ряд напротив центральной арены. Все четверо были в гражданской одежде, но
в них безошибочно можно было признать военных, переодетых в штатское, в
этом нельзя было ошибиться. Один из них сразу же достал дорогую кинокамеру
с большим объективом. Вид этой кинокамеры немедленно вызвал появление
полицейского офицера. Фотографирование было запрещено. В цирковом поезде
все кинокамеры были при въезде в стану изъяты, и их обещали возвратить
только после выезда из страны.
взглядом. Он смотрел на полковника несколько секунд, затем сглотнул
образовавшийся в горле комок, шагнул к нему и мягко проговорил:
накажите...
что на них смотрели знатоки, большие энтузиасты цирка, и возраставшая день
ото дня слава вокруг их выступлений, заставляли артистов совершенствовать
свое мастерство, доводить его до небывалых величин. Даже Сергиус, чье
обычное состояние напоминало замороженный компьютер, полностью отдался
очарованию цирка. Только Николас, молодой и весьма способный фотограф,
деловито выполнял свою задачу: непрерывно снимал всех основных участников
представления. Но даже и он, и его спутники забыли о кинокамере, когда
"Слепые орлы" начали свой самоубийственный воздушный номер.
тип и прошептал:
тяжелыми штангами. Словно играючи, он завязывал бруски в узел и поднимал
четырехсотфутовые штанги, предварительно показав, что они сделаны из
железа. На прощание Кан Дах обошел вокруг центральной арены с тяжелым
брусом, лежащим на его плечах. На каждой стороне этого бруса сидело по
пять девушек. Даже если он чувствовал этот вес, заметно этого не было. Он
непринужденно остановился, чтобы почесать левую икру пальцами правой ноги.
представлением с самым непринужденным видом.
лет семидесяти и весом не более 50 кг, так тот пронес по улице большое
пианино. Приятели должны были поставить его ему на спину, но ему нельзя
было согнуть ноги. Если бы он их согнул, то рухнул бы.
лестнице, стоявшей посреди арены. На вершине лестницы была платформа в три
квадратных фута. Кан без видимых усилий забрался на лестницу, встал на
вращающуюся площадку и, перебирая ногами, привел платформу в движение.
Скорость вращения все увеличивалась, и вскоре девушки, сидевшие на концах
бруса, замелькали подобно стеклам в калейдоскопе.
опустился на колени и наклонил плечи, чтобы ноги девушек коснулись арены.
Анжело не ответил. - Ты знаешь, говорят, что он может проделать то же
самое и с четырнадцатью девицами, но администрация не позволяет ему. -
Анжело снова промолчал.
несколько минут. Когда ревущая публика начала расходиться, Сергиус
осмотрелся, заметил Ринфилда и направился в его сторону, чтобы перехватить
его в проходе.
было у него в руках. - Сходство, вы должны согласиться, безошибочное. Меня
зовут полковник Сергиус. - Они обменялись рукопожатием. - Изумительно,
мистер Ринфилд! Невероятно! Если бы мне сказали, что такое можно увидеть,
я бы такого человека назвал лжецом.
его равнодушным, а эта музыка растапливала сердце.
по-написанному и даже еще лучше. - Но в жизни я не видел ничего подобного.
единственная причина, по которой я вам представился. Следующая ваша
остановка, насколько я знаю, Крау, - он протянул свою визитку. - Я
начальник тамошней полиции. - У него были с собой различные варианты
визиток. - Все, что смогу, я готов для вас сделать. Только скажите, и я
сделаю это для вас с большим удовольствием. Если, конечно, не буду
отсутствовать. Я собираюсь присутствовать на всех ваших представлениях,
так как другого случая увидеть такое чудо, боясь, мне не представится. Во
время вашего визита в Крау все преступления будут оставаться
безнаказанными.
постоянным гостем в цирке. Сочту за честь... - он умолк и посмотрел на
трех мужчин, не выказывающих намерения приблизиться. - Они с вами?
рядышком Харпера.
если вы и ваши люди посетите мой кабинет и мы разопьем по стаканчику
вашего национального напитка.
Николас, предварительно испросив разрешения, непрерывно снимал, не забывая
и Марию, которая сидела за своим столом, когда они вошли.
сейчас?
мысль, но я не смел позволить себе... я имею в виду, что я и так
злоупотребил вашим гостеприимством...
спросите их, не будут ли они так любезны и не присоединятся ли к нашим
высоким гостям? - в последние недели Ринфилд пал жертвой цветистых
оборотов речи среднеевропейцев.
братьями, Бейбацер, Кан Дах, Рон Росбак, Макуэло, Мальтус и многие другие.
За исключением определенной сдержанности со стороны Анжело при встрече с
Каном Дахом, все было весьма сердечно.
как они с Ринфилдом обменялись рукопожатием и изысканными выражениями
доброй воли, ушел.
шофер в форме и темноволосый мужчина в штатском. Через четверть мили
Сергиус приказал остановиться и проинструктировал человека в штатском,
которого он называл Алексом. Тот кивнул и вышел из машины.
головами. - Хорошо, Николас, когда будут готовы фотографии этих людей?
Снимки несколько позже.
артистов.
когда Анжело удалился.
душа, но не хочется отягощать его девственные мозги сложными вещами.
оживленно болтали. Бруно держал девушку под руку. Ярдах в тридцати от них
с непринужденностью опытного филера следовал Алекс. Когда парочка свернула
к двери с непонятной вывеской, он замедлил шаги.
прохладно, что-то возле нуля - но при наличии противогаза там было бы
уютно комфортабельно. Зал был полупустым. Около стенки кафе сидели
Макуэло, Кан Дах. Первый - с кофе, а второй - с пивом. Макуэло оправдывал
свою легендарную потребность в пиве.
присоединиться. Дах улыбнулся, простил их, и Бруно с Марией направились к
угловому столику. Через несколько секунд ввалился Росбак, отметил их
присутствие приветственным жестом и присоединился к своим приятелям. Все
трое начали отрывисто переговариваться, затем начали рыться в своих
карманах. С того места, где сидел Бруно, было видно, как они исходят
желчью и переходят к взаимным обвинениям с использованием крутых