го места, где я сижу, кажется, будто они смотрят на меня. У меня начина-
ет сильно биться сердце, - шепотом добавил Оливер, - словно этот портрет
живой и хочет заговорить со мной, но не может.
так говорить, дитя мое. Ты еще слаб, и нервы у тебя не в порядке после
болезни. Дай-ка я передвину твое кресло к другой стене, и тогда тебе не
будет его видно. Вот так! - сказала старая леди, приводя свое намеренье
в исполнение. - Уж теперь-то ты его не видишь.
та; но он решил не огорчать добрую старую леди; поэтому он кротко улыб-
нулся, когда она взглянула на него. Миссис Бэдуин, радуясь тому, что он
успокоился, посолила бульон и положила туда сухариков; исполняя эту тор-
жественную процедуру, она чрезвычайно суетилась. Оливер очень быстро по-
кончил с бульоном. Едва успел он проглотить последнюю ложку, как в дверь
тихонько постучали.
комнату, но как только он поднял очки на лоб и заложил руки за спину под
полы халата, чтобы хорошенько всмотреться в Оливера, лицо его начало
как-то странно подергиваться. Оливер казался очень истощенным и прозрач-
ным после болезни. Из уважения к своему благодетелю он сделал неудачную
попытку встать, закончившуюся тем, что он снова упал в кресло. А уж если
говорить правду, сердце мистера Браунлоу, такое большое, что его хватило
бы на полдюжины старых джентльменов, склонных к человеколюбию, заставило
его глаза наполниться слезами благодаря какому-то гидравлическому про-
цессу, который мы отказываемся объяснить, не будучи в достаточной мере
философами.
унлоу. - Я немножко охрип сегодня, миссис Бэдуин. Боюсь, что простудил-
ся.
ли хорошо просушены, сэр.
ра за обедом мне подали сырую салфетку, но это неважно... Как ты себя
чувствуешь, мой милый?
вашу доброту ко мне.
дали поесть, Бэдуин? Какого-нибудь жиденького супу?
ответила миссис Бэдуин, выпрямившись и делая энергическое ударение на
последнем слове, как бы давая этим понять, что жиденький суп и умело
приготовленный бульон не состоят ни в родстве, ни в свойстве.
рошего портвейна принесли бы ему гораздо больше пользы. Не правда ли,
Том Уайт?
Уайт, да?
судье, что тебя зовут Уайт?
мотрел на Оливера. Немыслимо было не поверить ему: тонкое, исхудавшее
лицо его дышало правдой.
не менее мысль о сходстве его с каким-то знакомым лицом снова овладела
старым джентльменом с такой силой, что он не мог отвести взгляд.
на него умоляющий взгляд.
ин, смотрите!
потом на лицо Оливера. Это была живая копия. Те же черты, глаза, лоб,
рот. И выражение лица то же, словно мельчайшая черточка была воспроизве-
дена с поразительной точностью!
него еще не было сил перенести вызванное этим потрясение, и он потерял
сознание.
читателя к двум юным ученикам веселого старого джентльмена и поведать о
том, что, когда Плут и его достойный друг юный Бейтс приняли участие в
погоне за Оливером, начавшейся вследствие того, что они, как было описа-
но выше, незаконным образом присвоили личную собственность мистера Бра-
унлоу, - ими руководила весьма похвальная забота о самих себе. А так как
истый англичанин прежде всего и с наибольшей гордостью хвастается граж-
данскими вольностями и свободой личности, то вряд ли нужно обращать вни-
мание читателя на то, что поведение Плута и юного Бейтса должно подняв
их в глазах всех общественных деятелей и патриотов в такой же мере, в
какой это неопровержимое доказательство их беспокойства о собственной
безопасности и благополучии утверждает и подкрепляет небольшой свод за-
конов, который иные глубокомысленные философы положили в основу всех де-
яний и поступков Природы! Упомянутые философы очень мудро свели действия
этой доброй леди к правилам и теориям и, делая весьма любезный и прият-
ный комплимент ее высокой мудрости и разуму, совершенно устранили все,
что имеет отношение к сердцу, великодушным побуждениям и чувствам. Ибо
эти качества вовсе не достойны особы, которая со всеобщего согласия
признана стоящей выше многочисленных маленьких слабостей и недостатков,
присущих ее полу.
софического характера поведения этих молодых джентльменов, я бы тотчас
обрел его в том факте (уже отмеченном в предшествующей части этого по-
вествования), что они отказались от погони, когда всеобщее внимание сос-
редоточилось на Оливере, и немедленно отправились домой кратчайшим пу-
тем. Хотя я не намерен утверждать, что прославленные, всеведущие мудрецы
имеют обыкновение сокращать пути, ведущие к великим умозаключениям (в
сущности, они скорее расположены увеличивать расстояние с помощью раз-
личных многоречивых уклонений и колебаний, подобных тем, которым склонны
предаваться пьяные под натиском слишком мощного потока мыслей), но я на-
мерен сказать и говорю с уверенностью, что многие великие философы, раз-
вивая теории, проявляют большую мудрость и предусмотрительность, прини-
мая меры против всех случайностей, какие могут быть им хоть сколько-ни-
будь опасны. Таким образом, для того чтобы принести великое добро, вы
имеете право сотворить маленькое зло и можете пользоваться любыми
средствами, которые будут оправданы намеченной вами целью. Определить
степень добра и степень зла и даже разницу между ними всецело предостав-
ляется усмотрению заинтересованного в этом философа, дабы он их устано-
вил путем ясного, разумного и беспристрастного исследования каждого
частного случая.
дворов и тогда только рискнули остановиться в низком и темном подъезде.
Постояв здесь молча ровно столько времени, сколько нужно было, чтобы от-
дышаться и обрести дар речи, юный Бейтс весело взвизгнул и, залившись
неудержимым смехом, бросился на крылечко и начал по нему кататься вне
себя от восторга.
тебя сцапали, дурак?
улепетывал, сворачивая за угол, налетал на тумбы и опять пускался бе-
жать, словно и сам он железный, как тумба, а утиралка у меня в кармане,
а я ору ему вслед. Ах, боже мой!
красках. При этом восклицании он снова стал кататься по крылечку и захо-
хотал еще громче.
его приятель снова задохнулся от смеха.
литься, потому что вид у Плута был серьезный. - Что он может сказать?
и трижды кивнул.
его физиономии появилась усмешка.
ковым и повторил:
сюртука, он подпер щеку языком, раз шесть по привычке, но выразительно,
щелкнул себя но переносице и, повернувшись на каблуках, шмыгнул во двор.
Юный Бейтс с задумчивой физиономией последовал за ним.
нице привлекли внимание веселого старого джентльмена, который сидел у
очага, держа в левой руке дешевую колбасу и хлеб, а в правой - складной
нож: на тагане стояла оловянная кастрюля. Отвратительная улыбка появи-