думаете о моей книге. Не понравилось бы -- не читали б до утра.
вытащив бутылку, налил себе треть чашки, стоявшей на столе. Он поморщился от
запаха и залпом выпил. Когда он поставил чашку и решился ответить Кюстину,
кресло было пусто. Маркиз исчез также незаметно, как и появился, --
по-видимому, через озоновую дыру.
ЦК КПСС, он задумался по-государственному. Слабость автора в его
беспартийной, внеклассовой позиции. Отказываться от того, что мы сами же
приняли в семнадцатом году? Неумно. Беспринципно. Никаких колебаний он
больше не испытывал. Никаких симпатий к прочитанным мыслям у него не
осталось. Он как бы отстранился от автора, к которому еще минуту назад
чувствовал симпатию. В нем опять пробудился главный редактор. Он снова думал
партийно, как надо.
Как может человек смешивать с грязью все самое святое для всех нас? Дело не
в критике. Рукопись эта в целом идеологически чужда нам. Она мешает идти
вперед. За это полагается по закону... Кстати, а что там полагается?
"Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления
Советской власти... распространение в тех же целях клеветнических
измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а
равно распространение либо изготовление или хранение в тех же целях
литературы такого же содержания -- наказывается... до семи лет и со ссылкой
до пяти лет..."
хранение? Но ведь я же держу рукопись для дела! Нет, это не должно меня
касаться! Возбужденный открытием, Макарцев глянул на часы: около четырех
утра.
доставать тарелок. Заметил, что разложил "Трудовую правду", заменил
"Социалистической индустрией". Он отрезал ломоть черного хлеба, открыл
холодильник и увидел банку с маринованными помидорами. Он наклонил ее и,
пролив на пол немного рассола, выкатил помидор. Морщась от кислоты, он
проглотил его и, пошатываясь, направился в спальню. Папку он взгромоздил на
тумбочку возле кровати, а под папку -- очки, чтобы утром, когда будет искать
очки, не забыть и папку. Зинаида, почувствовав, что он рядом, положила руку
ему на плечо, поближе к шее. Он потерся о ее руку подбородком с отросшей
щетиной, коснулся ее груди. Зинаида убрала его руку и повернулась спиной.
потолок, стараясь рассеять мысли. Сон не шел. Игорь Иванович открыл наощупь
тумбочку, вытащил таблетку импортного снотворного, которое всегда ему
помогало. Пилюля была горьковатая, он елозил по ней языком до тех пор, пока
она не растаяла. Вскоре он заснул и проспал часа четыре. Утром, накинув
халат, но не застегивая его, он пошел по квартире. Радио передавало обзор
центральных газет. Упомянули статью в "Трудовой правде".
посоветует, а послушает, и уже будет легче. Но Макарцев давно отучился
говорить ей о своих неприятностях. Сообщал только хорошее, считая, что от
этого вырастает его авторитет в ее глазах. Он понимал, что это глупо, но так
привык.
голова. Жена подсказала ему то, чего он не хотел сформулировать сам: ведь
действительно случилось. Ну и сотруднички у меня! Хорошо, что забыли не
где-нибудь еще. Сейчас изорву все на мелкие части и спущу в мусоропровод,
будто и не было.
его слегка впалую грудь и округлый живот, до Макарцева дошла другая сторона
дела. Почему же случайно забыто у меня в кабинете? Не они, а я растяпа,
сохранивший наивность до седых волос. Конечно, подсунули с весьма
определенным замыслом! Знаю ведь, какой треп стоит в отделах, когда нет
посторонних. Все ходят по острию ножа. Фотолаборатория размножила портрет
Солженицына -- я возмутился, потребовал негатив и сжег при них! Даже на
планерках реплики бросают. Когда я добрый -- либерал, а чуть что не так --
сразу сталинист. Самое время меня просветить. Но не учитывают времени. Ведь
это же подлость с их стороны! Подлости делать мне не за что. В конце концов,
я не просто редактор, но старый товарищ многим из них. В их интересах я
закрываю глаза на некоторые вещи, на которые не стоило бы закрывать. Как же
поступить в этом случае?
просвещать мою особу? Ведь рукопись может оказаться и не у меня. Вот
скомпрометировать меня -- тут желающие найдутся.
поручено. Поручено людьми, специально этим занимающимися. Неужто все
возвращается на круги своя -- и снова слежка за преданными партийными
кадрами? Или просто маленькая проверка -- бдительности, оперативности,
принципиальности, -- только и всего. А если так, уничтожать папку не
годится, не поверят, что сжег. Наоборот, будут думать, что спрятал или дал
кому-нибудь читать, то есть распространяет. Ведь сам не сообщил!
почему бы и не согласовать? Кто-то непосредственно дал указание. Если это
так, он, Макарцев, будет на высоте. Они затеяли игру, которая им выйдет
боком. Сопляки! Он их проучит на более высоком уровне, чем они думают. Да он
самому худощавому товарищу расскажет! Пускай как следует накажет тех, кто
перестарался. Он делает партийную газету, которую читают в ста двух странах
мира. Не на того замахнулись! Пока Игорь Иванович одевался, он уже твердо
решил, что, приехав в редакцию, для начала немедленно позвонит по ВЧ одному
из заместителей председателя Комитета госбезопасности.
посвистывал.
закрыв после проветривания форточку, вышла, Макарцев спрятал серую папку в
сейф. Он решил, что сейчас наметит тон разговора и позвонит по ВЧ туда, куда
решил позвонить. Но тут секретарша соединила его с секретарем райкома
Кавалеровым.
нету...
Ягубовым. Сейчас он ему объяснит, кто главный редактор газеты.
распорядился снять. Мне показалось, был более важный материал... А она вам
лично нужна?
-- Очевидно, причины были, по которым я ее поставил. И давайте договоримся,
Степан Трофимыч: распоряжения редактора обязательны для всех двухсот сорока
трех сотрудников, в том числе и для вас...
распорядиться, чтобы сегодня же статью Кавалерова поставили в номер!
что в редакции с каждым годом увеличивается процент балласта. Уволить бы
двести бездельников, занимающихся сбором партвзносов, выпуском стенгазеты и
просмотрами новых фильмов и ничего не делающих непосредственно для полос, а
увеличить зарплату тем, кто, как волы, тянут всю работу.
ним стоит? Да чей бы он ни был, ставить палки в колеса -- не позволю. Сейчас
раздувать не буду. Но постепенно посажу его на место, и не пикнет! Плохо,
что день начался наперекосяк, с испорченного настроения, причиной которого
было уязвленное самолюбие. Макарцев подавил в себе раздражение: глупо
расстраиваться из-за ошибки подчиненного. И ведь Макарцев сам уже исправил
ее. Он нажал кнопку.
"Тов. Козицкий А.С., Кузнецкий мост, 24, КГБ". Каждое утро она брала из
пачки свежий номер "Трудовой правды", засовывала в конверт, надписывала этот
адрес и, когда Леша привозил Макарцева, отправляла конверт. Конечно, данное
учреждение, как и любое другое, могло бы подписаться на "Трудовую правду", и
утром ее доставлял бы почтальон. Но так было заведено. Не послать ли серую
Эриксон Стивен
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Панов Вадим
Соломатина Татьяна