тебе надо? - Он нахмурился и выглядел как будто обиженным.

- Докопаться до правды, - ответила я, а он усмехнулся. В самом деле это звучало чересчур по-дурацки.

- Ясно. - Он отвернулся и стал смотреть в окно. Там было темно и уж точно не было ничего интересного, но он смотрел так, словно ему открылись все тайны мира.

- Фотографии липа? - спросила я, стараясь вернуть его в маленький полутемный кабинет.

- Липа, - вздохнул он.

- Почему ты не сказал мне об этом в прошлый раз?

- А ты не спрашивала.

- Кому понадобились такие фотографии? Он пожал плечами:

- Тем, кому мешал этот мент.

- Выходит, ты знал, кто на фотографии?

- Откуда? Что, его портреты по городу расклеены? Мне Андрей проболтался, он думал, я знаю, а я не знал. Ну и выпросил у меня эту дурацкую пленку, сказал, мы на ней такие деньги сделаем.

- Неужели он собирался шантажировать Логинова? - удивилась я. - Не мог он быть таким идиотом.

- Вот уж не знаю, - зло фыркнул Димка. - Он выпросил пленку...

- Он тебе заплатил...

- Ну и что? Я не хотел... продавать и вообще соваться во все это. А тут машина, ну и... Ведь знал же, что ничего путного из его затеи не выйдет.

- Хватит ныть. Лучше расскажи мне о заказчиках.

- Татарин приходил. Его идея. Выпивали как-то, зашел разговор о том, что любую фотографию подделать можно, пленку и вообще что угодно... Какой-то репортаж по телику вспомнили. Мол, покажи такую штуку по телевизору - и чьей-то карьере крышка. И пусть потом годами разбираются, что было, а чего не было. Народ своим глазам верит, а не мнению всяких там экспертов. Я и похвалился: запросто можно изготовить. Поболтали, и вроде бы все. А потом он фотографии принес и говорит: "Вот этого мужика мы и подставим". Я поначалу отнесся вроде как к шутке, только потом понял, как все серьезно. Испугался, но сделал. Деньги мне обещал... гад... Отпечатал фотографии, отдал Татарину, а он пропал. Носа не показывал. Ну, я стал психовать, а тут Андрей.

- А хозяина этого Татарина ты видел?

- Нет. Откуда? - Димка вроде бы испугался.

- Врешь, - убежденно заявила я. - Чтобы заставить Меченого позировать перед фотоаппаратом, нужен был кто-то гораздо круче Татарина. Этого он бы просто пинком вышвырнул.

Димка потосковал, глядя в окно, и пробормотал весьма неохотно:

- Был один. Мент.

- Почему ты думаешь, что мент?

- За версту видно.

- Имя, фамилию знаешь?

- Нет, конечно.

- Но ведь как-то его называли?

- Иван Иванович, - усмехнулся Димка и вдруг спросил: - Слышишь?

Мы посидели в тишине.

- Слышишь? - повторил он. Теперь и мне показалось, что я различаю какой-то шум, далекий и не совсем отчетливый. Однако этого было достаточно, чтобы я испугалась, протянула руку и выключила свет. В темноте стало еще страшней.

- Кто-то идет, - прошептал Димка.

- Надо выбираться отсюда, - в тон ему ответила я.

- У тебя пистолет-то хоть заряжен?